Восхождение богов (СИ) - Пар Даша Игоревна "Vilone"

Клэрия тащит его по коридорам, уворачиваясь от камней и сломанной мебели, и лишь единожды задержавшись, когда к ним выбежал давешний юноша с мечом наперевес. Он что-то закричал на гортанном языке, указывая наверх и она кивнула, в последний раз сжимая его в крепких объятиях.

— Прощай, Лико, — прокричала она вслед, сама же на глазах обрастая кольчугой и прочной бронёй, превращаясь в воительницу давно минувших лет.

— Я задержу его. А ты уходи. Ищи свою Селесту, откройся перед ней, распахни сердце и будет готов к тому, что последует за этим. А я приму свою судьбу.

Такой он её и запомнил. Худая птичка в стальных латах, чьи глаза как расплавленное серебро сияют на пол-лица, завораживая и притягивая как свет полной Луны на чёрном небосводе. Она улыбнулась напоследок, взлетая по возникшей в стене лестнице наверх и скрылась навсегда, воинственно крича невидимому и ненавистному врагу.

Глава 12. Его жертва

Никлос

Его вынесло обратно в пустыню как прибой, неизменно возвращающийся в океан. Безжизненный ветер унёс краски, вкус, варварски забирая ослепительную яркость жизни. За время отсутствия его души от тела осталась лишь мысль, только бесплотная полупрозрачная оболочка, сквозь которую просачивался песок. В нём не осталось и капли крови, телесных жидкостей, даже мочи, ничего, что удержало бы его от полного исчезновения, кроме упрямой мысли: «Я всё ещё жив».

Этого хватило.

И было достаточно, чтобы сделать первый пустой вдох, выдуть из тела лживость смерти, смыть с себя недовольные песчинки, что как маленькие ручки, пытались забраться обратно, недовольные его пробуждением. Он был так слаб, что едва мог стоять на коленях, но мысль билась в нём с королевским упорством человека, привыкшего бороться с собственными слабостями.

Он смог подняться на ноги, смог открыть глаза и оглядеться, чтобы увидеть напарника, бьющегося с сотнями монстров в полной темноте, озаряемой только вспышками жалкого огня. Тогда свет из груди короля засиял миллионами свечей, разлетаясь вокруг как мощная вспышка на солнце, и твари завопили, закричали на все лады, бросаясь прочь, а Акрош, обессилев, рухнул вниз, разваливаясь на песчаных камнях. Он израсходовал последние силы, чтобы удержать крылатых тварей от нападения на короля. Теперь он был готов умереть.

Однако король был против. И теперь он знал, что делать.

— Что же ты так, не уберёг себя? — с мягкостью, совершенно ему несвойственной, говорит он, придерживая голову Акроша, пока завершалась обратная трансформация.

Мужчину давило пустотой вперемешку с песком, он бы выкашлял лёгкие, если бы мог хотя бы шевельнуться, а так ему оставалось лишь смотреть пронзительной льдистостью серых глаз, мысленно отвечая:

«Увы, но моя песня подходит к концу. Я сделал всё, что мог, мой король. Дальше вам придётся идти одному».

— Ну-ну, не говори так, — укоризненно протянул Никлос, ощупывая лоб и спускаясь вниз к новым и старым ранам синеватой россыпью разлетевшихся по полуобнажённому телу дракона. Он видел глубокий след от загнутых когтей, прошедший прямо по сердцу и в этом месте рана раскрывалась как песчаная роза, распускаясь отравленными лепестками.

Даже после позорного поражения стражи мертвецов не уходили с поя боя, они кружились над ними, голодно крича где-то во тьме, готовясь напасть, стоит только мерзкому сиянию хоть на мгновение померкнуть. Они были готовы проползти как ящерицы по песку, заныривая в него как черви, если бы это помогло добраться до… неправильного. До чужеродного. Опасного. Нужно уничтожить то, что потревожило покой… Да, насытить чрево жизнью и вновь укутаться в саван пустоты…

Ник вздрогнул, застигнутый калейдоскопом из чужих стеклянных мыслей, что как паутинка на его собственном сознании, влезло в голову. Они карабкались не только наяву, но и через подсознание. Именно они забирали мысли, пытаясь взять их измором. Пытаясь лишить воли к сопротивлению. Настоящая стража смерти. Сегодня у них не будет новой пищи.

