Лев Иудеи - Виктор Островски

— Вы хотите мне сказать, что не можете задержать их, прежде чем они выполнят свое намерение?

— Надин, я даже близко не могу к ним подойти. Наши люди держат их под постоянным наблюдением, опасаясь, что в последнюю минуту они поменяют мишень и нападут на израильтян. Я хочу, чтобы вы внедрились в их ячейку, чтобы я мог остановить их, когда наступит подходящее время, но нет никакого смысла обдумывать методы действия, когда мы располагаем такой скудной информацией. Самое главное сейчас задержать девушку, чтобы вы могли беспрепятственно до браться до Греции.

— Вы знаете, что этот нарочный должен был сказать девушке? — спросила она.

— Да. На всякий случай у меня это даже записано по-арабски. Я думаю, что Бассам мог бы похитить ее и держать здесь, под своей охраной.

Она откинулась на спинку стула и взглянула на Натана.

— Какая удача, что он здесь, не правда ли? — Она произнесла эти слова с особым выражением, как бы подчеркивая их. — Подумал ли об этом Джеймс Бонд из Моссад? Что бы мы делали, небудь с нами Бассама?

— Надеюсь, вы понимаете, что вы не единственный человек, которого я знаю в Ливане. — Ему не оставалось ничего другого, как блефовать. — Но раз уж он здесь, нет необходимости привлекать других людей. Кстати сказать, я не имею ничего против Бассама. Я только сказал и еще раз повторяю, что не хочу никаких неожиданностей. Это вредно для моего здоровья и еще более вредно для здоровья того, кто пробует захватить меня врасплох.

— Ладно, — сказала она. — Пойду и спрошу его. Мы почему-то считаем, что он заранее со всем согласен. А у него может быть свое собственное мнение, он может и отказаться.

— Вы хотите рассказать ему все? Или уже рассказали?

— Я еще ничего ему не говорила. Сказала только, что вы мой друг из Соединенных Штатов. Но если вы хотите заручиться его помощью, вы должны придумать правдоподобную историю, или вам придется рассказать ему все.

— Я должен подумать минутку.

Натан посмотрел в окно. Луны со своего места он не видел, но видел ее изломанное отражение на небольших волнах.

— Скажи те ему…

Он забарабанил по столу пальцами. Обычно это делалось совсем подругому. Аппарат Моссад долгие годы приучал его придумывать в таких случаях легенды. И как следует их обосновывать. Надо было только тщательно продумать все до мельчайших подробностей.

— Скажите ему, — продолжал он, — что я сотрудник ЦРУ и что мне требуется ваша помощь для спасения палестинского лидера.

— Но я полагала, что вы не хотите, чтобы он знал правду.

— Я не хочу только, чтобы он знал, что я израильтянин. Доверьтесь мне в этом. А почему бы теперь вам не позвать и не спросить его?

Бассам, как выяснилось из его ответа, был готов помогать. Подробно обговорив детали, Натан наметил план на ближайшие несколько часов. Он вернется на яхту, а ранним утром отправится в аэропорт. Там он встретится с Надин, которая позвонит оттуда в Афины и попросит Халима встретить ее по прибытии в аэропорт Хеллиникон. Натан подчеркнул, как важно, чтобы Халим видел, что она прилетит из Ливана.

Халим отвезет ее на квартиру, где она будет жить, и она начнет сбор информации. Натан не сказал ей, что в квартире установлен «жучок», потому что хотел, чтобы она сохраняла естественность в своих словах и поступках. Но он предупредил ее, что такая вещь вполне возможна и что она не должна звонить по телефону ни из квартиры, ни из ресторана внизу. Он предложил ей связаться с ним через несколько дней и передать ему короткое сообщение. Он дал свой номер в Париже, куда она немедленно должна будет позвонить в случае крайней необходимости.

— После звонка, — сказал Натан, — отправляйтесь в отель «Афинский палас» на Синтагме и зарегистрируйтесь под именем Мадлен Маркус. Поднимитесь в свой номер и ждите. — Он записал имена и назва ния на небольшом клочке бумаги. — Запомните все это и номер парижского телефона и уничтожьте бумагу. Ладно?

Она кивнула.

Натан повторил все, добиваясь, чтобы Надин полностью поняла внутреннюю логику намеченного плана. Затем он попросил позвать Бассама.

Все, что он ему сказал, Надин перевела дословно, чтобы не произошло никакой ошибки в идентификации девушки. Здесь не должно быть никакой ошибки. Бассам объяснил, что будет держать ее в специальной темнице под домом. Насколько Натан мог понять, она была не первой, кого держали в этой темнице. Он сказал, чтобы Натан не беспокоился: ведь если девушка ускользнет, Надин окажется в опасности, а этого он, Бассам, никогда не допустит.

