Therapy - Kathryn Perez

***

Пока подъезжаю к дому Джесс, в моей голове вертятся миллионы мыслей. Я невероятно зол на себя, что все это время я будто был с закрытыми глазами. Я останавливаюсь на заправке, чтобы взять бутылку воды, так как знаю, что мне нужно протрезветь перед разговором с ней. Я не хочу быть в жопу пьяным, когда скажу то, что должен.

Я стою на ее подъездной дорожке и чертовски нервничаю. Затем выбираюсь из машины и направляюсь к двери, жму в дверной звонок и не дышу, пока дверь не открывается. Это она. И шок на ее лице не вызывает сомнений. На ней короткие джинсовые шорты и широкая белая футболка с изображением кота, который говорит: «Ты что, надо мной сейчас приКОТываешься?». Я чуть ли не в голос начинаю смеяться, когда читаю эту надпись, но я здесь по серьезному поводу, поэтому сдерживаюсь. Я на самом деле люблю ее смешные футболки, и сейчас она выглядит чертовски очаровательно. Она сводит меня с ума.

Почему ты так обворожительно прекрасна, Джесс?

— Джейс, что ты здесь делаешь, и почему от тебя воняет алкоголем? — говорит она, и я сразу же чувствую себя плохо из-за того, что так набрался. Теперь она не воспримет мои слова всерьез.

— Я завтра уезжаю, Джесс. Я просто хотел сказать «прощай» моей лучшей подруге, — говорю я, пытаясь звучать как можно трезвее.

Она заглядывает через мое плечо и смотрит на грузовик.

— Ты же пьян! Ты не можешь вести в таком состоянии. Ты же убьешь себя или кого-нибудь, — ворчит она. — Я отвезу тебя домой. Утром отправишь кого-нибудь забрать твой пикап. Подожди здесь, я возьму ключи.

Черт! Она рассержена, но, по крайней мере, она будет со мной достаточно долго, чтобы я смог высказаться. Она возвращается, хватает меня за руку и ведет к своей машине. Я кладу голову ей на плечо и шумно вдыхаю, уткнувшись носом в ее ароматные волосы.

— Я люблю твои волосы, Джесс. Самые прекрасные волосы, которые я когда-либо видел, и они так хорошо пахнут, — говорю я. Она теплая и сладкая, и пытается заботиться о моем пьяном туловище. Мне это очень нравится.

— Заткнись, Джейс. Ты пьян и не понимаешь, что говоришь, — отрезает она. Боже, она в ярости. Это или очень хорошо или очень плохо. Она заталкивает меня на пассажирское сиденье и хлопает дверью. Я пока не могу позволить ей отвезти меня домой. Сначала мне нужно с ней поговорить.

— Я еще не готов ехать домой, Джесс. Давай просто поездим вокруг, — говорю я.

— Тебе нужно домой и отоспаться. Завтра у тебя важный день, плюс я не хочу с тобой кататься. Я помогаю тебе лишь потому, что не могу позволить тебе убить кого-то, разъезжая в таком состоянии, — отвечает она очень раздраженно.

Я должен заставить ее услышать и выслушать меня. Я не могу уехать завтра и оставить ее обозленной на меня, и не подозревающую о моих чувствах.

— Джесс, не нужно меня больше ненавидеть, — шепчу я и склоняю голову на бок.

Она сжимает челюсть, и костяшки белеют от того, как сильно она вцепилась в руль. И чем ближе мы подъезжаем к моему дому, тем меньше минут остается.

— Мне жаль, что это не ты, Джесс, была в бассейне со мной, — я наклоняюсь и утыкаюсь в ее прекрасные темные волосы. — Прости меня и не ненавидь меня больше.

Вот я и сказал.

И теперь она знает, что я больше не во френд-зоне. И прежде чем она успевает что-то сказать, я беру ее за руку и смело приглашаю ее войти.

— Мама все еще в загородном клубе. Там проходит моя прощальная вечеринка. Она обычно остается до закрытия. Зайди ко мне. Я лишь хочу провести с тобой время перед отъездом. Я чувствую, что как только уеду, никогда тебя снова не увижу, — говорю я, всматриваясь в ее ошеломляющие глаза, и переплетаю наши пальцы.

— Хорошо, — отвечает она, и я хочу вскинуть кулак вверх. Я так счастлив.

***

Как только мы поднимаемся в мою комнату, я включаю какую-то музыку, не растрачивая время попусту. Смотрю на нее, ощущая дикое, низменное желание, будто я никогда такого не испытывал. Я быстро окидываю ее опьянено-возбужденным взглядом, и понимаю, как она красива — идеально-миниатюрная, с изгибами и характером пловца. Она смотрит на меня с невинностью нетронутой девушки, и все, что я вижу — эта девушка моя. Прямо сейчас она кажется такой хрупкой, такой чистой. Я подхожу к ней, и все в комнате меркнет. Только я и она, больше ничего. Сердце стучит, и кровь кипит в венах. Я останавливаюсь в дюйме от нее и прикасаясь губами к ее полным сочным губам. Я чувствую ее теплое, рваное дыхание. Ничего не может испортить этот момент для меня. Я хотел целовать ее бесчисленное количество раз, не чувствуя вину или беспокойство.

