Затерянный поезд - Пьер Сувестр

– Жан, продолжайте готовить чемодан. Правда, я еду не в Антверпен, а в другое место… Бельгии…

Тот, не выразив ни малейшего удивления, удалился. А Жюв медленно и вдумчиво перечитал полученную телеграмму, которая сообщала:

«Если вы свободны, прошу срочно приехать и сопровождать мой специальный поезд. Здесь происходит что-то очень странное. Только вы можете разобраться. О деньгах не беспокойтесь, все расходы за мой счет. Довожу до вашего сведения: тут, похоже, замешан Фантомас…»

Следовало название маленького городка на границе Люксембурга. И стояла подпись – импресарио, Барзюм.

Что же случилось в поезде Барзюма?

Почему великий циркач обратился к помощи вездесущего полицейского?

Глава 15

ПРИЯТНЫЙ СЮРПРИЗИК

– Войдите. Что вам угодно?

Чарли – специальный секретарь Барзюма – работал в своем купе над предложением, поступившим из гамбургского зверинца, в момент, когда в дверь к нему раздался робкий стук.

Дверь отворилась, взору секретаря предстала весьма странная голова. Кто же побеспокоил Чарли?

Если бы какой-нибудь незнакомец случайно попал в цирк Барзюма, он был бы немало удивлен, заметив такое необычное существо. Невозможно было даже определить его пол.

Из-под пышной шевелюры (явно женской) глядели огромные добрые глаза, но особенно выделялись усы, уложенные на манер Гийома – немецкого императора, придававшие этому человеку мужской облик, как, впрочем, и черная мушкетерская бородка.

– Что вам от меня нужно? – спросил Чарли. – Кто здесь?

Тонкий голосок ответил:

– Это я, мсье, женщина с бородой.

То и в самом деле была весьма необычная персона, гордость цирка; будучи женщиной, она носила бороду, которой могли бы позавидовать многие актеры-мужчины.

Чарли, раздраженный тем, что его побеспокоили во время работы, едва мог скрыть свое мрачное настроение:

– Ну что? Раз пришли – проходите. Чем обязан? Вы ведь прекрасно знаете, что в этот час я никого не принимаю.

Женщина с бородой, несмотря на мужскую внешность, в действительности была существом мягким и робким. Войдя наконец в комнату, она густо покраснела и приблизилась в нерешительности к секретарю.

– Извините меня, мсье, – проговорило это странное создание, которое, если б не борода, вполне сошло бы за довольно изящную и красивую девушку, – но я вынуждена с вами поговорить.

– По какому поводу? В чем дело?

Чарли становился все более раздражен и нелюбезен. Он даже не встал, чтобы принять вошедшую, и не выпускал из рук перо, подчеркивая своим видом, что надеется на весьма непродолжительную беседу.

Однако женщина с бородой, хоть и явно смущалась, вовсе не собиралась откланиваться.

– Мсье Чарли, – начала она, покручивая машинально кончик усов (этим жестом во время представлений она зарабатывала наибольшие овации), – я пришла к вам, чтобы представить одну жалобу.

– Жалобу? Почему? На кого?

– Я не знаю, на кого, мсье Чарли, зато знаю, почему. Сегодня утром из моей уборной украли большое золотое кольцо. Обычно я его ношу на руке…

Бородатая актриса собиралась поведать еще какие-то подробности, но Чарли резко оборвал ее:

– Вот еще! Да сколько можно?! Со вчерашнего вечера я принимаю уже четвертую жалобу. Впрочем, четыре дня подряд чуть ли не весь персонал цирка только и твердит о каких-то кражах. Мне это все осточертело – во как!

Но на этот раз Чарли все-таки отложил перо и, скрестив руки на груди, подозрительно взглянул на потерпевшую.

– А вообще-то, ладно. Посмотрим. Выкладывайте ваши подробности! Только все четко и по порядку.

Бедная циркачка выглядела запуганной вконец.

– Но по порядку… Я и сама не знаю, – запротестовала она, – и не могу объяснить, в чем дело. Если б я хоть подозревала кого-нибудь, тотчас сообщила бы. Но я решительно ничего не понимаю…

– Где было ваше кольцо?

– Оно лежало на столике в моем купе рядом со щеточкой для усов и расческой, там, куда я его всегда кладу.

– Ну и?

– Ну, вот и все, мсье. Что я могу еще сказать? Во время утреннего туалета кольцо было на месте, я в этом уверена. Затем отлучилась буквально на несколько секунд поздороваться с женщиной-змеей и ходячей татуировкой. Когда же вернулась, сразу заметила, что кольцо исчезло.

– Кто заходил в вашу гримерную?

– Какая-то дама. Я ее не знаю.

Секретарь Барзюма раздраженно встал, откинув ногой кресло.