Натан покинул дом около двух часов ночи. Бассам вызвался его проводить, но Натан отказался, сказав, что сам может позаботиться о себе. Уже через несколько минут он пожалел об этом своем решении. Внутреннее напряжение так обострило его чувства, что он был уверен, что ктото следует за ним, держась в тени стен.

Ночь была ясная, но кое-где ущербная луна отбрасывала чернильно-темные тени. У него не было другого выбора, кроме как продолжать путь в надежде, что, в крайнем случае, он сумеет справиться со своим преследователем, кто бы он ни был.

Он не подавал виду, что чтото замечает, но сосредоточил все свое внимание на том, что происходит заего спиной. Он старался идти по самому берегу моря, чтобы небольшие плещущие волны сразу же смывали его следы.

И вдруг его ослепил внезапный сноп света.

— Тахаль едак, тахаль едак! — прокричал голос по-арабски.

Не получив ответа, он повторил по-английски:

— Руки вверх, руки вверх!

Натан резко остановился, лихорадочно обдумывая, что ему делать. Уж не хотят ли его похитить? Они могли бы просто сбить его с ног и наброситься на него. Если же человек, которого он все еще не видел, хотел его убить, он уже давно мог это сделать. Должно быть, это полицейский или патрульный солдат.

— Чего вы хотите? Я канадец. Чего вы хотите?

— Паспорт, — последовал ответ, и он увидел человека с автоматом, который протягивал руку за паспортом.

Перед ним стоял приземистый сирийский солдат, который, видимо, патрулировал один. Судя по тому, как солдат держал паспорт, он не ждал какого-либо сопротивления, а тем более нападения. Его автомат висел на плече.

Солдат положил паспорт в карман рубашки и жестом велел Натану следовать за ним. Очевидно, этой встрече не суждено было кончиться простым прощанием; Сириец, должно быть, предполагал, что захватил ценного пленника.

Натан снял свои наручные часы и, все еще стоя на том же месте, вручил их солдату в качестве подкупа. Тот посмотрел на красивые золотые часы и отрицательно помотал головой.

— Скверная история, — сказал Натан таким тихим голосом, что солдату пришлось поднять голову, чтобы услышать его. К этому времени его руки были уже на автомате, но Натан был уверен, что он не успел еще снять его с предохранителя. Натан бросил часы в песок за солдатом, и тот невольно повернул голову, следя за их полетом, на что Натан и надеялся.

Он прыгнул вперед с распростертыми руками и притянул к себе солдата. Держа левую руку на его груди, другой рукой Натан схватил козырек его шлема над глазами и внезапным мощным движением рванул его в сторону. Послышался громкий хруст шейных позвонков.

Натан наклонился над телом, чтобы забрать свой паспорт, как вдруг на него опять упал луч света.

— Черт! — выругался он, протягивая руку к АК47, все еще находившемуся на плече мертвого солдата.

Он мгновенно снял автомат с предохранителя, готовый открыть огонь, одновременно прячась за мертвым телом.

— Говорил же я тебе, что ты человек очень ценный.

Это был Гамиль, который на этот раз направил фонарь на свое лицо, чтобы Натан увидел как можно яснее.

— Не забудь часы, — сказал он, подбирая их и вручая Натану, который уже поднялся на ноги. — Ну ты молодец. — Гамиль улыбался с явным удовлетворением. — Но ты, верно, не знаешь, что эти ребята ходят парами. Они ребята смекалистые, не то что некоторые канадцы, которые бродят в одиночку. Может, ты поблагодаришь меня за то, что я подоспел к тебе на помощь?

— А что произошло там, откуда ты пришел?

— Я все время наблюдал за тобой. Один солдат подошел к тебе ты увидел его, только когда он был уже рядом, а другой прятался в тени стены. Когда он увидел, как ты напал на его друга, он хотел прострелить тебе башку. И тут я поступил как твой настоящий друг, хотя ты мне и не доверяешь и не отдаешь все деньги. Я перерезал этому солдату глотку. Он даже не успел выстрелить. А то бы сюда прибежали его приятели.

— Нам нужно убрать оба тела и смыться отсюда к чертовой матери, прежде чем подоспеют другие. Ты умеешь плавать?

— Почему ты спрашиваешь? — с заметной опаской спросил Гамиль.

— Мы должны стащить оба тела в воду и утопить их с помощью камней. Затем как-нибудь доберемся до нашей яхты.

— Я помогу стащить тела, — сказал Гамиль. — Ты плыви к яхте, а я пойду пешком, почему бы нет.