— Ты знаешь, сколько раз я хотел поцеловать эти губы? — шепчу я, не отрывая от нее взгляда.

Она шумно вдыхает и закрывает глаза. Я пальцем касаюсь ее нижней губы, исследуя мягкость кожей и глазами. Мой взгляд задерживается там, пока нужда, которую я ощущаю, не начинает угрожать мне с каждой проходящей секундой. Я должен чувствовать ее губы.

— Я собираюсь поцеловать тебя, Джесс, сейчас, — бормочу я, давая ей понять, что на этот раз я не остановлюсь. — Я собираюсь целовать тебя так, как никто не целовал тебя прежде.

Я наклоняюсь еще ближе, сокращая это крошечное пространство между нами, и едва касаюсь ее губ.

— Джесс, после того как я поцелую тебя, а сделаю я это очень скоро, я положу тебя на кровать и буду заниматься с тобой любовью, как никто не делал это прежде, — говорю я ей, давая понять, насколько чисты мои намерения в том, как сильно я ее хочу.

Ее тело напрягается от моих слов, и на лице появляется волнение. Она закусывает нижнюю губу, и ее зеленые глаза наполняются огнем и страстью. Моя уверенность начинает смешиваться со страхом, потому что я понимаю, что буду заниматься любовью первый раз в жизни. Секс — это одно, но любовь... ну, любовь все переносит на другой уровень. Это одновременно и возбуждающе, и волнующе.

Возьми себя в руки, Джейс.

Не облажайся.

Я скольжу рукой по задней части ее шеи и касаюсь ее губ, наслаждаясь поцелуем, прежде чем он превращается в страстный и жадный. Наши языки скользят и переплетаются, и я чувствую, как дрожит ее тело, когда я притягиваю ее ближе.

Я хочу большего.

Хочу ощущать ее кожу своей кожей. Я хочу касаться ее, запоминая каждый дюйм ее тела, прежде чем уеду завтра. Я ненадолго отстраняюсь и подталкиваю ее к кровати. Она пытается говорить, но я прерываю ее.

— Шшш, Джессика, — называю я ее полное имя. — Ляг на кровать, — твердо говорю я.

Она стоит напротив кровати, ошеломленная и неуверенная. Я хватаюсь за край своей футболки и стягиваю ее через голову. Медленно расстегиваю джинсы, а она следит за каждым движением. Джинсы падают к лодыжкам, и я снова ей говорю:

— Ложись, Джесс.

Она не произносит ни слова, но делает в точности, как я сказал ей. Ее глаза широко распахнуты, а щечки залиты румянцем. Я вижу, как быстро поднимается и опускается ее грудь, и знаю, что она понимает, что сегодня я не остановлюсь. Заползаю на кровать, нависая над ней, и опираюсь на руки, касаясь своей грудью ее.

Я перекатываюсь на бок, опираясь на локоть, и скольжу пальцем по ее мягким губам, вниз к подбородку, затем по шее, и наконец, медленно между грудей. Моя эрекция болезненно наливается, когда я замечаю, как напрягаются соски под тонкой тканью ее футболки. Я хочу чувствовать ее, снять ее забавную футболку и почувствовать ее мягкую кожу подо мной.

Я шепчу ей и слышу, как мои слова наполнены любовью и страстью.

Она зажмуривается, скрывая желание, когда я скольжу рукой под ее футболку и нежно целую ее в щеку.

— Все хорошо, Джесс. Просто позволь мне заставить тебя почувствовать себя хорошо, позволь мне любить тебя, — говорю я. И она расслабляется от моих прикосновений.

Я люблю тебя.

Ты тоже меня любишь, Джессика.

Я скольжу пальцами к верхней части ее лифчика, задевая соски, и ее дыхание учащается. Ее отзывчивость почти разрывает меня на части. Одной рукой я расстегиваю ее лифчик и высвобождаю грудь. Я медленно стягиваю ее футболку через голову, и она хватается за мои плечи, впиваясь ногтями в кожу. Мои руки скользят вниз по ее телу и расстегивают шорты. Я постепенно стягиваю их вниз, освобождая ее мягкую смуглую кожу, которая идеально контрастирует с крохотными белыми трусиками-бикини. От ее вида мое сердце сильнее стучит в груди. Наши взгляды встречаются, и я поддеваю пальцами тонкую белую ткань. Она выглядит взволнованно, даже напугано, и ее тело напряжено. Я не знаю, почему она застыла, и тогда я замечаю шрамы. Ими исполосовано все в области тазовой кости. Я снова смотрю на нее, в поисках ответов на вопросы, которые я даже не знаю, как задать. Я скольжу пальцами по рубцовой ткани, гадая, кто сделал это с ней и почему. Это разрывает мое сердце. Когда я ничего не произношу, она расслабляется. Я наклоняюсь и целую ее теплую кожу, исследуя каждый шрам губами, чтобы показать, как я хотел бы убрать всю боль поцелуями.