В водовороте века. Мемуары. Том 2 - Ким Сен

Такие жизненные его переживания и невзгоды заставили его сложить песню «Звезда Кореи» и распространять ее среди революционных организаций.

Я сперва совершенно не знал об этом. Когда я был в Синьаньтуне, там юноши пели эту песню.

Втайне от меня Ким Хек, посоветовавшись с Чха Гван Су и Чвэ Чхан Гором, распространял эту песню в районе Гирина. Тогда я подверг их резкой критике за то, что поют песню, в которой сравнивают меня со звездой.

С того времени, когда распространялась песня «Звезда Кореи», наши товарищи переименовали меня в Хан Бера. Так Делали они, конечно, не учитывая мое мнение, и звали меня «Хан Бер», «Хан Бер». Это имя составлено из иероглифов, означающих единственную звезду «Ир Сен (一星)», то есть «Хан Бер».

А Пен Дэ У и другие влиятельные лица Уцзяцзы, а также Чвэ Иль Чхон и другие молодые коммунисты вместе с моими товарищами предложили именовать меня Ким Ир Сеном (金日成). Таким образом стали звать меня трояко: «Сон Чжу», «Хан Бер» и «Ир Сен».

Ким Сон Чжу — это мое настоящее имя, данное отцом.

А в детстве меня звали Чын Соном. Так звала меня моя прабабушка. Так стала меня звать и вся наша семья.

Я очень дорожил настоящим именем, данным мне отцом, поэтому мне было неприятно, когда называли меня другими именами. Тем более я не допускал, чтобы люди величали меня звездой или солнцем, это мне, молодому человеку, было совсем не к лицу.

Но как бы резко ни осуждал я их, как бы ни отговаривал от их затеи, все было напрасно. Зная, что мне это было неприятно, они охотно пустили в ход имя Ким Ир Сен.

Такое мое имя впервые в официальной печати было опубликовано весной 1931 года, когда я, будучи арестованным военщиной в Гуюйшу, пребывал в тюрьме дней двадцать.

Но до той поры большинство людей, знавших меня, по-прежнему звали меня Сон Чжу. По прежней привычке.

Позже, после того как я начал вооруженную борьбу в Восточной Маньчжурии, среди товарищей меня звали только одним именем — Ким Ир Сен.

Так мои товарищи, давая мне новое имя и слагая песню, выдвигали меня руководителем. Их желание величать меня было действительно искренним.

Хотя я был еще молодым и имел опыт борьбы небольшой, но они так старались величать меня, ибо они извлекли урок из движения предыдущего поколения, когда деятели различных партий и фракций, не имея своего центра единства и сплоченности, выдавали себя каждый за выдающуюся личность и, занимаясь фракционной грызней, обрекали революционное движение на провал; ибо они всем сердцем убедились в той истине, что для возрождения страны двадцатимиллионный народ должен сплотиться, а для единодушного сплочения народа необходим центр руководства, центр единства и сплоченности.

Я так люблю таких товарищей, как Ким Хек, Чха Гван Су, Чвэ Чхан Гор, и не могу забыть о них не потому, что они посвящали мне песню и величали меня руководителем, а потому, что они были пионерами, которые положили начало единству и сплоченности, чего наша нация так страстно желала, но не могла осуществить, — этому подлинному единству и сплоченности, которые стали предметом гордости и чести нашего народа, источником неиссякаемой силы. Эти пионеры ценой своей крови открыли новую историю единства и сплоченности — историю единомыслия руководителя и масс в коммунистическом движении в нашей стране.

В рядах коммунистов нового поколения, начинавших вместе с нами революцию, не было случая, чтобы они из-за теплых местечек посеяли раздоры в рядах, не было и случая, чтобы разногласия привели к подрыву единства и сплоченности, которыми мы дорожили как своей жизнью.

Единство и сплоченность служили краеугольным камнем в наших рядах, различавшим: кто настоящий революционер, а кто лжереволюционер. Вот почему они и в тюремных застенках и на эшафотах ценой своей жизни отстаивали это единство и сплоченность. Они передавали их как бесценное наследие коммунистам последующего поколения.

Именно в этом заключается их первая историческая заслуга. Благородный и прекрасный дух коммунистов нового поколения, которые, выдвинув своего руководителя, объединялись и сплачивались вокруг него, стал великой традицией, вызвавшей к жизни те единство и сплоченность, которые сегодня наша партия называет единомыслием и сплоченностью.

С тех пор, как молодые коммунисты, выдвинув своего руководителя и сплотившись вокруг него единой мыслью и волей, развернули революционную борьбу, национально-освободительная борьба в Корее, положив конец истории прошлого, запятнанной пороками фракционной грызни и хаоса, начала вписывать в нее новую страницу.

Более полувека прошло с тех пор, как Ким Хек ушел от нас. Но и поныне стоит перед моими глазами образ человека, который во имя революции проводил бессонные ночи, голодал, обмораживал себе ноги, пробиваясь сквозь свирепую маньчжурскую вьюгу.

Будь он в живых и рядом с нами, он проделал бы еще многое. Каждый раз, когда революции предстоит пройти через суровые испытания, я вспоминаю о вечно дорогом товарище Ким Хеке, который весь, воспламеняясь огнем любви к Родине, прославлял свою молодость в борьбе, и не в силах сдержать чувство глубокой скорби при мысли о том, что он так слишком рано ушел из жизни.

Желая увековечить образ Ким Хека перед грядущими поколениями, мы поставили его бюст в первом ряду Мемориального кладбища революционеров на горе Тэсон.

Ким Хек не оставил ни одной фотокарточки. Всех соратников того времени уже нет в живых, и неоткуда теперь узнать, увидеть его живое лицо. И создавая его бюст, воздвигая его образ по моим рассказам, наши скульпторы усердно хлопотали над воссозданием его образа.

7. Лето 1930 года

Сектанты из фракции Эмэльпха не извлекли урока из неудачи восстания 30 мая. До и после Международного антивоенного дня — 1 августа 1930 года — они вновь подняли безрассудное восстание, главным образом, в районах вдоль железной дороги Гирин — Дуньхуа.

Вследствие этого безрассудного восстания перед нашей революцией встали большие трудности. Перед лицом врага обнаружены даже и те немногие революционные организации, которые ушли глубоко в подполье после восстания 30 мая. Организации, которые мы после моего выхода из тюрьмы привели в порядок с величайшим трудом во многих местах, опять подверглись удару и разрушены. В различных районах Маньчжурии были арестованы и подвергнуты смертной казни многие лучшие руководящие кадры. Враги получили новый подходящий предлог наклеветать на коммунизм и репрессировать коммунистическое движение.

Нечего и говорить, какую большую подмогу оказало это восстание японским империалистам в их политике разжигания национальной розни. Из-за двукратного восстания корейцы лишились доверия китайцев. Позже мы с трудом восстановили это доверие через партизанскую борьбу.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});