Дьявол и паж - Джоржет Хейер

— Да, я сейчас живу в замке Эйвон. Я… ба, я забыла, как это называется!.. Ах да, подопечная герцога.

По лицу дамы пробежала тень. Она сделала движение, будто собираясь встать между девушкой и детьми. Леони вздернула подбородок.

— Я совсем не то, что вы подумали, je vous assure[45]. Я нахожусь на попечении мадам Филд, кузины Монсеньора. Быть может, мне все же лучше уехать?

— Простите мое замешательство. Я буду рада, если вы останетесь. Меня зовут леди Мериваль.

— Я так и подумала, — призналась Леони. — Леди Фанни рассказывала мне о вас.

— Фанни? — Лицо Дженнифер прояснилось. — Так вы с ней знакомы?

— После приезда из Парижа я две недели провела у ее светлости. Монсеньор посчитал не вполне convenable, если я буду находиться при нем, пока он не подыщет достойную даму в качестве моей gouvernante.

Дженнифер, в прошлом сполна ощутившая на себе собственнические инстинкты его милости, изумленно посмотрела на юную незнакомку. Они сели на поваленное дерево.

— По-моему, Монсеньора никто не любит, — грустно заметила Леони. — Ну или почти никто. Разве что леди Фанни и месье Давенант привязаны к нему, ну и, конечно, я.

— Значит, вам Эйвон нравится? — Дженнифер не смогла скрыть удивления.

— Он очень добр ко мне, — просто сказала Леони. — А это ваш сын?

— Да, его зовут Джон. Подойди и поклонись, Джон.

Мальчик с удочкой несмело приблизился.

— У вас такие короткие волосы.

Леони сдернула шляпку.

— Но какие они чудесные! — с восторгом воскликнула Дженнифер. — Зачем вы их обрезали?

Леони пребывала в нерешительности.

— Пожалуйста, не расспрашивайте меня. Я не могу вам рассказать. Леди Фанни считает, что я не должна никому ничего рассказывать.

— Надеюсь, это не связано с болезнью? — спросила Дженнифер, с беспокойством оглянувшись на детей.

— О, нет! — Леони помялась. — Но ведь Монсеньор не говорил, чтобы я скрытничала, это все леди Фанни… а она не всегда поступает разумно, правда? К тому же, думаю, вам бы она разрешила рассказать, поскольку вы воспитывались в одном монастыре, n'est-ce pas? Дело в том, что я только учусь быть девушкой, мадам.

Дженнифер приоткрыла рот.

— Прошу прощения, милая?

— С двенадцати лет я была мальчиком. Затем меня нашел Монсеньор и сделал своим пажом. А потом он обнаружил, что я вовсе не мальчик, и решил удочерить меня. Поначалу мне это не слишком понравилось, а нижние юбки и сейчас не нравятся, но есть и приятные стороны. У меня теперь так много красивых вещей, и я теперь самая настоящая дама!

Дженнифер ласково коснулась руки девушки.

— Вы еще совсем дитя! И как долго вы собираетесь пробыть в Эйвоне?

— Не знаю, мадам. Сколько пожелает Монсеньор. О, за эти недели я так много узнала! А леди Фанни собирается представить меня свету. Правда, это очень мило с ее стороны?

— Да, весьма любезно, — согласилась Дженнифер. — А как вас зовут, милое дитя?

— Леони де Боннар, мадам.

— И родители попросили герцога стать вашим опекуном?

— Нет. Они умерли много лет назад. Монсеньор сам так решил. — Леони опустила взгляд на толстенького младенца, заинтересовавшегося ее туфлями.

— Этот малыш тоже ваш сын, мадам?

— Да, его зовут Джеффри. Правда, чудесный ребенок?

— Очень, — вежливо ответила Леони. — А я и не подозревала, что младенцы бывают такими толстыми. — Она встала и надела шляпку. — Я должна возвращаться, иначе мадам Филд разволнуется и свалится в обморок, — она сдержанно хихикнула. — Знаете, она похожа на клушу. Просто ужас!

Дженнифер расхохоталась.

— Мы непременно увидимся! Приходите к нам, я познакомлю вас со своим мужем.

— Как пожелаете, мадам. С удовольствием приду. Au revoir, Jean! Au revoir, bebe![46]

Младенец помахал пухлой ручонкой. Леони взобралась на лошадь.

— С младенцами так трудно, — посетовала она, — никогда не знаешь, о чем с ними говорить. Хотя, конечно, он очень мил, — с некоторым сомнением добавила девушка, после чего кивнула и направила лошадь на тропинку.

Дженнифер подхватила младшее чадо, позвала Джона и зашагала к дому. Вручив детей няньке, она отправилась на поиски мужа.

Лорд Мериваль как ни в чем ни бывало похрапывал в библиотеке. Это был крупный человек с простоватыми манерами; поджатые губы странным образом сочетались со смеющимися глазами. Когда скрипнула дверь, Мериваль испуганно вздрогнул, открыл глаза и улыбнулся.

