Героин из Вьентьяна - Жерар Вилье

– Где Труонг? В аптеку он не вернулся.

– Я надеюсь, что он уже мертв, – абсолютно искренне признался Нго. – Ничто в жизни не доставит мне большую радость, чем увидеть его мертвым...

– А я должен найти его живым, и хочу знать, что с ним случилось, – ответил Малко.

Нго посмотрел на него с удивлением:

– Но он наверняка уже мертв, месье...

– Это еще неизвестно, – возразил Малко, который уже начинал понемногу постигать азиатскую душу. – Я приду к вам завтра. И не позже, чем завтра, я должен узнать, что с ним случилось. В противном случае...

Тут, в поддержку его угрозы, Юболь изрекла такое непристойное ругательство, какое могли выдумать только азиаты.

– Если ты этого не узнаешь, то пусть хряк, который обрюхатил твою мать, придет и по твою задницу... – выпалила она.

* * *

В ресторанчике «Красный дельфин» было темно и прохладно. Малко разглядывал великолепные ноги Синтии, сидящей на высоком табурете. Молодая женщина рассеянно тасовала колоду карт и делала это с чрезвычайной ловкостью. Заметив Малко, она улыбнулась.

– Ты чем-то расстроен?

– Да, немного расстроен.

Она не стала дальше углубляться в эту тему, подошла к нему и протянула колоду.

– Возьми и перемешай. Выбери три карты и положи их к себе в разные карманы.

Она демонстративно отвернулась, явив взору Малко свою великолепную спину. Малко вынул три карты, сделал, как она сказала, и положил колоду на стойку бара. Полный равнодушия, бармен-лаосец даже не посмотрел на него.

– Спрятал, ну и что дальше? – спросил он. Синтия снова повернулась на своем табурете и сошла с него. Она приблизилась к Малко, обняла за шею и прижалась бедрами к левому карману его брюк.

– Восьмерка треф, – сказала она. Потом ее бедра переместились вправо.

– Туз пик.

Затем она прижалась к его животу.

– Валет бубен.

После этого она поцеловала его, не обращая внимания на бармена. Когда Синтия отстранилась, глаза ее сияли.

– Обычно я угадываю на расстоянии, – сказала она. – Но ты удостоился особой чести!

– Как ты это делаешь?

Она приложила палец к губам.

– Тссс... Я никому никогда этого не рассказываю. Даже если ты женишься на мне, то все равно не узнаешь. Просто поверь, что я тебя люблю – и мои руки в твоем полном распоряжении.

Он был польщен таким признанием.

– Я похоронила Конфуция, – вдруг сказала Синтия. – Я многое отдала бы, чтобы найти тех мерзавцев, которые убили его.

Она уже не думала ни о себе, ни о Малко. Малко глубоко вздохнул.

– Пойду лягу спать.

Синтия подошла к нему и сунула в руку ключ от своей комнаты.

– Иди ко мне. Я вернусь поздно, но буду очень рада увидеть там тебя. Даже спящим.

Малко взял ключ. Синтия впервые открыто проявляла свои чувства. Внезапно вспыхнувшая любовь этой сильной и волевой женщины показалась ему неправдоподобной. Но он очень хотел ей верить.

* * *

Сердце Малко забилось сильней, когда они вошли в сарай, где находился склад велоколясок. Ведущий себя столь двусмысленно Нго был его последним шансом выйти на след. Вьетнамец сидел и штопал свои старые брюки.

Увидев Малко, он быстро заморгал. Юболь сразу заговорила по-вьетнамски. Когда она закончила свою тираду, Нго поднял глаза и посмотрел на Малко.

– Вы были правы, – сказал он. – Труонг еще жив. Он скрывается в селении Турахом, в сорока километрах от Вьентьяна, на старой луангпрабангской дороге. За Турахомом, среди рисовых полей, есть большой перекресток. Если вы завтра в три часа будете там, вас встретят и отведут к нему. Но Труонг не хочет встречаться с людьми генерала Хаммуана. Он очень боится их.

Нго говорил на одной ноте, глаза его бегали. По всему было видно, что он что-то недоговаривает.

– Как вы все это узнали? – спросил Малко.

Нго начал многословно объяснять:

– Труонгу удалось удрать от людей Ло-Шина. Он спрятался в Турахоме потому, что там живет его любовница. Он не может вернуться во Вьентьян, так как китаец считает его предателем. Ему нужны деньги. За деньги он готов рассказать все. Он знает многое.

Малко попытался прервать этот словесный поток.

– Как вы его нашли?

Нго хитро улыбнулся.

– Одна из провизорш приносит мне опиум. Она все рассказала, не подозревая меня ни в чем. Труонг думает, что вы преследовали его из-за американца, который покончил с собой...

Малко остановил его.

– Хорошо. Передайте Труонгу, что я приду на встречу с ним.

