Не от стыда краснеет золото - Лидия Луковцева

тебе с-с-сде… лаю! – сказал Вася.

Он был против.

От неожиданности Люся выпустила из пальцев Васин седой вихор, и его голова как предмет неодушевленный брякнулась на прежнее место. Хорошо, руки продолжали лежать на столе в прежнем положении, и он не тюкнулся лицом в столешницу.

И как будто в нем, наконец, щелкнул выключатель: Вася начал подавать признаки жизни. Он тихонько захрапел.

– Наверно, не надо, – резюмировала Мила и с опаской понюхала бутылку. – Пахнет водкой.

– Ну, а чем же она должна пахнуть?! – раздражилась Люся, еще не отошедшая от Васиной угрозы. Она осталась при своем мнении.

– Ну я не знаю… может, уксусом, если бы испортилась… И Вася-то еще жив…

Надя, как будто ей подали знак, опять заголосила, уткнувшись лицом в промокшее полотенце.

– Да подожди ты… – сказала Зоя. – Ну, промоют его, хуже ведь не будет.

– Смотря кому, – возразила Надя. – Мне будет. Он же мне век не простит! Он просто со мной разведется! Одно дело, что водку из могилы пил – типа, герой, а другое, что его промывать будут! Типа, посмешище! Типа, сдрейфил!

– А помрет? Ну, если не сразу, а постепенно яд будет действовать?

– Не помрет, – сказала Мила. – Уже б помер, если что. И хватит уже реветь. Кому быть повешену, тот не утонет. Если ему суждено сегодня умереть, так и случится. Человек рождается – рядом с датой рождения через черточку уже стоит дата смерти. На небесах все заранее предрешено. Я жрать хочу – ужас! С утра не евши.

– Все хотят, – присоединилась Зоя, скромно намекая Наде об ее хозяйских обязанностях. – Ну правда, Вася-то ведь еще жив!

Васю оставили на прежнем месте, а стол Надя накрыла в зале. Поколебалась немного, но – гостьи же, святые законы гостеприимства! Несмотря на трагизм положения. И она поставила на стол бутылку самогона.

А закусь!.. Что там эти московские рестораны со своими изысками! Понимают они во вкусной и здоровой пище, как свинья в апельсинах! Одно домашнее сало с разварной картошечкой да малосольными огурчиками чего стоит! А ведь это только прелюдия!

Бутылку убрали, не заметив, как, но головы всех четверых периодически поворачивались в сторону кухни, где в проеме двери виден был стол с Васей. Все же беспокоились, и некоторые сомнения еще присутствовали, тем более что храп опять прекратился. Вася безмолвствовал.

– Девочки, а помните, в «Белых росах» Санаев с соседом собачку Пирата напоили, чтоб тещину настойку проверить на качество?

– Там был не Пират. Кажется, Валет!

– Да, и им промывание делали!

– А оказалось, что зря делали! Валет просто пьяный уснул.

– Шарика не дам на эксперименты! – отрезала Надя. – Он вам не кролик!

Хозяйский Шарик, с которым они уже познакомились, был – клубок грязной шерсти, росточком с кота, хорошо раскормленного. Две черные пуговицы злобно таращились на мир из-под свисающих косм. Может, злобность его была врожденной, а может, он как раз и злобствовал по той причине, что не мог видеть мир ясным, в широкой перспективе.

– Зачем нам Шарик? – возразила Люся. – И кролик нам не нужен. У нас уже Вася есть.

– Девочки, – медленно произнесла Мила, думая о чем-то. – Вася жив, и, по-моему, ему хорошо…

– Что ты имеешь в виду?! – ужаснулась Зоя, но как-то неискренне..

– Судьба нам посылает такой шанс! Ведь не зря же сегодня был такой баламутный день! И не зря же именно сегодня мы попали в Пороховое! Это знак!

– Мила, опомнись!

– А что такого? – удивилась Люся. – В жизни надо испытать все. А то вот умрем и не узнаем, какую водку пили наши предки.

– Люся, ты ли это?!

– Почти столетняя выдержка!

– Это же привет из прошлого!

– История постучалась в нашу дверь!

Надя вышла из-за стола, сходила в кухню и принесла бутылку, сиротливо стоявшую под вешалкой.

– На стол я ее ставить не буду, – сказала она, – все же из могилы. Брезгую. Подставляйте рюмки. Если что – так жили мы дружно и умрем с Васей в один день.

– За здоровье! – сказали дамы. – Не поминайте лихом!

И чокнулись.

На следующий день мужики пришли справиться о Васином здоровье с самого раннего утра. Найдя его живым и в относительном здравии, попросили:

– Плесни царского напитка-то, хоть попробовать!

– А нету! – сказал Вася высокомерно. А на оскорбленный ропот развел руками. – Городские бабки к жене приезжали, за ночь всё допили. Кто не рискует!.. – добавил назидательно и с издевкой.

И побрели они, солнцем палимы. И правильно: раз поймал – не упускай, а раз уж упустил – не гоняйся за упущенным.

Женщина молчит лишь о том, чего не знает

Накануне вечером дамы, доложив директору о безуспешности своих попыток отыскать Шпигалева, получили приказ: сидеть и не высовываться. То есть, в изложении Никиты Михайловича это звучало так: утром он сам выедет в Пороховое городище, к археологам, и там встретится с Дмитрием Евгеньевичем. Дмитрий Евгеньевич якобы уже позвонил Никите, но сам приехать не может, а им крайне необходимо увидеться. А потом директор подхватит своих дам, и вместе они вернутся домой.

В общем, в том плане, что нечего дамам трястись в рейсовом автобусе.

– Ну и прекрасно! – сказала Мила. – Успеем сходить в Сарай-Бату, а может, и к шаману попадем на прием. Как он там, наш спасенный аксакал?

Она не теряла надежды узнать свое будущее. Тем более, что они теперь с шаманом вроде как на короткой ноге.

Люся промолчала. В душе ее после вчерашнего инцидента поселилась какая-то неприязнь к кудеснику. Вчера было не до того, но сегодня она пыталась отыскать корни этой неприязни. Докопаться до причины – это уже наполовину решить проблему.

И, как ни крути, получалось, что обиделась она на эпитет «сердитая». Милка, значит, – отважная, Зайка – серьезная. Она же, Люся, – всего лишь сердитая!

По большому счету, в отношении Милки он прав. Но отвага ее чаще всего проистекала от безрассудства: Людмила Ивановна сначала действовала, а потом думала. Зоя – да, серьезная: все взвесит, посомневается, подумает о последствиях. Но неужели в ней, Люсе, шаман не заметил других качеств?

Либо он вовсе не так прозорлив, как считают, либо у него не было времени, чтоб досконально просканировать всех троих. В Люсино душевное устройство он просто не успел проникнуть. Либо она ему просто не понравилась почему-то. Да и ладно, подумаешь! Что ж теперь, погрузиться в мировую скорбь?! Она ему не понравилась, а он ей, вот и квиты.

После раннего завтрака гостьи расцеловались с Надей и прощально помахали