Отголоски прошлого - Дариуш Ришард

Всего лишь каких-то полтора суточных перехода, меньше двух дней в этот раз составили разницу между сколопендровцами, экипажем «Трехмачтового» (который на протяжении всего пути имел перед собой хороший наглядный пример) и менее удачливыми путешественниками, ранее нашедшими приют на этом дне. Отойдя же на безопасное расстояние, флейт выровнял свой курс, и уже даже не верилось, что это испытание подошло к концу. Вот теперь уже Шивилла смогла спокойно вздохнуть с чистой совестью.

— Хэй, ребята, мы сделали это! — победно выкрикнула она с капитанского мостика, воздев руку к небу, и невольно рассмеялась, а смеялась она долго. Последние дни…недели, если быть точным, Гайде находилась в почти нездоровом напряжении, и вот сжатая до предела пружина, наконец, выстрелила, и на место педантичного и вечно чем-то недовольного чудища снова вернулась рыжекудрая красавица. Крикливая, грубоватая, но все же в хорошем расположении духа. — Чертов мыс остался позади, и мы вышли победителями из этой схватки, сегодня морскому дьяволу нечем будет поживиться! Это — заслуга всех и каждого. С чем я вас от души и поздравляю, джентльмены…и одна леди.

— Троекратное ура капитану Шивилле Гайде! — провозгласили измотанные, но счастливые моряки, и подбросили вверх свои головные уборы. Несколько шапок при этом, к огорчению перестаравшихся владельцев, унесло в море порывом ветра…но такой пустяк никому не смог омрачить всей радости события.

— Ура всей команде «Золотой Сколопендры»! — любезностью на любезность ответила капитанша, ведь в случившемся была не только и не столько ее личная заслуга. Чуткое руководство опытного командира было, бесспорно, важно, но и пренебрегать слаженной работой команды, которой она многим была обязана, мадам Гайде не собиралась. Рыжекудрая приподняла руку так, словно провозгласила тост, и машинально почти донесла ее до лица, будто бы ей не хватало стакана, из которого хотелось отхлебнуть. А когда команда вновь разразилась ликующими криками, она повернулась к судовому врачу и тепло, широко улыбнулась.

— Ну что, гип-гип ура? Теперь пришло время и порадоваться?

— Ага, самое время… Позволите обнять вас, сэр доктор?

— Разве я могу отказать вам, мадам капитан? — Ларри улыбнулся девушке в ответ и заключил ее в крепкие объятья. Там на палубе, кстати, уже тоже вовсю пошли братания… А Лауритц, прижимая рыжую к себе, почувствовал, как медленно расслабляются ее напряженные едва не до дрожи в мышцах плечи, ощутил, что рубашка на ее спине насквозь промокла от пота, а кожа на шее теперь покрывается мурашками, и прошептал ей на ухо: — Ты у меня самая лучшая… Такая умница, никто не сомневался, что у тебя все получится… — а Шивилла улыбнулась, уткнувшись ему в плечо, он этого не видел, но знал, просто знал.

Экипажу, наконец, было позволено оправиться и закурить, и люди, с ног валившиеся от усталости, получили заслуженный отдых. Ближе к вечеру, примерно в то время, когда солнце еще не клонится к закату, но всякие бездельники на суше уже заваривают свой традиционный послеобеденный чай, корабли легли в дрейф. Кто-то в непривычно продолжительное свободное время обсуждал прошедшие дни, щедро сдабривая речь байками и неправдоподобными россказнями о морских чертях и лежащих на дне сокровищах, кто-то дымил трубками, кто-то дремал, кто-то втихаря перекидывался в кубрике в картишки…в общем, казалось, что не происходит ничего интересного. Судовой врач хлопотал в лазарете, когда к нему заявился первый помощник со странной на первый взгляд просьбой.

— Доктор Ларри, а дай-ка мне, пожалуйста, одну из твоих иголок, потолще, — попросил он, минуту-другую молча последив за врачом.

— Зачем? — насторожился рыжий.

— Ну…просто так.

— Кхм… Извини, но почему бы тебе не взять у Элоиза? Или у Маруки, у нее наверняка должна быть масса принадлежностей для рукоделия, — первый помощник был не тем человеком, которому хотелось отказывать, но лекаря начало раздражать то, что его вещи берут все, кому не лень, и используют их не по назначению. Бертоло пожал плечами и ушел, не став настаивать, а Траинен вскоре пожалел о том, что не послушался старика и не дал ему, что просили… Но пока он не придал этой маленькой детали никакого значения, тут же и позабыв о ней.

