Что остается от небес - К. Харрис

– Но только жертву не нашли.

– Нет, не нашли.

– Загвоздка при таком ходе событий состоит в том, – заметил Гибсон, разделывая свинину с хирургической аккуратностью, – что сэр Нигель был массивным мужчиною, и его грузное мертвое тело оказалось бы нелегко сдвинуть с места. Если хочешь знать мое мнение, джентльмена убили именно в склепе.

Себастьян с чувством, близким к благоговению, наблюдал за тем, как безупречно его друг анатомирует порцию ребрышек.

– Два человека могли бы поднять труп. Два сильных человека.

– Могли бы, – признал ирландец.

– А загвоздка при убийстве сэра Нигеля в склепе в том, что тогда возникает вопрос: какого черта сорокалетний баронет делал в крипте сельской церкви посреди ночи?

Доктор отхлебнул глоток эля:

– Что, если кто-то, кого любил Прескотт-старший, незадолго до этого умер и был похоронен в крипте? Может, баронет столь сильно горевал, что хотел побыть рядом?

– Судя по рассказам о характере этого джентльмена, вряд ли. Хотя допускаю, что такое возможно, – Себастьян припомнил рассыпающиеся груды гробов, покрытые пятнами кости и оскалившиеся черепа. – Омерзительно, но возможно.

– Разве ты не говорил, что он состоял в «Клубе адского пламени»? Ритуалы черной магии и все такое?

– Да. Вот только…

– Что только?

– Мне пришло в голову, что решетку на верху ступеней держали запертой. Если бы сэр Нигель взломал замок, это бросилось бы в глаза. Получается, у него должен был иметься ключ.

– Но ведь приход находился под попечительством Прескоттов, правильно? – уточнил Гибсон. – У баронета наверняка был ключ. Если он оставил решетку за собой незапертой, злоумышленник мог пробраться в крипту, убить сэра Нигеля, забрать у мертвого ключ и, уходя, закрыть замок, чтобы никто ничего не заподозрил.

Себастьян посидел немного, в задумчивом молчании потягивая эль.

– Есть еще одна сторона дела, которую следует учитывать.

Хирург поднял вопросительный взгляд.

– Братьев Прескоттов всего было пятеро: сэр Нигель – самый старший из них, а епископ – самый младший. Три средних брата избрали карьеру военных. К 1782 году все трое погибли, оставив Френсиса Прескотта следующим в очереди наследования.

– На что ты намекаешь? Что младший брат убил старшего из-за наследства?

– Такое действительно случается. Хотя должен признать, для данного дела это кажется притянутым за уши.

Очистив от мяса все кости, Гибсон отодвинул тарелку.

– Если это правда, епископ, должно быть, испытал немалое потрясение, когда леди Прескотт через несколько месяцев родила посмертного наследника.

– И ни одна из вышеперечисленных версий не объясняет, кто убил самого епископа Лондонского и почему, – осушил свою кружку Девлин.

– Может, сэр Питер? Он выяснил, что дядя порешил его отца из-за наследства, и отомстил родственнику, расправившись с ним.

– Не думаю. Я знаю Питера Прескотта.

– Ты знал его мальчишкой. Люди меняются, – глядя, как друг поднимается из-за стола, Гибсон поинтересовался: – Что собираешься делать дальше?

– Съезжу утром в имение и поговорю с леди Прескотт.

– А что, по-твоему, она может рассказать?

– Не знаю. Может объяснит, чем занимался ее супруг в церковной крипте – это было бы неплохим началом.

* * * * *

Вечером виконт достал с книжной полки свой экземпляр эсхиловских «Плакальщиц» и уселся за чтение, поставив под рукой зажженные свечи и стакан с портвейном.

Являясь второй частью кровавой трилогии известного афинского драматурга о проклятии дома Атреев, трагедия развертывала страшную историю об убийствах, мести и припадках безумия[33]. Но в древнегреческом мифе не попалось ни единой подсказки по поводу смерти епископа Лондонского. Себастьян как раз дочитал до середины третьего акта, когда приехала Кэт.

Препровожденная в гостиную Мореем, гостья принесла с собой запахи воска, апельсинов и ночной прохлады. На пороге Кэт замешкалась, стягивая с головы капюшон бархатного вишневого плаща и дожидаясь, пока дворецкий, сдержанно поклонившись, удалится.

Сияние свечей мерцало на бледных щеках и водопаде темных волос, и вся она была столь прекрасна, что у Девлина перехватило дыхание.

– У меня есть ответ на твой вопрос, – сообщила актриса.

Книга соскользнула на пол. Себастьян поднялся, но не подошел ближе.

– И?..

– Одно время поговаривали, что в прошлом епископа Лондонского имеется некая тайна. Но многочисленные попытки агентов выяснить, в чем суть, так и не увенчались успехом.

Девлин встретил сияющий ослепительной синевой взгляд.

– Ты уверена?

– Да, – гостья повернулась к выходу.

– Могу я предложить тебе что-нибудь? – задержал ее Себастьян. – Чашку чая? Бокал вина?

«Останься» – вот что он говорил на самом деле.

Кэт медлила. На ее губах заиграла невеселая улыбка:

– Нет, спасибо.

«Ты же знаешь, это было бы неразумно».

Себастьян пристально посмотрел на нее через комнату. «Да, ты права». Но все равно не смог удержаться, чтоб не спросить:

– Как ты, Кэт? Йейтс хорошо к тебе относится?

– Он ведет себя как истинный джентльмен, – легонько повела плечом собеседница. – У каждого из нас свой путь.

Как ни тяжело было Себастьяну представлять себе Кэт с другим мужчиной, но думать о том, что она оказалась в западне брака, лишенного любви, было еще мучительнее.

– Это не похоже на супружескую жизнь.

– Это та жизнь, которую я желала. Мы с Йейтсом друзья.

– Мне бы хотелось видеть тебя счастливой и влюбленной.

– А ты сам, Себастьян? – печально улыбнулась гостья. – Гендон отчаянно жаждет наследника.

– Я не женюсь, если не смогу отдать избраннице все свое сердце. – «Или, – подумал виконт, – если не буду вынужден защищать ее честь».

Кэт кивнула и накинула капюшон.

– Благодарю за сведения, – выдавил Девлин с тягостной церемонностью, причинявшей ему не меньшую боль, чем все остальное.

– Я разговаривала с Гибсоном, – Кэт остановилась, положив руку на дверную ручку, словно понимала, что должна уйти, но не могла заставить себя сделать это. Несмотря на все события последних десяти месяцев, актриса и ирландский хирург оставались друзьями. – Он рассказал про Обадию Слейда. Прошу тебя, будь осмотрителен.

– Я всегда осмотрителен, – Себастьян умудрился изобразить беспечную улыбочку.

– Нет, ты никогда не осторожничаешь. Как раз это меня и тревожит.

После ухода гостьи виконт поднял книгу с пола, но строки плыли перед глазами. Ему казалось, что запах Кэт по-прежнему витает в комнате, словно сладкое воспоминание, которое невозможно удержать.