Николай II. Распутин. Немецкие погромы. Убийство Распутина. Изуверское убийство всей царской семьи, доктора и прислуги. Барон Эдуард Фальц-Фейн - Виктор С. Качмарик

как он в последний раз видел своих воспитанников сразу по прибытии в Екатеринбург, где большинство царской свиты отделили от царской семьи: кого отпустили, а кого расстреляли позже. В своих мемуарах он написал: «Татьяна Николаевна шла последней, неся свою собачку, и с большим трудом тащила коричневый чемодан. Шел дождь, и я видел, как она при каждом шаге вязла в грязи. Нагорный хотел прийти ей на помощь — его с силой оттолкнул один из комиссаров…». Нагорный предвидел свою трагическую судьбу. Вот как это вспоминала няня царских детей А. А. Теглева: «Нагорный держал себя смело и свою будущую судьбу себе предсказал сам. Когда мы приехали в Екатеринбург, он мне говорил: «Меня они, наверное, убьют. Вы посмотрите, рожи-то, рожи у них какие! У одного Родионова чего стоит! Ну, пусть убивают, а все-таки я им хоть одному-двоим, а наколочу морды сам!».

И опять мистика, ибо действительно его убили! П. Жильяр в своих воспоминаниях писал: «Эти два малых (Нагорный и Седнёв. — Прим. автора) не могли скрыть своего возмущения, когда увидели, как большевики забирают себе золотую цепочку, на которой висели у кровати больного Алексея Александровича его образки». Седнёва и Нагорного вывели 7 июля 1918-го на расстрел. Нагорный держался стойко и поддерживал других смертников. В безлюдном месте их убили подло — в спину и без предупреждения за «предательство дела революции». Тела безвинно убитых не захоронили, и когда город заняли белые и чехословаки, их полуразложившиеся тела были исклёваны воронами. Хоронили их 10 августа 1918 года. Могилы были разрушены в советское время, ибо на их месте разбили городской парк…

И всё же вернёмся к последним записям в дневнике за 1918 год и вообще в жизни Николая II.

28 мая. 1918. Понедельник.

Очень тёплый день. В сарае, где находятся наши сундуки, постоянно открывают ящики и вынимают разные предметы и провизию из Тобольска. И при этом без всякого объяснения причин. Все это наводит на мысль, что понравившиеся вещи очень легко могут увозиться по домам и, стало быть, пропасть для нас! Омерзительно! Внешние сношения также за последние недели изменились: тюремщики стараются не говорить с нами, как будто им не по себе, и чувствуется как бы тревога или опасение чего-то у них! Непонятно!

(Пропускаю 29, 31 мая и 3 июня 1918 г. — Прим. автора).

5 июня. Вторник.

Дорогой Анастасии минуло уже 17 лет. Жара и снаружи и внутри была великая. Продолжаю чтение Салтыкова (Щедрина), III тома — занимательно и умно! Гуляли всей семьей перед чаем. Со вчерашнего Харитонов готовит нам еду, провизию приносят раз в два дня. Дочери учатся у него готовить и по вечерам месят муку, а по утрам пекут хлеб! Недурно!

9 июня. Суббота.

Последние дни погода стояла чудная, но очень жаркая, в наших комнатах духота была большая. Особенно по ночам. По письменной просьбе Боткина нам разрешили полуторачасовые прогулки. Сегодня во время чая вошло 6 человек, вероятно — областного совета, посмотреть, какие окна открыть. Разрешение этого вопроса длится около двух недель! Часто приходили разные субъекты и молча при нас оглядывали окна.

Аромат от всех садов в городе удивительный.

10 июня. Троицын день.

Ознаменовался разными событиями: у нас утром открыли одно окно, Евг. Серг. (семейный врач Боткин. — Прим. автора) заболел почками и очень страдал, в 11½ была отслужена обедня и вечерняя, и в конце дня Аликс и Алексей ужинали с нами в столовой. Кроме того, гуляли два часа! День стоял великолепный. Оказывается, что вчерашние посетители были народные комиссары из Петрограда. Воздух в комнате стал чистый, а к вечеру даже и прохладнее.

14 июня. Четверг.

Нашей дорогой Марии минуло 19 лет. Погода стояла та же тропическая, 26° в тени, а в комнатах 24°, даже трудно выдержать! Провели тревожную ночь и бодрствовали одетые…

Все это произошло из-за того, что на днях мы получили два письма, одно за другим, в кот. нам сообщали, чтобы мы приготовились быть похищенными какими-то преданными людьми!

Но дни проходили, ничего не случалось, а ожидание и неуверенность были очень мучительны.

21 июня. Четверг.

Сегодня произошла смена комендантов — во время обеда пришли Белобородов и др. и объявил, что вместо Авдеева назначается тот, кот. мы приняли за доктора — Юровский. Днем до чая он со своим помощником составляли опись золотым вещам — нашим и детей, большую часть (кольца, браслеты и пр.) они взяли с собой. Объяснили тем, что случилось неприятная история в нашем доме, упомянули о пропаже наших предметов. Так что убеждение, о кот. я писал 28 мая, подтвердилось. Жаль Авдеева, но он виноват в том, что не удержал своих людей от воровства из сундуков в сарае.

23 июня. Суббота.

Вчера комендант Юровский принёс ящичек со всеми взятыми драгоценностями, просил проверить содержимое и при нас запечатал его, оставив у нас на хранение. Погода стала прохладнее, и в спальне легче дышалось. Юровский и его помощник начинают понимать, какого рода люди окружали и охраняли нас, обворовывая нас.

Не говоря об имуществе — они даже удерживали себе большую часть из приносимых припасов из женского монастыря. Только теперь, после новой перемены, мы узнали об этом, потому что все количество провизии стало попадать на кухню…

25 июня. Понедельник.

Наша жизнь нисколько не изменилась при Юровском. Он приходит в спальню проверять целость печати на коробке и заглядывает в открытое окно. Сегодня все утро до 4 час. проверяли и исправляли электр. освещение. Внутри дома на часах новые латыши, а снаружи остались те же — частью солдаты, частью рабочие! По слухам, некоторые из авдеевцев сидят уже под арестом!

Дверь с нашим багажом запечатана. Если бы это было сделано месяц тому назад!

Ночью была гроза, и стало еще прохладнее.

28 июня. Четверг.

Утром около 10½ час. к открытому окну подошли трое рабочих, подняли тяжелую решетку и прикрепили её снаружи рамы — без предупреждения со стороны Юровского. Этот тип нам нравится все менее!

Начал читать VIII том Салтыкова (Щедрина).

30 июня. Суббота.

Алексей принял первую ванну после Тобольска, колено его поправляется, но совершенно разогнуть его не может. Погода тёплая и приятная. Вестей извне никаких не имеем.

Вот и окончился дневник Николая II, ибо до расстрела он его уже не вёл. Царица вела дневник, и я ранее дал вам возможность почитать эпизод. Что можно понять из последних строк дневника царя? Охрана грабила имущество царской семьи. Новый начальник охраны Юровский беспокоился об имуществе царской семьи, ибо после расстрела он передаст их сокровища своему большевистскому правительству. Сам же Юровский охарактеризовал прежнего