Поиск-88: Приключения. Фантастика - Евгений Пинаев

Лицо Маскема покрылось пятнами и вдруг побелело, как некогда на «Абердине».

— Предлагаю выпить... — Арлекин повернулся к американцам: — Удача — это случайность. Выпьем за неизбежное и закономерное: за победу над фашизмом любого вида и любой национальности.

Атташе, капитан третьего ранга, сжал локоть Арлекина: мол, сбавь обороты, сердечный!.. — но крохотный дипломатический спектакль уже приблизился к финалу. Маскем внешне вроде бы никак не проявил своего неудовольствия. Рывком задрал подбородок и как бы стал еще прямее. Стоял так несколько секунд, взирая перед собой совершенно оловянными глазами, вдруг развернулся и зашагал к дверям, продолжая сжимать в кулаке бокал с коктейлем.

Седоголовый янки-посол пожал плечами, допил виски, улыбнулся и раскланялся, сославшись на дела. Кептен погасил сигару, сунул ее в футляр и достал алюминиевый портсигар — обычную поделку флотских умельцев с изображением крейсера на крышке.

— Мне подарили его в Мурманске ваши парни. Смею надеяться, что, хорошо зная их, знаю и русских вообще: вы — надежные и порядочные люди. Поэтому открою вам — только вам, понимаете? — небольшой секрет.

...Кептен знал историю капитана «Заозерска», так как интересовался точными сведениями о каждом караване. Особенно копался, досконально и въедливо, в причинах неудач, добросовестно суммируя каждую мелочь. Формировался новый конвой, поэтому требовался тщательный анализ предыдущих ошибок. Это далеко не праздное любопытство стало причиной встречи кептена и адмирала Маскема.

— Я получил красочное описание всех перипетий злосчастного похода. Адмирал не в лоб, но исподволь, намеками и недомолвками давал понять, что во всех неудачах виновны «тихоходы», лишавшие маневренности корабли эскорта, и, безусловно, громадное преимущество немцев в воздухе, усиливающиеся с каждым днем удары субмарин. Конечно, адмирал ни словом не упомянул о русском танкере, брошенном, в сущности, на произвол судьбы, как не упомянул о собственных промахах и ошибках. От этого, от невыгодных деталей, он ловко уходил, поэтому впервые о «Заозерске» и его капитане я услышал в Адмиралтействе во время случайного разговора о роли крейсера «Абердин» в организации обороны каравана. В том смысле, что капитан танкера обязан крейсеру своим спасением. Об этом, конечно, говорили мимолетно, как о незначительном факте, но я дивился, что Маскем не упомянул столь выигрышной детали, в лучшем свете рисующей и его самого, и его подчиненных. Повторная встреча с адмиралом и вроде бы невинный вопрос о русском моряке вывели его из равновесия. Маскем утратил невозмутимость. Сначала обвинил чуть ли не весь белый свет в некоей предвзятости, потом раздраженно заявил, что «все эти вопросики, основанные на чьей-то болтовне, не что иное, как происки злопыхателей, а также, поверьте мне, красных и комми, которые всегда готовы оболгать честного офицера». Стоит ли рассказывать, что во мне заговорило настоящее любопытство: что-то ведь скрывается за этим?!

Они распрощались недовольные друг другом, а вскоре английские коллеги свели кептена с офицерами Адмиралтейства, друзьями лейтенант-коммандера О’Греди, и он постарался выпотрошить их. Впрочем, в том не было труда. На свет появился рапорт командира «Черуэлла» и ходатайство офицеров фрегата. Последовал детальный рассказ о происшедшем на крейсере и — взаимные расспросы. Прощупав настроение кептена, офицеры выложили просьбу О’Греди предпринять какие-то шаги по дипломатическим каналам «в защиту попранной справедливости». Кептен обратился к своему боссу.

— Поверьте, господа, у посла имелись личные причины пощекотать нервы островитян. Подробности вам не нужны, а результат вы уже лицезрели. Боюсь, заключительный акт не понравился боссу, но — сам виноват. Зачем потащил к вам Маскема?

Владимир расстроился: так вот какова подоплека вручения награды — союзники сводят какие-то счеты!

— Выходит, наш хозяин, — Владимир поискал глазами посла, но не нашел, — наградил не меня, а себя, оконфузив  з д е ш н и х  х о з я е в?

— «Морской крест» получен вами заслуженно! — возразил кептен. — Полярные конвои — трехсторонняя акция, в которой гибнут и американские моряки. И потом... Вспомните «Черуэлл», просьбу офицеров и рапорт командира фрегата...

— Я узнал об этом только сегодня.

— Какая разница? Просили военные моряки, побывавшие в боях, в том числе и рядом с вами. Им лучше знать, кому следует награда. Нет-нет, орден получен вами не за красивые глаза!

 

День шел на убыль. Мы уже подустали от разговоров. Задумались, глядя в чистое небо, облитое ясной зеленью близкого вечера.

— А ты не догадался, Федя, спросить нашего друга ирландца, за какие дела-подвиги он получил орден Красного Знамени?

Все ушли с пляжа. Я тоже отлежал бока и начал подумывать о благах цивилизации, но Владимир никак не мог расстаться с прошлым — крепко мы разбередили его, ворочая вдвоем.

— Догадался... Спросил.

...Выйдя из порта, мы шли, как говорится, куда глаза глядят. Не сговариваясь, направились к мэрии, к ее удобным скамейкам и фонтану, уже подсвеченному разноцветными лампочками. Четырехгранная башня с часами напоминала маяк, но вообще здание мэрии выглядело суховато. Смахивало на крепость.

— Простите, кептен, — я наконец решился задать этот простенький в сущности вопрос, — а какая из ваших заслуг отмечена нашим орденом?

— Заслуг... Причем здесь заслуги? Да-да! Как военный моряк, я выполнял свой долг и, надеюсь, выполнил. Да-да-да! После госпиталя вернулся на «Черуэлл». Сопровождал в Архангельск новый караван и... Знаете, мне помог Арлекин. Его рассказ о том, как пришлось подставить под торпеду тральщик, чтобы защитить транспорт с детьми. Кто-то из его товарищей на Черном море решился на этот шаг.

— Да, сам он и решился!

— Почему-то я тоже думал об этом. Да-да! Именно тогда, и потому прикрыл фрегатом флагманский крейсер. Да-да-да! Вы — русский, и я не буду скромничать. Поймете. Что было — то было. Кстати, тем крейсером оказался все тот же «Абердин».

— Но... без Маскема?

— К счастью, да. Вы, конечно, знаете о трагедии конвоя PQ-17? Она имела большой резонанс среди моряков, и это естественно, — продолжал О’Греди, — тем более, поползли слухи, что наше Адмиралтейство имеет к ней какое-то отношение. Вспомнили Маскема — чья креатура? Адмиралтейства! К тому времени контр-адмирал стал фигурой достаточно одиозной. Его и убрали со сцены. Тихо, мирно, без скандала... Как же, будущий лорд!

— Значит, «Черуэлл» погиб?

— Не в этот раз. Хотя... Мой фрегат потопить не так-то просто! — Ах, как ему хотелось сказать, что фрегат уцелел. В голосе, мне показалось, прозвучали молодые задорные нотки. — Случилось это к востоку от Медвежьего. «Черуэлл» держался на плаву, а ваши соотечественники пришли на помощь и отбуксировали фрегат в Мурманск. Там, во время ремонта, я и был представлен к ордену.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});