И Никлос погрузил руки прямо в грудь Акроша, заставляя того изумлённо выгнуться вперёд, давясь приступом боли. Король действовал быстро, направляя силу, что спала в нём, заставляя её работать на полную катушку. Он лишь единожды остановился. Когда осознал, что ариус в нём течёт не полноводной рекой, как в настоящем носителе, а держится как в запечатанном сосуде, в котором осталась пара капель. Воскресив Селесту, он исчерпал ресурс. И теперь мог или исцелить Акроша и лишится драгоценного дара, или же отказаться от спасения друга ради более важных задач. Спасти себя?..

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Он усмехнулся и далее уже не мешкал.

* * *

— Как ты это сделал?

Вопрос Акроша прозвучал сразу, как развеялась белёсая дымка, окончательно покинувшая королевское тело. Последние движения дались с трудом, казалось, это похоже на извлечение глубоко-засевшей занозы, когда даже вытащив её, не испытываешь в полной мере облегчения, только боль от мелких заусенцев, что прорезали тысячью мельчайших игл кожу.

Дело было сделано. На теле Акроша не осталось и следа от жутких ран, нанесённых местными обитателями. Шея лишилась песчаных струпьев, горло избавилась от язв, полностью растворились кошмарные ожоги. Мужчина излечился целиком и теперь ясно взирал на короля, устало опустившегося на песок.

— Тебе лучше не знать, — вяло отмахнулся Ник, прикрывая глаза.

Вот, что чувствует Селеста, исцеляя. Глубокое чувство удовлетворения. Хорошая работа. Неудивительно, что белокрылая так за неё цеплялась, когда он… Отказав себе в последних мыслях, король поднялся, помогая встать Акрошу, и огляделся. Лишившись силы, он не утратил связи с ариусом, как поначалу опасался, нет, его путеводная звезда всё также указывала куда-то, где, как он предполагал, находится север.

— Идём, мы и так изрядно задержались.

— Думаю стоит подумать о том, как будем выбираться. Совсем скоро мы останемся в кромешной тьме.

Ник удивлённо оглянулся, а потом догадался, в чём суть. Свет. Голубоватое сияние в груди меркло, пока ещё не слишком сильно, но приложив руку, он почувствовал ослабление пульсации, плавный спад исходящего заряда. Видимо, это место влияет и на него. Видимо, оно осознало, что даёт им волю к сопротивлению, и принялось за единственную защиту от неведомых тварей.

Счистив песок с груди, Никлос заметил, как быстро взлетели вверх новые щупальца пустыни — они тянулись к нему и как бы он от них не сторонился, всё время норовили забраться именно на его грудь.

— Придётся поторопиться.

Они побежали, благо в этом месте им не была знакома усталость. И вот удивительно, если первый их поход походил на затяжное погружение в сон, то теперь они с какой-то небывалой лёгкостью сопротивлялись видениям этого места. Ник находил утешение в словах Клэрии, в обещаниях, что дал на прощание. А Акрош, исцелившись, больше не чувствовал в себе привязанности к смерти, теперь он жаждал жизни, и эта жажда пока утоляла песчаный голод. К несчастью, свет погас до того, как они достигли цели. Он потух в тот самый момент, когда король понял, как близко они подобрались к ариусу.

— Придётся лететь, придётся драться с тварями, но мы должны добраться! — закричал Ник, на ходу трансформируясь в дракона.

Его воплю вторили встрепенувшаяся стража, что следовали за ними в отдалении. Они чуяли слабину, видели, как мало осталось света и когда он померк, а драконы, не сумев преодолеть по воздуху и пары метров, были вынуждены спуститься на землю и бежать как ящерицы, бросились вперёд с воинственным клёкотом.

Не имея речи, Акрош озлобленно завыл, нервно дёргая хвостом из стороны в сторону. Только что он отмёл парочку, нанеся им смертельные раны, но в этом месте не было смерти и края плоти затянулись песком, сделав монстров ещё более жестокими. Дракону приходилось испускать огонь, чтобы видеть, с кем он дерётся, и он пытался знаками приказать Никлосу бросить его и бежать одному. Он хотел дать Его Величеству шанс, вот только король не послушал и встал рядом, спина к спине, хвостом сметая очередную тварь, внешне напоминавшую безволосую гиену с провалом вместо носа и глаз. Они видели тьмой. Им не был нужен свет.