Лето сумрачных бабочек - Энн-Мари Конуэй

тебя.

Мы стояли так, покачиваясь, некоторое время, а потом, собрав всю свою храбрость, я сделала глубокий вдох и расцепила ноги, скрещённые на талии Мака. Это было странное ощущение – как будто я оказалась в космосе. Мои ноги сами собой всплыли на поверхность, и мне пришлось опустить их вниз, преодолевая сопротивление воды и нащупывая дно бассейна ступнями. Очень медленно я разжала пальцы.

– Смотри, Мак, я стою, – ахнула я. – Поверить не могу! Я действительно самостоятельно стою в плавательном бассейне.

Дно бассейна было твёрдым и надёжным, совсем не таким, как мне представлялось. Мак улыбнулся и взял меня за руки, и мы смотрели друг на друга, чуть-чуть покачиваясь от ударов мелких волн.

– Теперь урок номер два, – сказал он, ухмыляясь.

– Что ты имеешь в виду? Это же и есть урок номер два.

Он покачал головой:

– Не-а. Стоять в воде без поддержки – это конец урока номер один. Урок номер два заключается в кроличьих прыжках.

– Что?

– В кроличьих прыжках, – повторил он. – Нам нужно пропрыгать через бассейн и обратно.

– Ни за что! Я не хочу. Я вылезаю. – Я повернулась к лесенке, таща Мака за собой.

– Эй, успокойся, Бекки! Мы вылезем через минуту, но сначала немного попрыгаем. Это не настоящее плавание, это просто прыжки. Как кролики.

– Как кролики? К-к-кролики вообще не люб-б-бят воду, – выдавила я, мои зубы снова начали стучать.

Но Мак не слушал. Он притянул меня к себе и начал прыгать спиной вперёд, так, что мне пришлось прыгать следом – если я не хотела отпускать его руки. Мы проделали весь путь до противоположного края, а потом Мак развернул меня, и мы направились обратно, подскакивая, словно пара кроликов. Я изо всех сил сосредотачивалась на движении, крепко вцепившись в его руки, особенно посередине бассейна, когда бортики были, казалось, в целой миле от нас.

– Ну как, впечатляет?! – воскликнул Мак. – Неделю назад ты даже ступни не решалась окунуть, а теперь посмотри на себя! Скоро ты будешь переплывать Ла-Манш!

– Я? Переплывать Ла-Манш?

– Ну, может, и не переплывать, но ты всегда можешь попытаться пропрыгать через него. Для тебя составят особую программу: Бекки скачет через Ла-Манш. Ты станешь знаменитостью!

– Я не хочу быть знаменитостью, – со смехом ответила я. – По крайней мере, не за то, что я буду прыгать.

Мы как раз собирались двинуться в обратную сторону, когда Мак отпустил мою руку и помахал кому-то, идущему к нам вдоль бортика бассейна. Я уцепилась за него, боясь, что он сейчас уплывёт.

– Не паникуй, это просто мой отец.

Когда мужчина подошёл ближе, я разглядела, что он высокий и крепкий, с очень короткими каштановыми волосами. На нём был синий спортивный костюм и красно-синяя бейсболка.

– Это Бекки, – сказал Мак. – Я учу её плавать. Бекки, это мой папа, Колин.

Колин присел на корточки у края бассейна.

– Здравствуй, Бекки, – сказал он. – Рад видеть тебя спустя столько лет.

– Ч-ч-что вы имеете в виду? – выдавила я. – Я никогда раньше вас не встречала.

– Конечно, встречала, – засмеялся он.

Я застыла, продолжая держаться за Мака. Мне казалось, что весь шум, стоящий в воздухе, куда-то подевался, и единственный звук, который я слышала, – это частые удары моего сердца.

– На самом деле в прошлый раз, когда я видел тебя, ты была здесь, в этом самом бассейне, цеплялась за своего отца, и вид у тебя был почти такой же испуганный, как сейчас!

Глава пятнадцатая

Хорошо, что Мак держал меня, потому что всё вокруг внезапно начало вращаться.

– У меня нет отца, – прошептала я. – Я никогда его не видела. Вы, должно быть, спутали меня с кем-то ещё.

Колин, похоже, пришёл в замешательство. Он покачал головой, потёр подбородок.

– Это было очень давно, Бекки. Ты была совсем маленьким ребёнком…

– Это. Была. Не. Я, – повторила я очень медленно, словно говоря с умственно отсталым. Но где-то в глубине души я полагала, что это действительно была я. В этом не было смысла, но с тех пор, как я приехала в Оукбридж, смысла не было почти ни в чём.

Мак выглядел таким же сбитым с толку, как и его отец. Он извлёк меня из бассейна, и я сидела на бортике в луже холодной воды, обхватив руками колени.

– М-м-мне н-надо ид-д-дти, – выговорила я. – П-п-поскорее п-п-ппаст-ть дом-м-мой. – Зубы у меня стучали так сильно, что я едва могла говорить.

Мак вылез из воды и помчался вокруг бассейна за моим полотенцем. Колин последовал за ним, и, когда догнал его, они остановились и принялись о чём-то спорить, сблизив головы. Я смотрела на них, не двигаясь с места. Мак переступал с ноги на ногу, пожимал плечами, вскидывал руки ладонями вперёд. Оглянувшись на меня, он ещё раз пожал плечами. Они поговорили ещё минуту, а потом Колин широким шагом направился прочь, скрывшись за дверью, расположенной сбоку от бассейна, – она вела в офис, и на ней висела табличка «Только для персонала».

Не знаю, как я сумела переодеться. Я дрожала всем телом, руки и ноги не слушались, и я едва смогла натянуть одежду. Откуда Колин мог знать меня? Как он мог видеть меня вместе с моим отцом? Должно быть, это была какая-то ошибка – или мама лгала мне обо всём. Я почти всю свою жизнь пыталась узнать, почему моего отца нет с нами, – но неожиданно оказалось, что гораздо безопаснее представлять, будто он где-то в тропических лесах спасает нашу планету, чем думать о том, что он когда-то посещал вместе со мной досуговый центр в Фарнсбери.

– Что с тобой такое случилось? – спросил Мак, когда я вышла в вестибюль. – Ты в порядке?

Я кивнула:

– Просто моя мама уехала из Оукбриджа до того, как я родилась. Так она всегда говорила мне – и о том, что я никогда не видела своего отца, – но теперь я не уверена в этом.

– Ну, мой отец говорит, что точно помнит тебя в ту пору, когда ты была совсем маленькой девочкой, но отказывается говорить что-либо ещё. Он не хотел расстраивать тебя, Бекки.

– Я знаю, он не виноват. Мне просто нужно поговорить с моей мамой.

Мы брели вдоль дороги к автобусной остановке.

– Что ты собираешься делать? – спросил Мак. – Ты хочешь рассказать ей о том, что он сказал?

– Я очень хочу это сделать, но это сложно. Моя мама впала в какое-то странное состояние с тех пор, как уволилась с работы, и есть ещё кое-что… – Я колебалась, покусывая губу. С Маком было очень легко