Но когда доктор, чтобы немного развеяться, поднялся на верхнюю палубу, с которой начало доноситься больше шума (народ там явно веселился), его ожидало весьма необычное зрелище… На палубе между грот-мачтой и бизанью установили большую бочку, в каких на борт обычно доставлялись капуста или яблоки, сейчас она была заполнена забортной водой. Расчистив небольшую площадку, люди окружили освободившееся пространство плотным полукольцом, оставив почетное место для первого помощника и капитана. Скорее для первого помощника, потому что мадам Гайде предпочла для себя роль почетного зрителя, прислонившись плечом к мачте и с легкой улыбкой наблюдая за происходящим. А Бертоло тем временем как раз только начал вещать о том, какой сложный и ответственный этап пути они только что преодолели, что пережить такое дано далеко не каждому, а моряк, сумевший достойно выстоять в этот нелегкий час, достоин быть посвященным в «рыцари Рогатого мыса»… Точно, куда же без старых добрых традиций ритуального посвящения! Так это же примерно то же самое, что и отмечать успешно сданные экзамены… Шутки прочь, нельзя с точностью сказать, у кого нравы похлеще будут — у просмоленной, проспиртованной матросни или у дорвавшихся до свободы (и, чего уж греха таить, порой не менее проспиртованных) студентов на выпускном вечере.

— Ну что, молодцы, кто первый? — вопросил старпом, проводивший церемонию на правах самого взрослого и опытного члена команды. А экипаж в этот момент разделился на две части — одних, которым уже доводилось побывать в таком приключении, и кто теперь с умильным снисхождением старшего товарища и наставника смотрел на вторых, новичков.

— Я! Я первый! Меня-меня! — заголосил мастер парусов, проталкиваясь вперед так, словно его не пускали. Странно, что он никогда не бывал в этих местах… На судового врача этот парень всегда производил впечатление бывалого моряка, и он только недавно узнал, что Элоиз нанялся на «Сколопендру», когда та уже была порядочным торговым судном. А ведь так и не скажешь, пират пиратом…

— Давай сюда, Эльза, за борт, — широким жестом первый помощник пригласил того к бочке. — Ты на славу сегодня потрудился, заслужил награду… А кто хорошо работает, тот и отдыхает с размахом.

А черноволосый явно знал, что нужно делать, и, не растерявшись, одним прыжком нырнул в бочку. На палубу выплеснулась вода, и голова парня, довольно отплевывающегося и отфыркивающегося, показалась на поверхности. Потом ему торжественно подали чарку…чего-то, явно не ромашкового чаю.

— Еще! — воскликнул он, залпом осушив напиток и облизнув губы.

— Обойдешься пока что, — хохотнул Бертоло. — Теперь самое главное…

Самым главным оказалось то, для чего старик просил у врача иголки. А доктор-то мог бы и сразу догадаться… Морякам ведь положено прокалывать уши в честь определенных знаменательных событий, а это — знаменательней некуда. Тут уже сама Шивилла поднесла своему первому помощнику холщевый мешочек, в который тот, не глядя, запустил руку и наугад вытащил одну серьгу из запаса когда-то купленного или украденного и заначенного до подходящего момента. И было во всем этом процессе что-то волшебное, почти гипнотическое… А за Элоизом с готовностью пошли и другие моряки, спешившие под общие одобрительные выкрики и поздравления поскорее проститься с невинностью…своих ушей. Последним как самый младший оказался Армин, с огромным нетерпением дождавшийся, наконец, своей очереди и больше всех радовавшийся новоприобретенному знаку отличия, им мог бы гордиться его капитан, оба капитана… Или все-таки предпоследним?..

— Так… Кто у нас еще остался непосвященным? — строго проговорил старик, окидывая взглядом радостную гурьбу матросов, и остановился взглядом на Лауритце. Траинен в это время уютно, почти как в кресле, расположился в свернутой бухте каната, положил подбородок на сцепленные в замок руки и наблюдал за вершившимся действом с задумчивой, чуть глуповатой улыбкой. Точно как случайный зритель. — Эй, доктор Ларри, что ты расселся в углу так скромно, как неродной?! Иди сюда скорее!

— Кто, я?.. — переспросил Ларри, словно бы очнувшись от дремы.

— Нет, я… Да ты конечно, ты, кто же еще! Давай, доктор, не робей, будем посвящать тебя в морские волки.

— Кхм… — Траинен принял менее вальяжную позу, но вставать, кажется, не торопился. — А может быть, меня не надо?.. Все-таки я не столько моряк… Я же медик, и мне это, пожалуй, не нужно, у нас так не принято…

— Да полно тебе, хорош прибедняться! Ишь ты, вумный какой, делать вид, что тут он не при делах и как бы совсем ни при чем… Нет уж Ларри, не пытайся соскочить, мы все знаем, что ты с нами заодно. Мы одна команда, и у НАС так принято, — первый помощник старался сделать свой тон как можно более строгим, но в уголке его единственного глаза лучился пучок улыбчивых морщинок. — Тащите его сюда, ребята.