Морской лорд. Том 2 - Александр Чернобровкин

Из толпы послышалось улюлюканье и свист, пока не очень дружные. Эти звуки подбодрили рыцаря Эда. Он, прихрамывая, быстро догнал меня и опять тупо рубанул сверху вниз и слева направо. Я опять отбил удар щитом, ушел влево на несколько шагов. Теперь улюлюканье и свист стали дружнее и громче. Даже кто-то крикнул что-то остроумное, отчего послышался гогот. Странно, обычно я во время боя почти ничего не слышу, а на этот раз воспринимал все звуки обостренно. Рыцарь Эд догнал меня и ударил еще раз. Он поверил, что я струсил, и решил побыстрее закончить бой, пока не истек кровью. Я шагнул за его вооруженную руку, замахнулся саблей, якобы, как в прошлый раз, собираясь продемонстрировать удар сверху, а потом поразить ногу. Щит Эда сперва дернулся вверх, а потом быстро пошел вниз, закрывая ногу, которая была вся в крови. Наверное, в сапоге уже хлюпает лужа крови. Я не стал бить по ноге, а с коротким замахом и оттягом рубанул по открывшемуся плечу у шеи, тоже сверху вниз и слева направо. Эд понял свою ошибку, но не успел быстро поднять тяжелый щит. Моя сабля легко рассекла кольчугу, а затем и тело рыцаря Эда наискось к подмышке, пока не стукнулась о кромку его щита. Голова Эда вместе с шеей и верхней левой часть туловища с левой рукой, как бы откинулась, увлекаемая тяжелым щитом, открыв окровавленное мясо и разрубленные кости. В глазах Эда не было боли. Скорее, удивление. Мозг еще жил и не понимал, почему тело перестало слушаться его. Голова вместе со щитом повисла на недорубленной кольчуге, перевесила – и безголовое туловище начало валиться влево, причем правая рука так и не выронила меч. Я стряхнул капли крови с лезвия сабли и засунул ее в ножны.

Больше никто не улюлюкал, не свистел и не острил. Они смотрели на рассеченного рыцаря Эда, вокруг которого все шире растекалась по темно-серой после дождя брусчатке лужа алой крови. Это были профессиональные рубаки, которые знали, какой тяжести должен быть меч, как им надо размахнуться и какую силу надо приложить, чтобы получить такой результат. Меч у меня легкий, замах сделал короткий, значит, сила в удар была вложена чудовищная. Сабля для них в диковинку, не знают, что, благодаря изгибу клинка и оттягу при ударе, верхняя ее часть движется намного быстрее, чем нижняя, и что сила – это произведение массы на скорость в квадрате. Теперь ко мне цепляться будут только полные отморозки, каковых среди знатных рыцарей трудно найти: им есть, что терять.

– Бог на стороне правого! – произнес Генрих, епископ Винчестерский, и перекрестился.

Его примеру последовали все присутствующие, в том числе и я.

Теперь в холле на третьем этаже освободился стул, который король Стефан предложил занять мне. Я поставил стул посередине, напротив королевского, чтобы видеть всех присутствующих. Разговор предполагался нелегкий.

– Сколько у тебя было людей при нападении в Уилтоне? – первым делом спросил король Стефан.

– Девяносто рыцарей и две с половиной сотни сержантов, – ответил я.

Они переглянулись, причем лицо короля выражало торжество, как будто сражение под Уилтоном выиграл он.

– Я же вам говорил, что это весь отряд, а не авангард! – воскликнул король Стефан. – Надо было биться!

Слова его в первую очередь относились к графам Кентскому и Ричмондскому. Первый смотрел на меня очень внимательно. Наши судьбы чем-то похожи. Мы оба оказались в чужой стае и добились чего-то, только благодаря умению воевать и преданности; мы оба – сторонники жесткой дисциплины и не очень уважительно относимся к тяжелой коннице. К сожалению, судьба развела нас по разные стороны баррикады, и порой удача одного оказывается неудачей другого.

– После драки кулаками не машут, – примирительно сказал я.

– Но теперь мы будем знать, как бороться с тобой, – заявил король Стефан.

– Я никогда не повторяюсь, – возразил ему. – Всегда исхожу из того, что противник не глупее меня, умеет делать правильные выводы из предыдущих ошибок.

– Похвальное качество, – согласился король и резко сменил тему разговора: – Переходить на мою сторону не собираешься?

– Когда кончится эта война, с удовольствием перейду, – ответил я и, усмехнувшись, добавил: – Но слишком многие заинтересованы в том, чтобы она не кончалась.

– Кто именно? – спросил король.

Было видно, что ему очень хочется найти источник зла. Не понимает, что он сам, точнее, королевская власть, и есть этот источник.

– Пожалуй, кроме короля Стефана и императрицы Мод, она нужна всем, в том числе и мне, – ответил ему.

Еще война не нужна была крестьянам тех территорий, где проходили боевые действия, но их мнение здесь не учитывалось.

– Пока идет война, мы все, – показал я двумя руками на сидевших по обе стороны от короля, – нужны, следовательно, нам надо платить деньгами, землями, титулами, привилегиями. То же самое и в противоположном лагере.

Король Стефан тяжело вздохнул. Война ему надоело. Так часто бывает после проигрыша.

– А чего хочешь ты? – спросил он меня.

– Привилегии и титулы меня не интересуют, деньги, – я улыбнулся королю, – тоже пока есть, так что остаются земли. Где-нибудь в Ланкашире, на северном берегу реки Мерси, неподалеку от моего замка.

– У тебя есть замок? – удивился король Стефан.

– Построил с разрешения графа Честерского, – ответил я. – Все-таки в соседях у меня валлийцы, а они порой бывают очень назойливыми.

Шутку мою оценили, хотя у большинства не было владений по соседству с Уэльсом.

– Не такой большой и неприступный, конечно, – показал я на стены холла, подразумевая весь Винчестерский замок, – но и не обычный манор. Скажем так: каменный дом с каменными стенами и башнями, огораживающими двор, расположенный на холме, который окружен рвом.

– Сколько у тебя земли сейчас? – спросил король Стефан.

– Девятнадцать «кольчужных» ленов, – ответил я. «Кольчужными» называли лены, за которые надо было выставлять на службу рыцаря. – Хотелось бы, чтобы их стало тридцать. Уильям Мартел божился, что за него дадут десять и еще один – за сундуки со свитками.

– Но тогда ты станешь моим вассалом, – с усмешкой произнес король Стефан.

– А я и не отказываюсь быть вассалом такого смелого рыцаря, – лизнул я. Судя по поступкам Стефана, в первую очередь он считает себя рыцарем, а королем – во вторую. – Только после того, как будет заключен мир с императрицей Мод. Тогда я принесу королю тесный оммаж (высший по отношению к другим сеньорам) и буду служить ему, не нарушая клятвы, данной ранее другим сеньорам. Но до этого буду сражаться на их стороне и платить щитовые деньги за маноры от короля.

– Так будет справедливо, – вдруг поддержал меня епископ Генрих.