Файф-о-клок - Иржи Грошек

Версия вторая (трагическая). Время от времени у всякой женщины случается приступ «чистоплотности». Она начинает прибираться в доме и обнаруживает там – мужчину. И остается только вспомнить – для чего он здесь сидит? Если вышеназванная личность приобретена вместе с комплектом постельного белья, то не пора ли сдать его в прачечную? А если он появился вместе с тараканами (в голове), то можно и – потравить. Хуже, когда мужчина показывает свидетельство о браке. Лучше, когда с посторонней гражданкой Грицацуевой… Отсюда вывод – чем больше порядка в доме, тем меньше мужчин. Это, конечно, по-христиански, но менее прибыльно…

Устраивая свой быт в литературной семье, Ваш знаменитый кот Магвай не мог не возлюбить запах свеженапечатанных книг. Не собирается ли и он издать «Житейские похождения кота Магвая»?

Зря глумитесь, поскольку ни о каких «похождениях» кота Магвая теперь не может быть и речи… А ведь я его предупреждал: заканчивай свои мартовские песни. Такая вот получилась «Дискотека Авария». Теперь Магвай валяется на пуфике и апатично наблюдает, как бегемоты в телевизоре занимаются воспроизводством. Думаю, что он замышляет кляузу – «почему в дневное время на канале „Планета животных“ транслируют эротические программы?!». Вдобавок Магвай еще раз обнюхал «Голубое сало» Владимира Сорокина и заявил, что никакого сала и порнографии там нет. Вот бегемоты на голубом экране и в самом деле черт знает чем занимаются… А в остальном Магвай – истинный перс. С удовольствием ест финики, инжир и сушеные бананы, а если поперчить свеклу и заправить ее майонезом, то – тоже с большим аппетитом.

Простите, но чем еще кроме книг и кота примечателен Ваш дом?

Лестницами. На которых все время что-нибудь валяется, включая книги и Магвая… Вот по этому поводу – следующий исторический анекдот… Петрарка, страстный почитатель Цицерона, обнаружил в Вероне многочисленные сочинения знаменитого римлянина и принялся их переписывать. В результате долгих и усердных трудов у Петрарки получился объемистый фолиант из писем Цицерона, который не помещался ни на одну книжную полку. Не зная, куда его можно пристроить, Петрарка положил фолиант на пол, как теперь говорят – в прихожей. Вскоре, возвращаясь с прогулки, Петрарка споткнулся об этот «кирпич» и повредил себе ногу. На следующий день повторилось то же самое, и на другой день – аналогичное. Несчастный Петрарка все время бился о Цицерона, покуда не слег от полученных травм… Мораль сей басни такова: не сотвори себе кумира. А я, спотыкаясь на «лестнице знаний» о чью-нибудь книгу, всякий раз теперь вскрикиваю: «Вашу мамашу! Цицерон!!!»

Где же в действительности обитает И. Грошек – в России, Чехии или?.. Как уживаются оригиналы романов с их литературными двойниками – русскими переводами?.. Чем И. Грошек занимается помимо литературных трудов?..

Вам непременно хочется, чтобы я наврал?.. Пожалуйста!

а) До недавнего времени жил я в коммунальном пентхаусе на набережной Лафайет, что в Каннах. Сейчас перебрался в отдельное бунгало;

б) «оригиналы» романов чувствуют себя значительно лучше по сравнению со своими «русскими двойниками»;

в) помимо литературных трудов И. Грошек «курит бамбук» и снимает рекламные видеоклипы для телевидения…

И еще… От одного моего взгляда беременеют любопытные журналистки…

Вопросы: Рена АстренковаОпубликовано: «Петербург: На Невском», 2003

Интервью третье

У писателя, как у кошки, девять жизней

С момента выхода Вашей первой книги в интернет-форумах, так или иначе связанных с литературой, до сих пор бушуют страсти по Вашей персоне. Существует ли Иржи Грошек как реальная личность или нет? – задают вопрос Ваши читатели. Вы помните тот момент, когда некто первый усомнился в реальности Вашего существования? Какой промах Вы или Ваш официальный биограф допустили, какой подводный камень не учли?

Первым в реальности собственного существования – усомнился я. «И угораздил же черт с такими автобиографическими данными родиться – Иржи Грошеком!» После чего состряпал поздравительную телеграмму на имя Чешской Республики, где особо подчеркнул, что в действительности считаю себя – сукиным сыном… Следующий, героический поступок, котрый я вознамерился совершить, – это приписать сочинение «Легкого завтрака в тени некрополя» Василию Шандыбину и сразу же заготовить некролог, чтобы ему не пришлось ездить ко мне дважды… И наконец, проспавшись, стал утверждать, что никаких читателей вовсе не бывает… Ведь если меня нет – то какого Грошека они читают? Ибо, как выразился гениальный, но преждевременный журналист из «Комсомольской правды»: «Грошек – литератор хоть и талантливый, но вымышленный!» Здесь, как мне кажется, уместно процитировать другого классика, а именно – Винни-Пуха: «Мед, извините, странный предмет! Только что был, и вот его – нет!»