– Это ужас какой-то, ей-Богу! – брякнул он. – Мадам Элеонора, если б я не знал вас столько лет, то подумал бы, что вы решили поразвлечься и разыграть меня. За один только вчерашний вечер ко мне приходили с жалобами три канатоходки. У кого брошку сперли, у кого еще что-то… Прямо досада! Ведь мы все друг друга хорошо знаем. Знаем, что среди нас лишь честные люди, следовательно…

В этот момент раздался звонок.

– О, черт! Теперь патрон… Нет покоя бедному секретарю: то одно, то другое… Сил моих больше нет!

Чарли стремительно вернулся к бюро, принялся собирать бумаги, папки, письма.

– Слушайте, мадам Элеонора, – выпалил он, – меня вызывает Барзюм. Не могу больше вас выслушивать. Но вы можете рассчитывать на меня, обо всех этих инцидентах сообщу патрону. И, честное слово, надеюсь, что…

Чарли не закончил фразу. Раздался еще более требовательный и продолжительный звонок.

– Директор проявляет нетерпение… Бог ты мой, ну и профессия! Обязательно заскочу к вам в гримерную, – бросил секретарь Элеоноре.

Он выпроводил актрису из своего купе, закрыл дверь и, пройдя несколько метров по коридору вагона, вошел в рабочий кабинет Барзюма.

Его встретила нервная реплика хозяина.

– В чем дело? – холодно спросил Барзюм. – Нужно непременно звонить два раза, чтобы вы соблаговолили явиться?

Чарли, привыкший за долгие годы совместной работы к грубоватым манерам своего патрона, не удивился нисколько.

– Извините меня, мсье, – сказал он, – я не мог ответить на ваш первый зов, так как был занят беседой с бородатой Элеонорой.

– Что она хотела?

– Она приходила с жалобой, мсье Барзюм.

– По какому поводу?

– По поводу кражи.

Ответ Чарли прозвучал решительно и даже с некоторым нетерпением.

Импресарио воскликнул с гневом:

– По поводу кражи?! – в голосе послышался свист. – Подумать только! Мой цирк превратился в бандитское логово. В течение восьми дней каждый раз, как мы встречаемся, вы объявляете о бесконечных кражах. Есть над чем поразмыслить, согласны? В общем, я вам поручаю провести расследование.

– Понимаю, мсье, – ответил секретарь, – но дело в том, что я уже сделал нечто в этом роде.

– И какой вывод?

На губах Чарли появилась тонкая улыбка. Он посмотрел на озадаченного патрона, поглаживающего элегантным жестом свои короткие рыжие бакенбарды.

– Мсье, – быстро ответил Чарли, – пока мое расследование не принесло достоверных результатов.

На этот раз директор в самом деле потерял самообладание.

– Вечно одно и то же! Говорите: да или нет?! Подозреваете вы кого-нибудь? Вам известно, кто обворовывает артистов?

– Я знаю, – ответил секретарь, – что хищения совпали с приходом в ваш цирк одного мсье… из числа конюхов, принятого недавно на работу.

– Его имя?

– Его зовут Леопольд.

Лицо Барзюма исказилось от досады, но он быстро взял себя в руки.

– Сегодня же вечером прогоните этого парня ко всем чертям. Не желаю, чтоб подобные инциденты происходили в моем заведении.

И, закончив с этим, Барзюм перешел к следующему вопросу:

– Вы получили ответ из Гамбурга? Во сколько обошлись нам эти три льва?

Чтобы дать ответ, Чарли полез в бумаги, стараясь отыскать письмо продавца свирепых хищников.

В то время, как Чарли и Барзюм обсуждали дела труппы, в том числе участь конюха Леопольда, последний шел по длинному коридору поезда, стремясь найти двадцать седьмое купе, где жила молодая хорошенькая наездница, в которую он был влюблен.

Конюх Леопольд или, точнее, барон Леопольд, перевоплотившийся в новую роль, остановился в нерешительности перед дверью гримерной дочери Фантомаса. Он колебался: входить или нет. Наконец, собравшись с духом, тихонько и деликатно постучал. И тут же услышал молодой женский голос:

– Войдите.

Он смело шагнул в узкую кабину, служившую гримерной для наездницы. Но едва барон переступил порог купе, как тотчас всю его уверенность как рукой сняло.

В самом деле, Элен презрительно взглянула на него, и в ее высокомерном виде не было ничего ободряющего.

– Мадемуазель… мадам… – начал барон Леопольд, – простите меня за то, что имею наглость вас побеспокоить, но видите ли…

– Что вам от меня нужно? – резко оборвала Элен.

Ее маленькая гримерная выглядела так же, как и все остальные в этом поезде. Оборудованная наскоро, но в то же время довольно удобно, обстановка состояла из кресла-кровати, узкого туалетного столика и шкафчика с ящиками для одежды.