Героин из Вьентьяна - Жерар Вилье

– В твоей жалкой жизни ты предавал всех, кроме меня, – сказал он. – Может быть, в конце концов, меня бы ты тоже предал, если бы я оставил тебе для этого время. Но я оставляю тебе лишь право надеяться.

Труонг ничего не понимал. Ло-Шин говорил, будто...

– Почему меня не развязывают? – спросил он.

– Потому, что ты окажешь мне еще одну услугу. Я никому не сказал, что ты меня не предавал, и ты будешь казнен. Ты окажешь мне этим последнюю услугу. Прощай, Труонг.

Он повернулся к нему спиной, отошел на несколько шагов и что-то сказал своим людям. Он произнес это по-китайски, то есть на языке, который Труонг понимал. То, что он услышал, заставило его онеметь от ужаса... Затем, когда Ло-Шин уже подходил к дому, он завопил:

– Ло-Шин, Ло-Шин, я не хочу умирать, я не сделал тебе ничего плохого.

Не обращая внимания на его вопли, китаец вошел в дом. Его люди залезли в кузов грузовика, где лежал Труонг. Так как пленник продолжал кричать, один из них ударил его со всей силы в висок.

Труонг перестал вопить как раз в тот момент, когда грузовик выезжал на улицу.

Глава 15

«Уоки-токи» лежал на коленях Юболь, и его тихое равномерное потрескивание подбадривало.

Абсолютно ровная местность на севере переходила в линию голубых известковых холмов. Здешние леса уже давно расступились, освободив пространство рисовым полям, и теперь лишь невысокие дамбы, разделявшие их, нарушали монотонность пейзажа этой тропической Голландии.

Малко в сотый раз оглядел окрестности. Никого. На месте встречи решительно никого не было. Юболь тоже смотрела во все глаза. Она сменила свои извечные черные брюки на полотняное мини-платьице. Малко не сумел се отговорить, и она поехала с ним, несмотря на очевидную опасность. Она чувствовала себя ответственной за все, что произошло – ведь с Нго ее связывали дружеские отношения. Было невыносимо жарко и душно. Покрытые пластиком сиденья «фольксвагена» стали липкими, как смола. Турахом остался в километре за ними.

Машина с людьми генерала Хаммуана стояла в укрытии за первыми домами. Была половина четвертого, и время, назначенное для встречи, давно прошло. Юболь смотрела направо, внимательно вглядываясь в рисовое поле. Вдруг она подскочила.

– Смотри!

Кто-то бежал по дамбе прямо на них, но слишком далеко, чтобы разглядеть – мужчина это или женщина.

Малко зарядил пистолет. Они находились на открытом месте, и это уже обеспечивало некоторую безопасность. Он наблюдал за бегущим силуэтом, и ему показалось, что это мужчина. Но бежал он как-то странно, переваливаясь как утка.

Бегущий приблизился, и Малко увидел, что руки его связаны за спиной.

Малко выскочил из машины с пистолетом в руке и бросился навстречу. Дамба упиралась в дорогу, и он вскарабкался на нее. На бегу он заметил еще одну деталь – на голове у незнакомца было что-то вроде капюшона с отверстиями для глаз. Он кричал не умолкая. Это был не человеческий вопль, а вой смертельно раненого зверя, протяжное, леденящее душу завывание.

Малко с трудом сохранял равновесие на скользкой дамбе, идущей вдоль рисового поля. Наконец он добежал до незнакомца. Черный капюшон закрывал лицо и был завязан шнурком вокруг шеи.

Он остановился рядом с Малко, издавая все более пронзительные звуки. Малко засунул пистолет за пояс и стал развязывать шнурок капюшона. Это оказалось нелегким делом. Незнакомец плясал на месте, как будто стоял босыми ногами на раскаленном железе.

Малко сорвал, наконец, капюшон и тут же пожалел об этом – картина открылась невыносимая.

Да, это был Труонг. Но его лицо напоминало сплошное кровавое месиво. Можно сказать, кипящее смородиновое варенье. Сотни громадных муравьев-маниоков, каждый длиной в два сантиметра, впились в его лицо и волосы. При каждом укусе они отщипывали кусочек тела... Левое веко, наполовину съеденное, свисало кровавыми лохмотьями. Кровь сочилась из тысячи мелких ранок.

Труонг открыл рот, закричал, и Малко увидел кровоточащую культяшку... Язык был отрезан...

Кисти рук были туго связаны за спиной тонкой железной проволокой, врезавшейся в кожу.

Малко старался не смотреть на изуродованное лицо и сохранять хладнокровие. Надо было спасти Труонга и заставить все рассказать. Он взял его за плечо и повел к дороге, до конца еще не понимая, в чем смысл этой ужасной сцены.

– Пойдемте. У меня машина, – сказал он.

Труонг ответил тирадой невразумительных звуков.

