В водовороте века. Мемуары. Том 2 - Ким Сен

— Ким Хек! — пожимая ему руку, говорил я, будто уговаривая детей. — На пути революции чего только не бывает! Бывает и вот такая разлука. Съездишь в Харбин, пойдем вместе в Восточную Маньчжурию и там поработаем.

Он тоскливо усмехнулся.

— Сон Чжу, о Харбине не беспокойся! Что бы ни случилось, выполню задание организации и вернусь к вам, товарищам, с радостной вестью. Когда пойдешь в Восточную Маньчжурию, не забудь меня вызвать первым.

Это было наше с ним последнее прощание.

Расставшись с ним, и я почувствовал невыразимую пустоту в душе…

Сеть наших организаций впервые начала развиваться в Харбине с конца 1927 года. В ту пору несколько школьников, учившихся в трудных материальных условиях в Гиринской средней школе № 1, убежали в Харбин после большого скандала с реакционно настроенным учителем по истории: тот на уроке надругался над корейской нацией. Среди них были и члены Общества корейских учащихся в Гирине, находившиеся под нашим руководством.

Мы дали им задание создать новые организации в Харбине. Они там создали Общество корейских друзей по учебе и читательский кружок, главным образом, из корейских юношей и девушек, обучающихся в Харбинском училище, Харбинском политехникуме, Харбинском медицинском училище, а осенью 1928 года из актива этих организаций — организацию АСМ в Харбине, а в начале 1930 года — организацию КСМК в Харбине. Каждый раз в дни каникул мы направляли в Харбин Хан Ен Э для руководства работой этих организаций. Когда борьба против прокладки железной дороги Гирин — Хвэрен охватила Маньчжурию, учащаяся молодежь Харбина, откликнувшись на нее, развернула борьбу в крупном масштабе. Это было возможным благодаря тому, что там активно действовали эти организации.

В революционных организациях Харбина было много молодцеватых юношей. И нынешний член Политбюро ЦК ТПК товарищ Со Чхор работал тогда в организации КСМК в Харбине.

Обстановка в Харбине, когда приехала туда группа КРА во главе с Ким Хеком, была чрезвычайно жуткая. Даже таким легальным организациям, как Общество корейских друзей по учебе и читательский кружок, приходилось уйти в подполье. Комсомол и другие нелегальные организации вынуждены были последовательно замаскироваться.

Ким Хек вместе с местными товарищами обсуждали меры по охране организаций и их членов. По его предложению все революционные организации города, разбившись на несколько мелких групп, еще глубже ушли в подполье.

Вместе с членами вооруженной группы Ким Хек, находясь в гуще портовых рабочих, учащейся молодежи и других различных слоев масс, энергично вел работу по доведению до их сознания курса, принятого на Калуньском совещании. С присущим ему организаторским умением и дерзанием он воспитывал молодежь, добивался расширения организаций и в то же время активно вел не только подготовку к созданию низовых партийных организаций, но и работу по приобретению оружия. Избегая жуткой слежки врага, он установил связь и с пунктом связи Коминтерна.

Велика была заслуга Ким Хека в активизации нашей работы в Харбине. Он вел себя, как подобает вожаку, ответственному за один из участков революции, исходил эту местность вдоль и поперек. И однажды в явочном пункте связи на улице Даоли Харбина он вступил в перестрелку с неожиданно налетевшими на него врагами. Решившись покончить с собой, он прыгнул с третьего этажа. Но крепкое телосложение изменило его воле. Попытка покончить с собой не удалась, он был арестован, увезен в тюрьму в Люйшунь. Замученный жестокими пытками и истязаниями, он умер в тюрьме.

В рядах нашей революции Ким Хек, как и Пэк Син Хан, является одним из первых представителей нового поколения, положивших свою жизнь и молодость на алтарь Отечества и нации.

В ту пору, когда каждый товарищ по революции был бесценно дорог, потеря такого талантливого человека, как Ким Хек, была поистине душераздирающей утратой для нашей революции. Встретив весть о его аресте, я несколько дней не мог уснуть. Позже, когда я был в Харбине, удрученный, прохаживал по улице и дебаркадеру, где были запечатлены следы Ким Хека, тихо напевал про себя песню, сложенную им при его жизни.

Ким Хек, как и Чха Гван Су и Пак Хун, исходил далекую чужбину в поисках пути Кореи и сходился с нами. Когда он жил в одной комнате на скудном пансионе во французском сеттльменте в Шанхае, питаясь куском хлеба насущного, и проводил время в тяжелых вздохах, Чха Гван Су писал ему письма о нас: «Не губи свою дорогую жизнь в Шанхае, приезжай в Гирин! Приедешь в Гирин, тут есть и руководитель, есть и теория, есть и движение, чего ты ищешь. Гирин — твой идеал!..» Письма с таким со держанием писал он ему не раз, а трижды, четырежды. И он приехал к нам. После нашего знакомства он, несколько дней осмотрев Гирин, пожал мне руку. «Сон Чжу! — говорил он. — Я брошу здесь якорь! Отныне начинается моя жизнь!»

Чха Гван Су и Ким Хек были закадычными друзьями еще с периода учебы в Токио в Японии.

До сих пор помню, как он в день создания КСМК со слезами на глазах запевал песню-гимн «Интернационал».

В тот день Ким Хек, пожав мне руку, говорил:

— Одно время, когда я был в Шанхае, вместе с китайскими учащимися участвовал в демонстрации. Они шли, выкрикивая антияпонские лозунги, и я, возбужденный, влился в ее ряды. Когда была разогнана демонстрация, пришел домой и ломал голову в одиночестве: что будет дальше? Что надо делать завтра? Я был независимым юношей: не принадлежал ни к какой партии, ни к какой организации. Никто меня не звал на сбор, никто не давал ни распоряжения, ни совета: где и каким образом надо выступать завтра… Участвуя в демонстрации, я думал: как было бы хорошо, если найдется человек, который крикнул бы мне: «Шагай вперед!», когда я упаду духом в рядах демонстрации. Как ободрился бы я, если найдутся организации и руководитель, которые при возвращении домой после демонстрации дали бы мне распоряжение, что надо делать завтра! Как я был бы счастлив, если найдутся товарищи, которые могли бы, обняв меня, плакать, обливаясь слезами и зовя меня: «Ким Хек! Ким Хек!», когда я упаду, сраженный пулей! Тем более, если бы это были корейские товарищи и корейская организация. Когда я шел навстречу дулам ружей, такая мысль тяжелым камнем ложилась мне на душу. Мне посчастливилось в Гирине встретиться с хорошими товарищами, а сегодня я вступил в комсомол. Какое это высокое достоинство и гордость!..

В словах его не было прикрас.

Он часто говорил, что самое большое счастье в его жизни — быть в кругу прекрасных товарищей.

Такие жизненные его переживания и невзгоды заставили его сложить песню «Звезда Кореи» и распространять ее среди революционных организаций.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});