Сапфировый перстень - Крис Уэйнрайт

Вся эта масса неведомых существ окружила место, на котором приземлился ковер, и с гомоном и свистом понеслась в бешеном хороводе. На их шум слетелись тысячи птиц и бабочек.

— Все, теперь мы погибли, — прошептала Мадина, не отрывая взгляда от скопища уродцев.

Где-то впереди послышался мерный перезвон колоколов. По мере того как он приближался, пляска духов становилась все медленней и медленней, и наконец они остановились совсем, плотным кольцом окружив юношу и девушку.

К гулу больших колоколов прибавились звонкие трели маленьких колокольчиков, и внезапно из-за склона холма выплыла колесница, окутанная венками полевых цветов и изумрудных трав. Она неслась в воздухе, тысячи птиц поддерживали ее своими крыльями. В колеснице в окружении прекрасных девушек восседала та белокурая красавица, которую Конан и девушка видели, когда рухнула ледяная стена. На девушках не было одежды, только струящийся водопад золотистых волос прикрывал их наготу — Конану никогда в жизни не приходилось видеть таких совершенных тел.

— Слава! Слава повелительнице! — возопило сонмище духов, когда колесница приблизилась к тому месту, где, безмолвно прижавшись друг к другу, в неподвижности замерли Конан и Мадина.

— Тихо! — Богиня весны подняла руку и указала на людей.

Чудовища словно только что увидели их. Дикий вой, крики и визг обрушились на поляну:

— Вот они! