Личный секретарь для принца - Вера Чиркова

— Видите ли, милая сеньорита, — любил беседовать с проверяющей счета девушкой немолодой сеньор Пикриус, — все в жизни взаимосвязано и нужно только вглядеться в происходящее внимательнее, чтоб понять, как будут развиваться события дальше. Или — что именно привело к каким-то печальным результатам. Например, если я вижу, что брат моего камердинера появился в городе ранней осенью, то могу догадаться, что урожай в этом году невелик, и он уже успел его убрать. А значит — следующей весной в городке подорожают продукты, ведь у его соседей дела обстоят так же.

Это было очень интересно, пытаться угадать будущее или понять прошлое, и, занимаясь скучной работой, которой, не стесняясь, загружала сироту тетушка, Иллира думала, предполагала, искала решения чужих проблем, глобальных и совсем мелких. И постепенно это стало привычкой, маленькой дверцей в широкий интересный мир, где не было ни кучи вещей, требующих починки, ни мисок зерна, которое следовало перебрать, ни бесконечных корзин с пером.

— Сеньорита Иллира, мы закончили, — постучав, заглянул в дверь старший рабочий, — смотреть будете?

— Обязательно, — девушка аккуратно сложила в пачку несколько оставшихся писем и убрала в нижний ящик, чтоб освободить корзину, — уже иду.

— А я за тобой, — встретился в коридоре Седрик, — мы с его высочеством уезжаем на два дня, и он хочет, чтоб ты пришла обедать в столовую. Собирается сказать что-то важное.

Озадаченная внезапным отъездом принца, Илли пыталась сообразить, что ей нужно сделать в первую очередь, и какие неотложные вопросы не забыть задать господину.

— Давай только быстро осмотрим мою гостиную, — попросила она Седрика, — а то рабочие ждут.

— Разумеется, — согласился адъютант, и они отправились проверять работу.

Попутно Иллира умылась и сменила блузку, а так же посмотрела на уэллин. Он заметно набух, стало быть, все же сосал воду, и девушка не стала его трогать, растения не очень любят прикосновения.

— А куда вы уезжаете, не тайна? — спускаясь по лестнице, небрежно поинтересовалась сеньорита у поддерживающего ее адъютанта.

— Да нет, — отмахнулся он, — какая там тайна. В Палинке поймали несколько бандитов, его высочество собирается судить их на месте.

— Седрик, — девушка остановилась и даже руку у него с локтя сняла, — мне уже двадцать первый год, и я не вчера из монастыря, пять лет провела в доме тетушки. Так что в курсе, что получить законную подругу для мужчин довольно значимое событие. Да даже правила приличия предписывают хоть несколько дней уделить внимание новой фаворитке. И может же он себе позволить хоть несколько дней передышки от дел?! Да и вам тоже. Ну, куда денутся эти бандиты? В крайнем случае, можно послать за ними капитана Гарстена с людьми!

— Вот и объясни это ему… — насупился телохранитель, — я тебе только спасибо скажу. Он до обеда принимал присяги… потребовал со всех, кто живет в доме. У писарей все пальцы синие, не разгибаясь пишут заготовки писем, не все же грамотные. А теперь получил послание и решил немедленно ехать, у них там негде держать пленников, а сюда он не хочет везти. Мы всегда наказываем бандитов в тех местах, где они разбойничали, люди сами подсказывают, как.

— Люди подскажут, — вспомнив, что толпа всегда кровожадна, — вздохнула сеньорита и вдруг ей пришла в голову новая мысль, — а Джигорт с вами на такие мероприятия ездил?

— Ну да, он же и писал приговоры, и допросы тоже записывал.

— Значит, я тоже еду.

— Да никогда тебя Канд не возьмет. Не женское это дело.

— Я вам не женщина и не просто сеньорита. Я — секретарь, — сердито сообщила Иллира, и решительно вошла в столовую.

Принц и Ингирд вместе с фаворитками уже сидели на своих местах, в обычные дни порядки во дворце были намного свободнее. Кордилия, фаворитка Седрика, тоже была здесь, и Илли бросила адъютанту укоризненный взгляд, но он состроил непонимающую физиономию. Зато без промедлений выдал спутницу господину.

— Она собирается ехать с нами.

— А ты сказал сеньорите, куда и зачем мы едем? — недовольно повернулся от своей дамы, с которой о чем-то тихо переговаривался, Кандирд.

— Добрый день, — поздоровалась с бывшими конкурентками Иллира, села на свое место, и только после этого спокойно сообщила, — Сказал. И что прежний секретарь на такие происшествия ездил с вами — тоже сказал, только не успел еще сказать вам, что я думаю по поводу этой поездки.

— Добрый день, извините за опоздание, — к столу шли капитан Гарстен и начальник канцелярии в сопровождении миловидной темноволосой женщины и лекаря.

— Сеньорита секретарь, — шутливо попенял девушке капитан, — вы меня обидели. Обещали, что я стану сопровождать вас на прогулки и обеды и сбежали.

— Извините, капитан, это в последний раз, — Иллира отлично поняла его намерение ей помочь, — просто Седрик сообщил мне, что его высочество желает срочно выдать указания, какие именно бумаги следует взять с собой в поездку.

Конечно, она понимала, что поступает очень рискованно, перевертывая слова принца таким образом, словно он с самого начала собирался взять ее в поездку, только сомневался в согласии. Ведь стоит ему сейчас заявить, что она всё поняла неправильно, и что он и в мыслях не имел брать ее с собой, и ее авторитет, начинающий очень понемногу расти в этом полном профессионалов дворце, мгновенно рухнет на дно самой глубокой пропасти. И из друга и доверенного лица, каким и должен быть настоящий личный секретарь, она мгновенно превратится для всех в капризную и бестолковую сеньориту, неведомо как попавшую на слишком высокую для ее способностей должность.

И принц действительно поднял на неё от тарелки усталый взгляд, подбирая слова, какими мог бы поделикатнее отказать девушке, которой позволил считать себя другом, хотя в глубине души пока не принял этого как неизбежности. И не потому, что не доверял ей или не считал достойной, а потому, что гнездилась где-то в душе убежденность, что для неё такое положение — всего лишь блажь и она скоро пройдет. Раз ей выписала королева такую премию, значит, сеньорита непременно вскоре обзаведется новыми нарядами и украшениями и будет больше думать о балах и прогулках, чем о скучных бумажках.

Но едва столкнулся взглядом с её напряженными, потемневшими, как омут перед грозой глазами, рассмотрел упрямо сжатые губы и хмурящиеся в ожидании брови, отчетливо понял, сейчас решается нечто более важное, чем вопрос об обычной поездке. Захочет ли она говорить ему "ты" и объяснять те вещи, которых он по прямоте своей души столько лет не замечал, будет ли запросто ругать за то, что он не отдыхает и вообще сможет ли остаться его секретарем и даже другом, если он сейчас скажет резкое — "нет"? Оставив её в глазах десятка сидящих за столом людей самонадеянной лгуньей и выскочкой, какой обзывала девушку бывшая надзирательница.