Волки Кальи - Стивен Кинг

— «Сомбра» — не обычная законопослушная корпорация. Подумай, стала бы обычная законопослушная корпорация нанимать такого, как Балазар, для ведения переговоров?

— Ты попал в точку, — кивнул Эдди. — Их приезд сильно напугал Тауэра.

— В любом случае письмо кое-что проясняет, — вмешался Джейк. — К примеру, щит, который я видел на пустыре. Эта «Сомбра корпорейшн» за свои сто тысяч получила права «рекламировать свои будущие проекты». Ты видел эту часть соглашения, Эдди?

— Кажется, да, она шла после абзаца о том, что Тауэр учитывает и защищает заявленные интересы «Сомбра корпорейшн» в приобретении вышеозначенной собственности, не отдает ее в залог и не допускает никаких посягательств на нее третьих лиц.

— Точно. Щит, который я видел на пустыре… — Он замолчал, задумавшись, поднял руки, уставился между ними, словно читал текст, видеть который мог только он. — «ТОВАРИЩЕСТВО СТРОИТЕЛЬНОЙ КОМПАНИИ МИЛЛЗА И РИЭЛТОРСКОЙ КОНТОРЫ СОМБРА ПРОДОЛЖАЕТ РАБОТЫ. МЫ ИЗМЕНИМ ЛИЦО МАНХЭТТЕНА». А потом: «СКОРО ЗДЕСЬ БУДЕТ РОСКОШНЫЙ КОНДОМИНИУМ «БУХТА БОЛЬШОЙ ЧЕРЕПАХИ».

— Так вот для чего им понадобился пустырь, — протянул Эдди. — Кондо. Но…

— Что такое кондоминиум? — спросила Сюзанна. — Впервые слышу это слово.

— По существу, многоквартирный кооперативный дом, — ответил Эдди. — Они наверняка были и в твое время, только назывались по-другому.

— Да. — Сюзанна усмехнулась. — Так и назывались, кооперативными домами.

— Это не имеет значения, потому что речь идет не о кондо, — воскликнул Джейк. — Никто не собирался строить там дом. Все это… вы знаете… черт, забыл слово…

— Маскировка, — предложил Роланд.

Джейк улыбнулся.

— Точно, маскировка. Дело в розе, а не в доме! Они не могут добраться до нее, пока не приобретут землю, на которой она растет. Я в этом уверен.

— Ты, возможно, прав, что дом ничего не значит, — кивнула Сюзанна, — но Бухта Черепахи вызывает определенные ассоциации, не так ли? — Она посмотрела на стрелка. — Эта часть Манхэттена называется Бухта Черепахи, Роланд.

Он кивнул, нисколько не удивившись. Черепаха была одним из двенадцати Хранителей и всегда стояла на дальнем конце Луча, по которому они шли.

— Люди из «Строительной компании Миллза», возможно, ничего не слыхали о розе, — продолжил Джейк, — но готов спорить: в «Сомбра корпорейшн» о ней знают. — Его рука нырнула в густой мех на шее Ыша. — Я думаю, где-то в Нью-Йорке, в каком-нибудь административном здании, может, в Бухте Черепахи, может, в Ист-Сайде, есть дверь со скромной табличкой «СОМБРА КОРПОРЕЙШН». А за этой дверью — другая дверь. Из тех, что приводит сюда.

С минуту они сидели, думая о мирах, вращающихся вокруг единой оси в умирающей гармонии, и никто ничего не говорил.

4

— Вот что, по моему разумению, происходит, — первым заговорил Эдди. — Сюзи, Джейк, не стесняйтесь поправить меня, если вам покажется, что я ошибаюсь. Этот тип, Кел Тауэр, в каком-то смысле хранитель розы. Возможно, на уровне сознания он сам этого не знает, но точно хранитель. Он и, должно быть, вся его семья. Отсюда и фамилия.

— Только он — последний, — вставил Джейк.

— Ты этого знать не можешь, сладенький, — улыбнулась ему Сюзанна.

— У него не было обручального кольца, — объяснил Джейк, и Сюзанна кивнула, похоже, убежденная этим доводом.

— Возможно, когда-то множество Торенов владели множеством участков на Манхэттене, — продолжил Эдди, — но те дни канули в Лету. И теперь «Сомбра корпорейшн» от розы отделяет только один, практически разорившийся толстячок, изменивший свою фамилию. Он… э… как называется человек, который любит книги?

— Библиофил, — ответила Сюзанна.

— Да, один из них. Джордж Бьонди, возможно, не Эйнштейн, но одну умную фразу, когда мы подслушивали, произнес. Насчет того, что у Тауэра не настоящий магазин, а дыра, куда он бросает деньги. В наших краях, Роланд, случившееся с ним — обычное дело. Когда моя мать видела по телевизору какого-нибудь богатого парня, скажем, Доналда Трампа…

— Кого? — спросила Сюзанна.

— Ты его не знаешь, в шестьдесят четвертом он был мальчишкой. И это не важно. Так она говорила: «Интересно, какими будут его внуки». В Америке внуки частенько разбазаривают нажитое дедами.

— Итак, мы имеем этого Тауэра, и он, в своем амплуа, тот же Роланд… последний в роду. Продает что-то из принадлежащей ему недвижимости здесь, что-то там, платит налоги, платит за дом, оплачивает расходы и медицинские счета, покупает книги. Да, я все это выдумываю… но только, кажется, на самом деле все так и есть.

— Точно, — кивнул Джейк, в голосе слышалось благоговение. — Наверняка все так и есть.

— Может, ты догадался об этом, — заметил Роланд. — А может, коснулся его мозга. Как, бывало, делал мой старый друг Ален. Продолжай, Эдди.

— И каждый год он говорит себе, что уж теперь-то книжный магазин наконец начнет приносить прибыль. Что ньюйоркцы узнают, какие хорошие у него книги, как их много, и повалят валом. В Нью-Йорке такое действительно случается. И вот тогда все у него наладится. Но в конце концов на продажу у него остается только одно: участок двести девяносто восемь в квартале девятнадцать в Бухте Черепахи.

— Два, восемь и девять в сумме дают девятнадцать, — вставила Сюзанна. — Никак не могу понять, то ли это что-то да значит, то ли синдром синего автомобиля.

— Что такое синдром синего автомобиля? — спросил Джейк.

— Когда ты покупаешь синий автомобиль, тебе начинает казаться, что вокруг полным-полно синих автомобилей.

— Только не здесь, тут ты их не встретишь, — улыбнулся Джейк.

— Не здесь, — подал голос Ыш, и все посмотрели на него. Дни, а иной раз и недели Ыш ничего не говорил или повторял окончания слов. А потом вроде бы произносил что-то свое, озвучивал свои мысли. Но они не знали, так ли это. Наверняка не знал даже Джейк.

«Точно так же мы не знаем наверняка и насчет числа девятнадцать», — подумала Сюзанна и потрепала путаника по голове. Ыш с довольным видом ей подмигнул.

— Он держится за этот участок до последнего, — продолжил Эдди. — Черт, даже это жуткое здание, в котором расположен книжный магазин, ему не принадлежит, помещение он арендует.

Джейк перехватил инициативу:

— Когда магазин деликатесов «Том и Джерри» прекратил работу, Тауэр его разрушил. Потому что какая-то его часть хочет продать участок. Эта часть говорит, что не продать участок может только безумец. — Джейк замолчал, думая о том, что некоторые мысли приходят глубокой ночью. Безумные мысли, безумные идеи, голоса, не желающие замолкать. — Но есть и другая часть, другой голос…

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});