Почему Вы предпочли публичной жизни удачливого и талантливого писателя башню из слоновой кости, которую, как я предполагаю, Вы воздвигли себе в Интернете?

Публичная жизнь писателя столь же абсурдна, как уединение – оратора. Вдобавок и без меня хватает литературных стриптизерш – обоего пола. «Писатель – фу! Писатель – фас! А ну-ка, писатель, дай лапу!» – публичная жизнь подчиняется кинологическим законам шоу-бизнеса, а я не готов носить поводок, намордник и «служить» за литературную премию. Если мне захочется стать нобелевским лауреатом – я тотчас же им стану, «присобачив», что герою моего романа, Йиржи Геллеру, вручили самый престижный в мире грант. А на следующий день – Гонкуровскую премию. Что, собственно, я и делаю – сочиняя каждый раз автобиографию для обложки. «Кинорежиссер… Автор фильма о двенадцати брандмейстерах… Выведен, с помощью химикатов, из восьми языков…» Ведь у писателя, как у кошки, девять жизней, и я не собираюсь ограничиваться одной. К тому же башня – это недвижимость и капитальные вложения, а популярность – каприз читателей. Сегодня им нравится твой стриптиз, а назавтра случается целлюлит…

Положа руку на сердце, что Вы можете сказать о читателе, который поддается на литературную мистификацию и тем самым автоматически создает писателю «модную» репутацию? Ведь никакого удовольствия, кроме небольшой изжоги после вкусного литературного ужина, он не испытывает?

У Метерлинка есть пьеса, кажется – о семи слепцах. Вполне возможно, что слепцов было больше, но пьеса в основном посвящена «ясновидящим». Так вот, однажды немощный поводырь завел слепцов в лес и скончался от старости. Однако среди незрячих была беременная женщина, и в ту же ночь она родила совершенно здорового ребенка. Сидят слепцы среди сосен и бедствуют, поскольку старый поводырь умер, а новый хоть и видит, но ничего не понимает и не может никуда вести… Отсюда – многочисленные выводы. Не верьте писателю, который утверждает, что в его романах – исключительный реализм, что «все как в жизни». Жизнь намного разнообразнее, чем субъективное мнение отдельного литератора. Писатель не Мессия, а всего лишь зрячее Подобие, и чаще всего – не ведет, а только лишь гугукает. Все литературные произведения всех жанров – мистификации, то есть художественные вымыслы. В «Реставрации обеда» я постарался довести этот прием до логического абсурда. Возможно, что туда же последовал и мой читатель, но исключительно по своей воле…

Остальным, после небольшой паузы, сообщаю, что в качестве средства от «изжоги» могу посоветовать энциклопедический словарь, где все биографические данные изложены строго и в алфавитном порядке. Хотя литературного вымысла и там предостаточно, но форма словаря располагает к стабильности и правильному перевариванию пищи.

В «Легком завтраке» Вы откровенно переписали некоторых античных историков. В «Реставрации обеда» – сфальсифицировали древнюю рукопись… Судя по навязчивости этого мотива в Вашем творчестве, Вы страстно хотели бы заново написать «Дон-Кихота», «Одиссею», «Илиаду», но поскольку все знаменитые имена и сочинения уже разобрали другие, как на уроке истории, – что Вы можете сказать об Иржи Грошеке и где Вы нашли его романы?

Сразу же напрашивается ответ – на помойке. Ведь я же предупреждал: нельзя провоцировать «литературное хулиганье», вроде меня, подобными вопросами. Разглагольствуем дальше…

Имя Иржи Грошека манит неким изяществом. В Вашей биографии упомянуто, что Вы принимали участие в рекламной кампании балета «Трокадеро де Монте-Карло», известного тем, что в нем мужчины исполняют женские партии (правда, не так серьезно, как это происходит у Валерия Михайловского). Вы превосходно знаете женщину и 80 процентов своих произведений отдаете ее многочисленным эманациям. В Интернете муссируются слухи о том, что Иржи Грошек женщина, а именно Анна Владимирова (разрекламированная как супруга И. Г.). Не играете ли Вы (в силу своей острохарактерности) в античный театр со своими читателями, примеряя на себя маску персонажа противоположного пола? В данном случае – маску мужчины? (Мне так и видится картина выбора псевдонима Грошек: более озабоченная литературой, нежели кухней, дама на скорую руку решает сварить суп из «заморозки», берет первый попавшийся пакет с овощами, а на нем латиницей написано «грошек», сиречь – горошек.)