Дневник Ноэль - Эванс Ричард Пол

Я натянул первые попавшиеся шорты и футболку и направился в ее спальню. Слегка приоткрыл дверь, чтобы не впустить слишком много света. Но, к моему удивлению, в окна уже вовсю светило солнце. Шторы открыты, в комнате никого нет.

– Рейчел?

«Наверное, ушла прогуляться», – подумал я и вошел.

– Рейчел.

Заглянул в ванную. Чемодана нет. Ничего нет. Ее нет.

Я снова вернулся в гостиную. На тумбочке возле двери лежала записка.

Дорогой Джейкоб!

Я проснулась посреди ночи, и на меня вдруг накатила тоска и безысходность. Но больше всего мучил стыд. Что я здесь делаю, в одной комнате с чужим мужчиной? Что за женщина уезжает с другим мужчиной и пытается соблазнить его? Мне так стыдно, так стыдно. Я пыталась убедить себя, что прошлая ночь была лишь случайностью, что во всем виновато вино, но я-то знаю правду. У меня не было никакой необходимости встречаться с твоим отцом лично. Ведь все его слова ты мог передать мне сам. Правда в том, что я хотела поехать с тобой, чтобы быть рядом. А так неправильно. Неправильно наслаждаться твоей ревностью к Брэндону. Неправильно выбирать тебя вместо него. А самое главное, неправильно то, что Брэндон в меня поверил, а я решилась ему изменить.

Прошлой ночью ты признался, что любишь меня, потому что я хороший человек. Но ясно ведь, что это не так. Я хотела бы быть хорошей. Но я не такая. Ты заслуживаешь хорошую женщину. И вчера ты поступил правильно. А я нет. Я не та, за которую себя выдавала. Спасибо за твое уважение, спасибо, что не дал мне согрешить еще больше. Прости меня, если сможешь. Я всегда буду тебя помнить.

С любовью, Рейчел

P.S. Спасибо, что позволил прочесть дневник моей матери. Я хотела забрать его себе, но не посмела. Я поняла, что он принадлежит и тебе тоже.

Я положил записку обратно на тумбочку и что есть силы пнул по дверке.

Глава двадцать шестая

27 ноября 1986 г.

Дорогой Дневник!

День благодарения прошел неплохо. Даже миссис Черчер ненадолго выходила. Она поела немного индейки, фарша и картофельного пюре. Сказала мне спасибо и снова удалилась в свою спальню. Мистер Черчер страдал. Это было видно. После ужина я принялась мыть посуду, а он пришел помочь мне. Он стоял совсем рядом, и я видела, как по щекам его бегут слезы. Я обняла его, он положил голову мне на плечо и горько заплакал. Наверное, со стороны это выглядело странно, но в горе не думаешь о красоте. Джейкоб повис у меня на ноге (видимо, ревновал). Я всегда думаю, почему Господь их покинул, но, может, для этого я и пришла сюда, потому что иногда кажется, что все в этом доме держится только на мне. Когда я укладывала Джейкоба спать, он спросил, почему мы праздновали День благодарения. Я рассказала ему о пилигримах, а потом сказала: «Мы празднуем, чтобы не забывать, что за все надо благодарить». Он спросил, что значит «благодарить». И я ответила: «Благодарить значит радоваться тому, что у нас есть». И он выпалил: «Я благодарю за тебя». Я чуть было не расплакалась, но он добавил: «И за взбитые сливки». Я поцеловала его и засмеялась.

Что же касается беременности, то малышка уже опустилась. Грудь у меня набухла и потяжелела. У меня такое ощущение, будто кто-то захватил мое тело. Хотя, постой-ка, так ведь оно и есть. Ноэль

Пришло время возвращаться домой. Не в Солт-Лейк, нет, а действительно домой. Назад в Кер-д’Ален.

Машин на выезде из города было ничтожно мало. Да и в целом вся дорога до Солт-Лейка наводила невыносимую тоску. Я чувствовал себя так же паршиво, как и в самолете. Даже хуже, в самолете можно было хотя бы поспать и ненадолго забыться, а на машине дорога отнимала в десять раз больше времени. В Фениксе я даже подумывал все бросить и пересесть на ближайший рейс до Солт-Лейка.

