Необыкновенные приключения девочки-клона и ее друзей - Анна Ардемарин

– Ничего, привыкнете к нашей одежке. А вы тоже, поди, бедные совсем, раз платьев своих не имеете, мужески штаны надели. Грех девицам в штанах ходить. Ну, да ладно, свечереется, пойдете на речку, постираете свою одежку. А теперь, девицы, приберите в избе. Да звать-то вас как?

Девочки назвали свои имена.

– Инга… – задумчиво повторила Матрена. – Из каких же мест вы, как сюда попали?

– Мы из Загорска, нас родители послали вместе с нашими братьями в школу монастырскую, да не принимают нас в школу, говорят – школа не для девиц.

– Верно, девиц грамоте не учат, чай, только боярских дочек. А обучены вы другой грамоте, хозяйственной? Умеете скотинку кормить, хлеб печь, холсты ткать?

Девочки замялись, не зная, что ответить.

– Ну, что-то умеем, – неуверенно протянула Мальва.

– А если и не умеем, вы нас, Матрена, научите, – нашлась, что сказать Инга.

– Я рада бы вас поучить, да трудно мне, хворая я совсем. Видите, на печи лежу в летнюю-то пору. Сама голодная, дети голодные бегают. Неможется мне.

– И давно вы болеете? – спросила Инга.

– Давненько. Не одна неделя пробежала.

– И никто вам не помогает? – удивились девочки.

– Муж у меня помер, кому ж помогать? Я – не из этой деревни, мои родичи знать ничего не знают. А здесь у всех своих забот полно и в поле, и в доме. Забежит иногда соседушка, хлеба принесет. Вот и вся помощь. Да я и не обижаюсь… Вот вы все и знаете. А теперь идите, наберите муки из ларя, да оладьи состряпайте. Детей накормите, сами поешьте, а прибираться будете завтра.

– А где дети? – спросила Мальва.

– Разве вы не видели, когда к дому подходили? Они всегда у ворот играют. Хорошо, что лето, кто-то им морковку даст, кто – репку, тем и живы. Они у меня погодки: Кириллу – четыре, Димитрию – три.

Девочки решили, что напекут оладий и первыми их должны отведать дети.

Глава девятнадцатая

Макс и Алекс убрали не только двор монастыря, но и галереи обоих флигелей. Затем их позвали в трапезную и опять дали по кружке молока и по куску хлеба.

Когда, поужинав, они вышли, то заметили, как в другую трапезную входили строем немногим более десяти монахов.

Василий, оказавшись рядом с ними, объяснил, что это монашеская братия – те, кто уже принял постриг, и что идут они на вечерю.

– А что они все делают в монастыре? Спросил удивленно Алекс. – Их нигде не было видно.

– Как это, что делают, – удивился в свою очередь Василий. – У них своя работа, святые книги переписывают. Да еще день деньской молятся Богу и поклоны отдают. Зa всех молятся, и за себя, и за нас. А мы, послушники, им служим в кельях. И вас отдадут в услужение, как только попривыкните немного.

Алекс с Максом переглянулись и ничего не сказали. Вскоре к ним подошли еще два послушника – Елизар и Анатолий.

– На вас, Лексей и Мефодий, наложено новое послушание, мы сами об этом слыхали, когда игумен отдавал распоряжения Игнату. Завтра на заре подниметесь и пойдете на луг – коз пасти. Мы раньше с Елизаром это делали, а теперь – вы. Но об этом вам еще сам Игнат объявит.

– А кто в монастыре с хозяйством управляется – за скотом смотрит, кушать для всех готовит? – спросил Макс.

– Да кто ж еще, знамо, крестьяне из деревни, – конопатый Елизар говорил об этом так, будто ему было странно слышать подобные вопросы. – Они полдня в монастыре работают, а после идут свои дела делать.

– Скоро Спас! Хорошо! Праздник! Вот тогда погуляем! И будем есть не только хлеб и молоко, но и пирогов отведаем, – Анатолий с улыбкой поглядел на Макса и Алекса. – Нам еще хорошо! Нам, детям, дают и молоко. А вот иноки от праздника до праздника кроме воды и хлеба, да ещё похлёбки, ничего не видят.

– Нам в праздники разрешают с другими детьми из деревни гулять. Мы в лапту играем. Любите вы в лапту играть? – Елизар, почему-то прищурясь, ждал ответа.

– В лапту… – не то спрашивая, не то размышляя, протянул Алекс, – да кто ж не любит, конечно, поиграем. – Он незаметно толкнул Макса локтем, чтобы тот и не подумал сказать, что они о такой игре даже не слышали.

– Мне велено вас постричь так же, как и мы пострижены, но, – Василий разглядывал головы Макса и Алекса, – в круг ровно не выйдет, надо ждать, пока волосья отрастут.

– А теперь нам всем надо по кельям разойтись, помолиться и спать ложиться. А то еще епитимью схлопочем, – Анатолий выразительно посмотрел на новичков, давая им понять, что делать во дворе больше нечего.

Алекс и Макс пошли в свою келью. Войдя, уселись на свои кровати-лавки.

– Ну и жизнь в этом монастыре, ничего не скажешь, – Макс удрученно покачал головой.

– У меня такое чувство, что мы превратились не то в заключенных, не то в солдат, – невесело прошептал в ответ Алекс.

Вдруг дверь отворилась. На пороге стоял и сердито смотрел на них Игнат.

– Почему вы не молитесь перед сном, не благодарите Бога за прошедший удачный день, не просите его благоволения на будущий? Хотите, чтобы вас изгнали из монастыря?

– Простите нас, – пролепетал Макс. – Все для нас пока здесь так непривычно. Простите… – И он, а за ним Алекс, повернулись к иконе и начали молиться.

– На колени перед иконой, на колени, – услышали они голос Игната. – Завтра поутру на пастбище пойдете коз пасти, – добавил он.

Мальчики стали в проходе между лавками на колени. Долго делали поклоны, пока совсем не устали. Потом, утомленные, легли на свои постели и быстро уснули.

Утром их разбудил Елизар. Не совсем еще проснувшиеся Макс и Алекс вышли из кельи. Елизар вывел к ним шесть коз и дал с собой каждому по хворостине и по маленькой котомке, в каждую из них было положено по два ломтя хлеба и по куску сыра. Когда они вышли за пределы монастыря, Елизар показал им пастбище, а сам вернулся обратно в монастырь.

– Что нам теперь делать? – спросил все еще сонный Алекс у Макса.

– Как что? Гнать коз на пастбище и смотреть, чтобы они от нас не убежали. Я считаю, Алекс, что нам еще повезло. Пасти коз, я полагаю, дело не трудное: они будут травку щипать и переходить с места на место, а мы – за ними. Я думаю, что это лучше, чем в монастыре день деньской под надзором быть. Только бы козы не убежали.

Помахивая хворостинами, они погнали коз на пастбище.

Пасти коз действительно оказалось не так уж и сложно. Только им очень хотелось есть. По одному куску хлеба они почти сразу съели, а сыр и второй кусок решили оставить на обед. Ведь возвращаться им нужно будет только под вечер. Помня предыдущий опыт, они присматривались к траве, пытаясь найти дикий щавель или лук, но ничего не находили.

Переходя с места на место, следуя за козами, они обсуждали положение, в которое невольно попали, и не могли спрогнозировать хоть какой-то приемлемый и реальный выход из него.

– У нас теперь нет никаких ориентиров, нет наших костюмов. Ничего… ничего! – в отчаянии повторял Алекс, сидя на траве.

– Может быть, что-то изменится… я не верю, не могу верить, что мы так и останемся здесь… Здесь… навсегда… навсегда! Не хочу!! – у Макса на глазах появились слезы. Он вытер их руками, поднялся, побежал и отогнал к стаду двух отбившихся коз. А когда вернулся к Алексу, слез уже не было видно, его лицо выражало решимость. – Алекс, мы здесь пробыли так мало. Нам нельзя отчаиваться. Это могут заметить. Тогда нам, наверно, еще хуже будет. Вот увидишь, мы как-то выберемся отсюда!

Изморенные солнцем новоиспеченные пастухи, съев последние кусочки хлеба и сыр, нечаянно уснули. Их разбудили чьи-то голоса. Испуганные мальчуганы, решив, что это кто-то из монастыря к ним пожаловал, вскочили на ноги. Прямо к ним шли две девчонки в длинных сарафанах. И вдруг девочки закричали что-то и побежали прямо к ним. Тогда Макс и Алекс узнали Ингу и Мальву.

Когда девочки подбежали, все четверо запрыгали от радости и, перебивая друг друга, кричали, как им повезло, что удалось встретиться так быстро, чего они, разумеется, не ожидали.

Выяснилось, что девочки очень много успели переделать в доме больной Матрены, а потом отпросились у нее сходить на луг, чтобы нарвать цветов. Увидев пасущееся стадо, решили поговорить с пастухами, подумав, что это местные из деревни. И, только приблизившись, увидели, что это их друзья.

Мальчики сообщили подружкам обо всем, что с ними произошло в монастыре, о своем новом послушании – пастушестве. И те, и другие решили, что это поручение как нельзя кстати – они смогут беспрепятственно и бесконтрольно встречаться.

У девочек оказались с собой несколько лепешек, которые они смогли испечь, благодаря указаниям Матрены. Макс и Алекс мгновенно съели их.

Девочки рассказали, что им не так уж и плохо у Матрены, она не злая. Им жалко ее, они стараются ей помочь, потому что она очень больна. Они предложили мальчикам принести в следующий раз свою одежду, чтобы постирать ее в речке.

Когда подружки, распрощавшись, убежали, у Макса и Алекса было совсем другое настроение: они подумали, что все не так уж и ужасно, что, наверняка, настанет день, когда они смогут придумать, как им выбраться не только из монастыря, но и из БЫВШЕЙ РЕАЛЬНОСТИ к своим родителям, в свой настоящий мир.