Малко увидел, как Юболь вышла из машины. Свой «уоки-токи» он впопыхах оставил в «фольксвагене».

Он еще раз внимательно посмотрел на дорогу, оглядел рисовые поля вокруг. Никого.

Вдруг он услышал шум мотора. Он доносился с запада. Малко посмотрел в этом направлении, но, ослепленный солнцем, ничего не увидел.

Шум нарастал. Подняв голову, Малко увидел два винтовых одномоторных самолета, летящих очень низко над рисовым полем крылом к крылу. Они приближались к перекрестку. Задавать себе вопросы было поздно. Две светящиеся стрелы отделились от крыльев самолетов. Одна из них врезалась в «фольксваген». Раздался глухой взрыв, и в какую-то долю секунды автомобиль превратился в оранжевый огненный шар.

Оба самолета с оглушительным ревом пронеслись над Малко. Они летели так низко, что он успел увидеть ракеты, висевшие под крыльями. Это были штурмовики Т-28, с лаосскими опознавательными знаками.

Рядом с горящим «фольксвагеном» Юболь лежала на спине посреди дороги, как тряпочная кукла. Оставив Труонга, Малко бросился к машине. Обернувшись, он увидел, что самолеты возвращаются.

В то же мгновение из-под крыльев вырвалось пламя. Ракеты летели прямо на него, словно смертоносные насекомые. Инстинктивно он нырнул в рисовое поле под прикрытие дамбы. Последнее, что он увидел, был неподвижный Труонг, оглушенный взрывами, растерянный и беспомощный.

Малко задержал дыхание и погрузился в теплую жидкую грязь рисового поля. Когда он поднял голову, Труонга на дамбе не было.

Сверкая на солнце, оба Т-28 сделали вираж и собирались вернуться. У Малко едва оставалось время, чтобы перемахнуть через дамбу и укрыться с другой стороны. Но эта игра в прятки могла плохо кончиться. Его единственный шанс – добраться до маленькой рощицы в пятистах метрах от него. Грязь комьями полетела с дамбы, когда он, завершая свой великолепный прыжок, плюхнулся животом в грязную воду. Пули рикошетом отскакивали от камней. И снова оба самолета проревели над его головой. Теперь они разделились. Один из них пошел на вираж, чтобы вернуться. Они собирались взять его в клещи и ударить с двух сторон дамбы. Прятаться уже было негде. Каждая взрывная пуля калибра 12,7 могла разорвать его пополам.

На дороге «фольксваген» догорал рядом с тем, что совсем еще недавно было Юболи.

Малко поднялся. Один самолет исчез из поля зрения. Второй шел прямо на него. Через несколько секунд он будет на расстоянии выстрела.

Неожиданно им овладело абсолютное спокойствие перед неизбежным. Смерть будет быстрой и, в конце концов, безболезненной. Он всегда знал, что кончит так – в далекой стране, один, не зная точно, кто его убийца.

Он вглядывался в летящий на него Т-28. Самолет шел низко над землей и нес смерть на своих крыльях. Генерал Хаммуан был прав. В Лаосе бесполезно становиться на пути торговцев опиумом. Для самоуспокоения Малко подумал, что после него придет кто-то другой, потом еще кто-нибудь и так до тех пор, пока проблема не будет решена. Дэвид Уайз был ужасно упрям... Он станет еще упрямее, когда узнает о смерти своего сына.

Малко вздрогнул. Его звали. Он повернул голову и увидел голую руку, протянутую к нему из-под дамбы. Рука отчаянно жестикулировала.

Сначала ему показалось, что это галлюцинация. Но в следующий момент он бросился к этой смуглой руке, которая схватила его за запястье и потянула в дыру, вырытую под дамбой. В потемках он различил силуэт, сидящий на корточках. Пахло грязью и буйволиной кожей. Женский голос произнес что-то по-лаосски. Конец фразы был заглушен треском пуль. В отверстие летели комья земли. Второй Т-28 прошел низко над дамбой, но, не найдя мишени, стрелять не стал.

Шум моторов удалялся. У Малко было несколько минут на передышку. Глаза, уже привыкшие к темноте, разглядели молодую лаоску, сидящую на корточках. На ней были широкие черные брюки и кофта. Волосы собраны в пучок. Одна из женщин, работавших на рисовом поле еще полчаса назад. Она улыбнулась ему, обнажив зубы, красные от бетели.

Здешние крестьяне привыкли к бомбардировкам и уже давно вырыли повсюду убежища. Малко повезло: он находился рядом с одним из них. Снова послышался нарастающий рев моторов. Крестьянка втянула голову в плечи. Пули свистели где-то в опасной близости.

Раздался глухой взрыв напалмовой бомбы. Затем целая симфония взрывов и свиста. Прямое попадание могло легко разнести в пух и прах их ненадежное убежище. Но без этой молодой женщины от него уже давно бы ничего не осталось, кроме кусков мяса, разбросанных по рисовому полю.