Возвращение той же дорогой, какой мы приехали сюда, напоминало повторный показ уже закрытого шоу. Я будто слышал голос Рейчел. Вот тут Рейчел сказала то-то. А вот здесь Рейчел засмеялась. Отвратительное чувство. Но самое ужасное то, что в ближайшее время ничего не изменится и жизнь останется такой же унылой и беспросветной. Потому что женщина, в которую я влюбился, из чувства вины или долга или по религиозным соображениям выходит замуж за жалкого манипулятора и будет несчастна всю оставшуюся жизнь. А я до конца дней своих буду думать о ней и страдать.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Уже много лет не было мне так горько, как сейчас.

Когда я проезжал через Пангич, небольшой городок на юге Юты, позвонила Лори.

– Ты где?

– Еду домой, – ответил я.

– Домой в Кер-д’Ален?

– Нет, в Солт-Лейк.

– Какой-то у тебя голос не такой.

– Что значит не такой?

– Злой, что ли. Будто всех готов расстрелять.

– Я подумываю об этом.

– Значит, встреча с отцом прошла неважно?

– Вовсе нет, даже лучше, чем я ожидал. Но я потерял Рейчел.

– Кто такая Рейчел?

Я помедлил.

– Никто.

Лори не стала задавать лишних вопросов.

– Мне очень жаль. Могу я что-нибудь для тебя сделать?

– Нет. Просто мне надо побыть одному.

– Поняла. Только будь осторожней за рулем. Береги себя. И сообщи, когда вернешься в Кер-д’Ален. А вообще звони в любое время. Я всегда на связи.

– Спасибо.

– Пока. Целую. Береги себя.

– Пока.

Ехал я быстро. И уже в девять вечера был в отеле «Гранд Америка». В Солт-Лейке стояла холодная, промозглая погода, что прекрасно соответствовало моему настроению. Я не знал, что делать. Хотя, на самом деле, знал. Надо вернуться домой, на неделю уйти в запой, а потом жить дальше в надежде, что последние тлеющие угольки моих чувств к Рейчел когда-нибудь совсем угаснут.

Но как бы я ни хотел уехать из Солт-Лейка, сначала надо было доделать дела. Во-первых, подписать бумаги у Брэда, чтобы можно было выставить дом на продажу. А во-вторых, встретиться с женщиной из моих снов. Оба вопроса я хотел решить как можно быстрее и наконец вернуться к прежней, одинокой жизни.

Уже засыпая, я подумал: «По крайней мере, из это выйдет неплохая книга».

Глава двадцать седьмая

3 декабря 1986 г.

Дорогой Дневник!

Сегодня утром я помогла Джейкобу написать письмо Санте. Он спросил, какой подарок получу я. Я ответила: «Ребеночка». А он сказал: «Как Иисуса. Он ведь тоже был рождественским подарком». Не представляю, откуда он об этом знает. В этом доме никогда не вспоминают Иисуса. Вдруг он сказал: «Иисус на Рождество получил в дар золото. А что получит твой малыш?» Ни секунды не задумываясь, я произнесла: «Новую маму». Джейкоб спросил, почему я плачу. Ноэль

20 декабря

Проснулся в девять пятнадцать, кто-то только что звонил. Я перевернулся и проверил телефон. Пропущенный звонок от Брэда Кэмпбелла. Я перезвонил.

– Черчер, – раздался голос адвоката. – Как вы?

– Хорошо.

– В воскресенье я заезжал в дом, но не застал вас.

– Я был в Фениксе.

– Везет же. Я бы тоже с удовольствием отдохнул от такой погодки. Может, найдется как-нибудь повод слетать в Феникс. Или в Сент-Джордж.

Упоминание Сент-Джорджа тут же воскресило в памяти Рейчел. И боль.

– Документы уже готовы?

– Готовы. Могу привезти их в отель, если хотите.

– Было бы неплохо.

– У вас будет время пообедать? В «Гранде» отличный ресторан.

– Конечно, – сказал я. – Только попозже.

– Насколько позже?

Я задумался.

– В два. Сегодня я уезжаю.

– В два часа меня вполне устраивает. Едете домой, а?

– Да, закончу только одно дело до отъезда.

– Очень приятно, что вы побывали в нашем городе. Надеюсь, путешествие вам запомнится.

– Еще как, – отрезал я. – Увидимся в два.