— Честное слово, Дженни, с каждым днем ты становишься все прекраснее.

Дженнифер рассмеялась и присела на подлокотник кресла.

— Фанни считает подобные нежности давно вышедшими из моды, мой милый Энтони.

— Ах, Фанни!.. В глубине своей капризной души она обожает своего зануду Марлинга.

— Да, но Фанни старается не отставать от моды, а потому больше всего на свете обожает, чтобы мужчины шептали ей на ушко милые глупости. Боюсь, я никогда не смогу привыкнуть к городской жизни.

— Любовь моя, если только я обнаружу, что так называемые "мужчины" шепчут тебе на ушко…

— Милорд!

— Миледи?

— Вы чудовищно непочтительны, сэр! Как будто они… Как будто я способна на такое святотатство!

Мериваль привлек жену к себе.

— Дженни, если бы ты была способна на такие гадости, ухажеры вились бы вокруг тебя стаями.

— Вы этого хотите, милорд? — осведомилась Дженнифер. — Теперь я понимаю, что вы разочарованы в своей жене. Благодарю вас, сэр! — Она выскользнула из его объятий и сделала насмешливый реверанс.

Мериваль неуклюже вскочил на ноги.

— Вот проказница, я же счастливейший человек на земле!

— С чем вас и поздравляю, сэр. Энтони, тебе Марлинг ничего не писал?

— Эдвард? Нет, а что такое?

— Сегодня я встретила в лесу девушку, некоторое время назад жившую у Марлингов.

— Девушка? И кто она такая?

— Сядь, иначе может произойти непоправимое. Это совсем еще ребенок, она утверждает, что является подопечной герцога Эйвона.

— Аластера? — Мериваль нахмурился. — Что за каприз?

— Об этом я, разумеется, не стала спрашивать. Но тебе не кажется странным, что Дьявол вдруг решил заняться благотворительностью?

— Всякое случается в этом суетном мире. А вдруг он изменился, любовь моя?

Дженнифер поежилась.

— Дьявол? Невозможно. Мне жаль бедное дитя, оказавшееся в лапах сатаны. Я пригласила ее наведаться как-нибудь к нам. Я правильно поступила?

Мериваль нахмурился.

— Не хочу иметь никаких отношений с Аластером, Дженни. Я не в силах забыть, что его милость едва не похитил мою жену.

— Тогда я не была твоей женой, — возразила Дженнифер. — И эта девочка, ее, кстати, зовут Леони, совсем непохожа ни на одну из девиц Эйвона. Разреши пригласить ее к нам, прошу тебя, Энтони.

Мериваль расшаркался, едва при этом не упав.

— Миледи, вы же хозяйка в своем собственном доме, — церемонно возвестил он.

* * *

Спустя пару дней Леони прибыла в Мериваль; навстречу ей высыпало все семейство, включая толстенького младенца. Поначалу Леони чувствовала себя несколько скованно, но улыбки и ласковое обращение быстро сделали свое дело, и вскоре она забыла о своем смущении. Дженнифер показала ей дом, потом они спустились в гостиную, где их уже ждал чай. Навстречу дамам поднялся Мериваль, честно боровшийся все это время со сном.

— Я так хотела познакомиться с вами, милорд! — жизнерадостно прокричала Леони. — Я так много о вас слышала!

Мериваль окаменел.

— От кого же?

— От леди Фанни и немного от Монсеньора. Скажите, месье, вы и в самом деле остановили карету лорда Хардинга?

— На пари, дитя мое, на пари!

Леони оглушительно расхохоталась.

— Я так и знала! И он пришел в ярость, правда? И это должно было храниться в секрете, потому что в… как их называют… в дипломатических кругах…

— Ради бога, дитя мое!

— И с тех пор вас называют Разбойником с большой дороги!

— Ну, только близкие друзья!

Дженнифер изумленно смотрела на мужа.

— О господи! Продолжай, Леони. Я так и знала, что этот несчастный всю жизнь обманывал меня.

— Мадемуазель, — пробормотал Мериваль, вытирая внезапно вспотевший лоб, — пощадите!

— Все же скажите, — упорствовала Леони, — разве не чудесно хотя бы одну ночь побыть самым настоящим разбойником?

— Чудесно, — вздохнул хозяин, — но не очень прилично.

— Да! — выпалила Леони, последняя фраза Мериваля пришлась ей явно по душе. — Но мне кажется, что приличия — это так скучно и неприятно! Я и сама доставляю всем немало хлопот, поскольку терпеть не могу приличий. Выходит, дама может совершать множество дурных поступков и при этом оставаться в рамках приличий, но стоит ей только упомянуть о панталонах, как все вокруг начинают шипеть и таращить глаза. Согласитесь, приличия — весьма утомительная штука!