Четвертое сокровище - Симода Тодд

— Гомэн насай, — прошептала Ханако.

— Ханако, что случилось? — спросила Киёми.

— Давайте отведем ее в кабинет, — предложила Тина.

Под взглядами малочисленной компании едоков они провели Ханако в заднюю часть ресторана. В кабинете управляющего ее посадили на стул. Уиджи присел на корточки и спросил:

— У вас спазмы в ногах?

Лицо Ханако сморщилось от боли, глаза плотно закрылись, губы сжались так плотно, что побелели.

— Ты знаешь, что с ней? — прошептала Киёми Тине.

Та взглянула на мать, когда Уиджи заговорил с ней.

— У нее рассеянный склероз. Стало проявляться с начала года, — прошептала Тина.

На лице Киёми сначала изобразилось удивление, потом замешательство.

— Она никогда мне не говорила. Она сказала, что просто стареет. Это опасно?

Ханако слабо застонала, и Тина тоже присела около нее на корточки.

— У вас есть какие-нибудь лекарства? Прописал врач что-нибудь от этого? — спросил Уиджи у Ханако.

Та кивнула:

— Всё дома.

— Давай отведем ее домой, — сказал Уиджи. — Где она живет?

— Недалеко. Пара кварталов отсюда, но я не думаю, что она сможет идти.

— Мне тоже так кажется, — согласился Уиджи.

— Я сама пойду… через минутку, — сказала Ханако.

— Я не знала, — снова заговорила Киёми. Ладонью она прикрывала рот, а другую руку тянула к подруге.

— За лекарствами я могу сбегать, — вызвался Уиджи.

— Нет, я сама, — сказала Тина и похлопала мать по руке. — Где лекарства?

— В ящике с палочками для еды.

Тина быстро прошла через ресторан на улицу, свернула налево и побежала вверх по Пауэлл-стрит. Она вспомнила детство, когда бегала домой от «Тэмпура-Хауса», где навещала мать перед вечерней суматохой. Тина любила смотреть, как шеф-повар с белой повязкой на голове размешивает массу для тэмпуры. Обычно он готовил небольшую миску массы с сахаром и обмазывал ею ломтики мускусной дыни или целые ягоды клубники, а потом ставил все это в духовку. Через минуту-другую вытаскивал блюдо, дул на него, а затем посыпал сахарным порошком. «Вкусненько», — говорила обычно она, а шеф смеялся и повторял за ней: «Вкусненько».

Тина повернула налево, на Буш-стрит; улица шла под уклон, и она побежала быстрее. Пронеслась мимо «Театра Ноб-Хилл», ресторана «Суси-Мэн», супермаркета «Ад Зевз» и вбежала в дом. Она взлетела по лестнице, слегка притормозив на третьем этаже — легкие и ноги буквально горели. Оставшиеся два этажа пришлось идти медленнее. Добравшись до пятого, она вбежала в квартиру, ринулась на кухню и нашла в шкафчике пузырьки таблеток. Видимо, непочатые. Тина открыла их — мать ничего не принимала.

Тина выбежала из дома, сжимая в руках пузырьки. Дорога до «Тэмпура-Хауса», по крайней мере, все время шла вниз.

Когда Тина вошла, мать сидела по-прежнему, но выглядела уже лучше.

— Вот. — Тина отдала пузырьки Уиджи. — Я не знаю, какие здесь для чего.

Уиджи посмотрел на этикетки.

— «Занафлекс». Вот этот. — Он открутил крышку. Киёми принесла стакан воды. Ханако взяла таблетку и проглотила ее, запив.

— Я никогда не видела, чтобы она принимала что-то. кроме аспирина, — заметила Тина.

— Подействует минут через двадцать, — сказал Уиджи.

Тина села на стул и спросила:

— А марихуана не подействует быстрее?

— Я никогда не видел, но, говорят, действует мгновенно.

Они подождали в кабинете управляющего, пока Ханако не стало лучше. Она хотела остаться и закончить смену, но Киёми настояла, чтобы на оставшийся вечер она взяла отгул. Киёми упаковала ужины Тины и Уиджи и дополнительную порцию для Ханако в коробочки «с собой» и пластиковые пакеты. Тина понесла пакеты.3 Уиджи держат руки свободными, чтобы помочь Хана' ко, если вдруг опять случится приступ.

По лестнице в квартиру они поднимались медленно.

— Я буду жаловаться управляющему насчет лифта, — сказала Тина.

