Лучший друг Бога - Филип Дик

— Сожалею, — пробормотал Аллан, внимательно разглядывая стену и воображая, будто вертит что-то в руках. В каком-то смысле эти риторические извинения затруднительней всего прочего.

— Вы не хотели бы рассказать нам, что случилось? — продолжала миссис Фрост. К ней вернулась обычная сноровка, на лице заиграла милая, обаятельная улыбка. — Считайте это дружеским расследованием. Здесь только ваши друзья, даже мистер Ладди.

— А что тут делает команда из «Блейк-Моффета»? — спросил он. — Не понимаю, какое они имеют к этому отношение. Возможно, я выражусь чересчур резко, но мне кажется, происходящее касается лишь вас, миссис Хойт и меня.

Последовал напряженный обмен взглядами, и он понял, что вопрос далеко еще не исчерпан. Как будто нельзя было догадаться по одному только присутствию Блейка и Ладди.

— Продолжайте, Сью, — проговорила миссис Хойт голосом, похожим на шуршание гравия.

— Когда попытки связаться с вами ни к чему не привели, — снова заговорила миссис Фрост, — мы созвали совещание и решили подождать. В конце концов, вы — взрослый человек. Но затем нам позвонил мистер Блейк. В прошедшие годы ТИ тесно сотрудничал с «Блейк-Моффетом», и все мы знакомы друг с другом. Мистер Блейк принес материалы, которые вызвали у нас тревогу, и мы…

— Какие материалы? — спросил Аллан. — Давайте на них поглядим.

— Они здесь, Перселл. Не волнуйтесь, всему свое время.

Блейк бросил Аллану несколько листков, тот подхватил их и принялся просматривать.

А тем временем миссис Фрост вновь обратилась к Аллану:

— Хочу задать вам вопрос, Аллан. Как друг. Оставьте бумаги, я расскажу вам, что в них. Не разошлись ли вы с женой? Не случилось ли между вами ссоры, которую вы предпочитаете скрывать; не послужило ли что-то в ваших отношениях причиной довольно-таки основательной размолвки?

— Значит, вот о чем речь. — Ему показалось, будто он соприкоснулся с абсолютным холодом. Один из тупиков, в которых то и дело оказываются беспокойные граждане МОРСа. Развод, скандал, секс, другая женщина — полный набор тяжелых затруднений, испытываемых теми, кто состоит в браке.

— Естественно, — проговорила миссис Хойт, — при подобных обстоятельствах вам пришлось бы отказаться от должности директора.

Человек, занимающий столь высокий пост, облеченный доверием… ну, остальное вам известно.

Бумаги запрыгали у него в руках — беспорядочный набор слов, предложений, указаний даты и места. Он махнул рукой и отложил их в сторону.

— Блейк располагает документальным подтверждением на сей счет? — (Они приступили к травле, но пошли по ложному следу. К счастью для Аллана.) — Хотелось бы послушать.

Прокашлявшись, Блейк сказал:

— Две недели назад вы сидели в одиночестве в агентстве и работали. В восемь тридцать вы все закрыли и ушли. Вы побродили, зашли в военторг, затем вернулись в агентство и взяли корабль.

— Что дальше? — Его интересовало, много ли им удалось узнать.

— Затем мы потеряли вас из виду. Мы… э-э-э… не располагаем средствами для преследования.

— Я полетел на Хоккайдо. Справьтесь у секционной надзирательницы. Выпил три стакана вина, вернулся домой и упал на крыльце. Все это занесено в протокол. Меня разбирали на собрании и реабилитировали.

— Угу. — Блейк кивнул. — Ну что ж. Мы утверждаем, что вы встречались с женщиной, что такое бывало и раньше, что вы сознательно и по доброй воле прелюбодействовали с ней.

— Крах системы недомерков, — едко сказал Аллан. — Эмпирическим данным пришел конец. Мы возвращаемся к охоте на ведьм, к кострам. Истерия и инсинуации.

— Во вторник на этой неделе, — продолжал Блейк, — вы вышли из агентства и стали звонить из телефонной будки. Вы не посмели говорить по телефону из кабинета, кто-нибудь мог услышать ваш разговор.

С этой девушкой? — Они, по крайней мере, изобретательны. И, вероятно, сами верят в свою историю. — Как ее зовут?

— Грейс Мальдини, — сказал Блейк. — Приблизительно двадцати двух лет, рост пять футов пять дюймов, вес около ста двадцати пяти фунтов. Темные волосы, смуглая кожа; вероятно, итальянка по происхождению.

Гретхен, конечно же. Теперь он по-настоящему растерялся.

— В четверг утром вы опоздали на работу на два часа. Вы пошли пешком и затерялись среди дорожек. Вы намеренно выбирали места, где движение гуще всего.

— Умозаключения, — сказал Аллан.

Но Блейк говорил правду, он направлялся тогда в Санаторий. Грейс Мальдини? В чем же дело?

— В субботу утром на той же неделе, — продолжал Блейк, — вы проделали то же самое. И ускользнули ото всех, кто мог бы следить за вами. Где-то вы встретились с этой девушкой. В тот день вы больше не возвращались к себе в квартиру. Вечером, восемь дней назад, вы поднялись на борт корабля, совершающего перелеты между системами, вместе с девушкой, которая зарегистрировалась под именем Грейс Мальдини. А вы назвались Джоном Коутсом. Когда корабль долетел до Центавра, вы с девушкой пересели на другой, и вам опять удалось уйти от слежки. Всю прошлую неделю вы провели за пределами Земли. Ваша жена, сообщившая, что вы «заканчиваете работу в агентстве», ссылалась именно на этот промежуток времени. Сегодня вечером, примерно полчаса тому назад, вы сошли с межсистемного корабля в костюме, который сейчас на вас, позвонили из будки по телефону, а потом явились сюда.

Все с интересом смотрели на Аллана и ждали. Квинтэссенция секционных собраний: жадное любопытство, стремление услышать все вплоть до сенсационных подробностей, оправдывая это высоким чувством долга, — таково общество МОРСа.

Теперь Аллан, по крайней мере, узнал, как его доставили с Земли в Иной Мир. Под воздействием медикаментов Мальпарто он покорно выполнял все необходимое, а Гретхен выдумала имена и позаботилась об остальном. Четыре дня вместе с ней, и на свет впервые появился Джон Коутс.

— Предъявите девушку, — сказал Аллан.

Все молчали.

— Где же она? — На поиски Грейс Мальдини можно потратить целую жизнь. А без нее все это лишь домыслы. — Хотелось бы на нее взглянуть. Где она живет? Что арендует? Где работает? И где она в данный момент?

Блейк извлек фотографию, и Аллан посмотрел на нее. Расплывчатый снимок: они с Гретхен сидят рядом в больших креслах. Гретхен читает журнал, он спит. Без сомнения, снимали на корабле, с противоположного конца салона.

— Невероятно, — насмешливо сказал он. — Это я, а на соседнем со мной месте — женщина.

Майрон Мэвис взял фотографию, внимательно поглядел на нее и презрительно фыркнул.

— И цента не стоит. Даже крохотного кусочка ржавого мексиканского цента. Заберите ее.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});