Нго пожал ему руку, бормоча свои бесконечные извинения... Когда они вышли из сарая, Юболь взяла Малко под руку.

– Это западня. Ты не должен туда идти. Я уверена. Когда Нго говорил, он ни разу не посмотрел мне в глаза.

– Ты так считаешь? – спросил Малко, улыбнувшись.

Он был того же мнения.

* * *

Генерал Хаммуан казался очень озадаченным. Ладонью правой руки он провел по своему почти совсем облысевшему черепу. Кондиционер не работал, и в его кабинете было невыносимо жарко.

– Я так и думал, что Труонг тоже замешан в наркобизнесе, – сказал он. – Если он предал Ло-Шина, то можно считать, что он уже мертвец...

– Наверняка, – сказал Малко. – Но, тем не менее, я хочу пойти на эту встречу и посмотреть, что будет дальше.

Лаосец одобрительно кивнул головой.

– Я вам выделю несколько парашютистов и оснащенную радиоаппаратурой машину. Они будут ждать в километре от назначенного места встречи. У вас будет «уоки-токи», чтобы связаться с нами, если понадобится.

– Вы хорошо знаете те места?

– Да, знаю. Местность там очень ровная. В бинокль можно будет наблюдать за вами.

– Будем надеяться, что нам удастся что-нибудь узнать. Лаосец ничего не ответил. Он проводил Малко до машины. Неподалеку, на площади, стоял маленький обветшалый храм.

– Башня этого храма была разрушена во время революции, организованной капитаном Конг-Ли. Очень жаль, потому что там хранился волос Будды, – вздохнул Хаммуан.

Малко также выразил свое сожаление по этому поводу.

* * *

Труонг пытался закричать, но один из тех, кто держал его, двинул ему в челюсть. Вес равно бы никто не услышал. Во дворе дома Ло-Шина, кроме его людей, никого не было.

Аптекарь старался ни о чем не думать. С того момента, как люди Ло-Шина появились на складе «Американской помощи», все происходило словно в кошмарном сне. Никто не хотел ему верить. Его долго и жестоко били бамбуковыми палками в подвале дома Ло-Шина. Безжалостные китайцы с вожделением истязали вьетнамца. Труонг все время надеялся, что вот сейчас войдет Ло-Шин и он сможет оправдаться. Но китаец не соблаговолил появиться.

Аптекаря бросили в кузов грузовика на мешки с рисом. Его удивляло только то, что он еще был жив. Обычно Ло-Шин не церемонился с предателями. Труонг помнил, как однажды китаец велел отрубить топором голову пятнадцатилетнему мальчишке за то, что тот выдал мелкого торговца опиумом. А его сестру заставил ублажать похотливых гостей в своем доме.

Труонг не мог понять, кто завлек его в эту дьявольскую западню.

Вдруг во дворе началась какая-то суматоха. Его мучители торопливо расступились. Величественно вышел сам Ло-Шин. В белом костюме, сшитом по старой моде, и в пробковом шлеме, прикрывавшем макушку его грушеобразного черепа, он напоминал, скорее, комический персонаж.

Но Труонгу было не до смеха.

– Ло-Шин, – закричал он. – Ло-Шин, мой господин, мой благодетель. Я тебя не предавал, и ты это знаешь.

Один из китайцев бросился вперед и сильно ударил его кулаком по губам. Изо рта аптекаря потекла кровь.

Тем не менее, Труонг продолжал кричать истошным голосом о своей невиновности, перечисляя все услуги, которые он уже оказал могущественному Ло-Шину, и те, которые мог бы оказать в будущем... Китаец слушал с благосклонным видом, как какой-нибудь профессор, одобрявший ответ талантливого ученика. Его маленькие ручки были скрещены на животе. Вообще-то он никогда не испытывал особой симпатии к аптекарю.

Возможно, это объяснялось чувством солидарности со своими соплеменниками из Гоминьдана, погибшими из-за жадности Труонга от ран и малярии.

Когда вьетнамец, наконец, умолк, исчерпав все свои аргументы, Ло-Шин заговорил хорошо поставленным голосом, почти не двигая губами, так, что один лишь Труонг смог уловить смысл его слов.

– Я знаю, что ты невиновен, – сказал он, приветливо улыбаясь. – Поэтому твоя семья может меня не бояться.

У Труонга появилась призрачная надежда, и он весь задрожал.

– Я знал, что ты справедлив, Ло-Шин, – сказал он. – Я буду служить тебе так же верно, как и прежде!

Китаец загадочно улыбнулся.

– Совершенно верно, ты мне еще послужишь.

Труонг внезапно подумал: почему же его не развязывают? Ведь всемогущий китаец признал его невиновность. И он решился задать этот вопрос. Ло-Шин взглянул на него с лукавой улыбкой и подошел еще ближе, так, что его рот находился всего в двадцати сантиметрах от лица аптекаря.