— Не надо, — ответила Ханако.

— Почему это?

— Он не виноват.

На пятом они вошли в квартиру Ханако. Тина отнесла коробки на кухню, а Уиджи проводил Ханако в гостиную. Тина разложила еду по тарелкам, принесла их в гостиную и поставила на маленький столик. Все уселись на пол.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Ханако попробовала.

— Извините, морской окунь уже не дрыгается.

— Очень вкусно, — оценил Уиджи. — Самая свежая рыба, которую я когда-либо пробовал.

Ханако встала.

— Извините, я не очень голодна. — Она взяла свою тарелку и пошла на кухню.

Тина, как бы извиняясь, улыбнулась Уиджи.

Тина попрощалась с Уиджи за дверью квартиры.

— Спасибо за помощь.

— За всем этим забыл тебе сказать. Завтра вечером у меня вечеринка для нас, аспирантов. Джиллиан обещала прийти. Еще кое-кто.

— Звучит заманчиво. Постараюсь быть.

— Хорошо. — Он посмотрел на лестницу. — Побегу я на электричку.

Он снова повернулся к ней и развел руки. Тина обняла его и стала отстраняться, но он мягко притянул ее к себе, и они быстро поцеловались. Его рука осталась на ее спине, и они поцеловались снова, на этот раз — значительно дольше.

— Извини, — сказал Уиджи, сделав шаг назад. — Наверное, это морской окунь. Всегда на меня так действует.

— Приятного аппетита.

Телефон в материнской квартире позвонил на следующее утро в семь. Тина открыла глаза и повернулась на диване. Села, прикидывая, что уже опоздала на занятия, когда вдруг вспомнила, что сегодня пятница и занятий нет. Телефон умолк после второго звонка. Тина встала, разгладила футболку и натянула джинсы.

Дверь в спальню матери была открыта.

— Ха-тян? Ты еще здесь?

— Да. — Тина подошла к комнате матери.

— Это Роберт-сан.

— Ты не могла бы ему сказать, что я уже еду домой? Ханако посмотрела на дочь, затем показала на телефон в ее комнате:

— Вот ты и скажи.

Тина вошла в спальню и подняла трубку.

— Извини, я не позвонила.

— Я уже начал волноваться, — сказал Мистер Роберт.

— Было слишком поздно. У мамы на работе были проблемы. Я ей помогла.

— Проблемы?

— У нее был приступ.

— Рэйки нужен?

Тина долго не отвечала.

— Подожди. — Она закрыла трубку рукой и громко спросила: — Он хочет знать, нужен ли тебе рэйки.

Ханако зашла в комнату в халате:

— Да, пожалуйста. Перед работой.

Тина протянула ей телефон:

— Сама скажи ему. Если он спросит, я поехала домой.

Ханако нахмурилась и взяла трубку.

— Хай, Роберт-сан. О-хаё годзаимас[49].

Дома Тина сбросила рюкзак на полу в кабинете. Мистер Роберт вышел из спальни с еще мокрыми волосами. Он вытирал затылок ручным полотенцем.

— Ты бы хоть позвонила.

— Знаю.

— Ей действительно было плохо?

— Упала посреди ресторана.

— Хорошо, что ты там оказалась.

Хорошо, что я там оказалась вместе с Уиджи, подумала Тина.

— Она ничего не сказала тете Киёми.

— О болезни?

— Теперь та знает. — Тина прошла на кухню и стала готовить кофе. — Мне пришлось бежать домой за лекарствами. Знаешь, она не их принимала.

— Но ей не нравится, как они на нее действуют.

— Почему она рассказала все тебе? Она ничего не говорила мне, пока я насильно не вытянула.

— Не знаю… но сказала. — Он как раз вытирал макушку, и полотенце закрыло лицо. Мистер Роберт повернулся и зашел в ванную. Оттуда донеслось: — Я ей говорил, что рэйки подействует так же, но без побочных эффектов.

Тина следила за кофеваркой, которая булькала уже целую вечность.

— Зачем ты ей это сказал? Ты же не знаешь точно.

— Знаю. Кроме того, она сама в это верит. Ее тело ответит на ее веру и пошлет ей энергию «ки» в те места, которые в ней нуждаются.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Тина появилась в дверях ванной:

— О чем ты говоришь? Она пошла к врачу, который сказал ей, чтó с нею не так, и выписал лекарства, которые должны ей помочь. Вот и всё, во что она должна верить.