Ведьма отлива - Джон Карр

– Секундочку, мистер Твигг! Вы можете доказать, что шнур взят именно из дальней спальни?

– О! Можем, можем! Миссис Ханшю клянется в этом.

Каллингфорд Эббот начал насвистывать сквозь зубы. Шумная беседа разносилась по всему залу.

– Теперь послушайте меня, доктор. Вы не хотите, чтобы я допрашивал леди Колдер, да? Ладно! Я ее не допрашиваю! Вы хотите попытаться защитить ее сами, да? Ладно, я даю вам шанс. Предположим, вам было бы поручено это дело, что бы вы предприняли?

– Если вы имеете в виду, что…

– Именно так. Проверьте меня!

– Во-первых, – сказал Гарт, – я прочел бы книгу под названием «Чьей рукой?». Во-вторых, я бы спросил, что случилось с Майклом Филдингом.

– Майкл Филдинг? О господи, вы опять про эту глупость?

– А где он? Он сказал, что вернется, но его нет. Вот, на столе перед вами, его шляпа. А где сам Майкл?

И в этот момент Гарт увидел Марион Боствик.

Он смотрел поверх плеча Твигга в конец зала, туда, где высокие двери из полированной и инкрустированной древесины открывались в фойе. Марион, в белом платье, стояла возле дверей, подняв голову и глядя в пространство, но было ясно, что она никого не ищет, а скорее кого-то ждет. Она была одна.

– В пятницу вечером, мистер Твигг, – резко сказал Гарт, не сводя глаз с Марион, – я одному человеку дал обещание. Я пока не собираюсь нарушать слово, хотя, чтобы не допустить несправедливости в отношении леди Колдер, мне, возможно, скоро придется это сделать.

– А? Какое обещание, доктор?

– Еще узнаете. Если вы не желаете искать Майкла, то я намерен его найти. А теперь извините меня.

И он направился к выходу.

Позади раздался рев Твигга, затерявшийся в гуле голосов, и окрик Каллингфорда Эббота, но он не обратил на это внимания.

Дэвид Гарт не мог идти быстро, чтобы не привлекать к себе внимание. Ему казалось, что прошла пара минут, хотя на самом деле, чтобы добраться до дверей, ему потребовалось секунд пять. Гарт пытался вспомнить лицо официанта, говорившего с Майклом; но того, как это часто случается с официантами, как раз тогда, когда он нужен, нигде не было видно.

В холле было довольно много народу. Электрический свет отражался на полированной древесине, но в холле царил полумрак, только подчеркивавший его пышность. По стенам, на высоте дюжины футов, тянулся фриз из двадцати с лишним панелей, на каждой из которых был изображен какой-нибудь из кораблей Королевского флота в дыму сражения. Центральная панель, как раз над большими дверями, ведущими на Виктория-авеню, представляла самый современный корабль, только что пополнивший флот.

Портье расположился за своей стойкой и не обращал внимания на звонивший телефон. Два лифта, приводимые в движение с помощью натяжного троса, постоянно двигались с первого до шестого этажа и обратно. По вестибюлю, как кареты по Гайд-парку, медленно и церемонно двигалась вереница дамских шляпок.

Они казались еще больше оттого, что поля их украшали цветы или плюмажи. Все женщины были в перчатках, как и большинство мужчин. Здесь Твигг при всем желании не смог бы снять отпечатки пальцев, даже если бы…

И Марион исчезла тоже. По крайней мере, Гарт ее не видел.

Где же Майкл?

Все эти шляпки и шляпы, с солидными лицами под ними, мешали Гарту, заставляя его чувствовать свое бессилие. Потом мимо него проплыла фигура в полосатом жилете, которую, как ему показалось, он узнал; а поскольку он не знал, как окликнуть официанта, он просто преградил ему путь.

– Вы ведь тот самый?

– Сэр?

– Вы – тот официант, который передал просьбу, примерно пятнадцать минут назад, от какой-то леди молодому человеку, бывшему со мной в зале?

В возмущенном взгляде официанта сквозила ледяная суровость, как и во взорах проходящих мимо.

– Нет, сэр, не я. Всякие просьбы такого сорта, сэр, передает посыльный. Извините меня, сэр…

– Минутку, пожалуйста. Вы дежурите здесь или в зале?

– Здесь, сэр.

– Как давно вы здесь?

– Около получаса, сэр. А теперь будьте добры…

– Значит, вы, по крайней мере, видели его. Тогда людей в вестибюле было меньше. – Гарт коротко описал Майкла. – Он немного спешил и был при этом без шляпы и без перчаток. – Несколько монет перешли из одной руки в другую. – Не смогу ли я освежить вашу память? Вы его здесь не видели?

Официант боязливо оглянулся, потом опять повернулся к Гарту:

– Я передал просьбу от леди, сэр. Такое иногда случается.

– Кто была эта леди? Можете ее описать?

– Нет, сэр, не могу. Я ее не разглядывал. Это была просто леди.

– Послушайте, друг, я не ревнивый муж, выслеживающий свою жену. Здесь дело куда важнее. Вот, позвольте мне еще немного освежить вашу память!

Официант вдруг перешел на шепот, совсем человеческий.

– Я не могу брать деньги, сэр, – сказал он страдальческим тоном. – Во всяком случае, это будет нехорошо, если вы дадите мне десять фунтов. Нам не дозволяется передавать просьбы, и я не передаю. А говорила она сзади, прямо у меня над ухом. Клянусь богом.

– Тогда как же вам удалось вообще что-то запомнить?

– Потому что леди просто просила, чтобы он встретился с ней в гротто.

– Что такое «гротто»?

– Бильярдная в нижнем этаже. Она по воскресеньям закрыта.

– Если она по воскресеньям закрыта, как он мог встретиться там с леди?

– Я не имел в виду, что она закрыта на замок, просто там темно и бильярдные столы накрыты покрывалами. Сэр, извините меня…

– Последний вопрос. Молодой человек спускался туда?

– Да, спускался. Один.

Воскресенье не воскресенье, но кошмар затягивался и затягивал Дэвида Гарта. Телефон возле портье продолжал надрываться. Официант нырнул в сторону и исчез.

Вестибюль, в котором было полно женщин, благоухал парфюмерией и цветами или и тем и другим вместе. Стрелка на стене из полированного дерева указывала в сторону коридора, и надпись позолоченными готическими буквами извещала: «В грот».

Чем дальше по коридору, тем становилось темнее. Воскресные законы соблюдались. Но здесь тоже лежали мягкие ковры. Широкий коридор был бы совсем темен, если бы кто-то не оставил открытым витражное окно в дальнем конце. В падавшем из него слабом свете Гарт увидел лестницу, ведущую вниз. Над ней виднелся еще один указатель со стрелкой и надписью «В грот».

– Майкл! – громко позвал Гарт.

Он не ожидал ответа, и его не было.

На левой стене, обшитой деревом, висели картины с чудовищного вида рыбами. Но глаза у этих чудовищ были такие же, как у тех рыб в аквариуме.

Лестница уходила во мрак.

Гарт сбежал до половины, потом заколебался и остаток пути прошел медленно. Низкий сводчатый проем, ведущий в грот или бильярдную, или как там ее еще, был абсолютно темным.

Он крикнул:

– Майкл! – Потом громче: – Кто здесь?

У Гарта не было времени думать, что произойдет, если ему встретится кто-то, кого он не желал бы встретить в темноте. Без вопросов, даже не различив шорохов или какого-либо движения, он знал, что там кто-то есть.

Стоя в проеме, Дэвид вынул из кармана коробок спичек и зажег одну. Он прикрыл рукой ровное пламя, но не увидел ничего, кроме края накрытого тканью бильярдного стола невдалеке от себя.

Слева, тут же, прямо в дверном проеме, была прикреплена плоская деревянная коробка. Как раз перед тем, как спичка погасла, Гарт увидел на ее передней стороне замочную скважину. Перчатки на нем были тонкие, а дверца не заперта. Кончиками пальцев Гарту удалось подцепить дверцу, и чей-то голос что-то крикнул ему, когда он один за другим начал дергать выключатели.

Три люстры, свисавшие с низкого потолка, мягко засияли над зачехленными столами в комнате с каменным полом и арками вдоль стен, на которых также висели картины с изображениями рыб. Все это напоминало замороженный аквариум. Позади первого бильярдного стола стояла Бетти Колдер.

Никогда прежде Дэвид не видел Бетти в гневе, а сейчас она была в ярости.

– Что ты здесь делаешь? – закричала она. – Чего ты хочешь? Неужели ты не можешь оставить меня одну?

– Что я здесь делаю?

– Да!

То ли она, увидев его потрясенное лицо, поняла, что он испуган, то ли гнев Бетти был на редкость бессилен и она вообще не умела ненавидеть, тем более того, кого любила, но, когда она стукнула кулаком по краю стола, в этом жесте было гораздо больше отчаяния, чем какого-нибудь другого чувства.

– Что толку желать? Какой прок мечтать о том, что мы когда-нибудь будем счастливы? Ведь мы таимся друг от друга даже сейчас!

– Да, Бетти, мы сейчас не откровенны друг с другом.

– И никогда не будем! Никогда не сможем! Почему ты не уйдешь и не оставишь меня одну?

– Господи, Бетти, что ты говоришь? Где Майкл Филдинг?

– Я не знаю, где он! Откуда мне знать? Он меня не волнует!

– Будет волновать, дорогая. И очень сильно, если этот молодой человек умер, а Твигг опять застанет нас вместе в самое неподходящее время.

Рот Бетти приоткрылся. Никто не назвал бы ее лицо злым или некрасивым, но оно казалось таким сейчас, когда она была вне себя. Шляпка с плоским плюмажем, сизо-серое платье и короткий сизо-серый жакет с перламутровыми пуговицами придавали ей столь не соответствовавший ее состоянию нелепо церемонный вид.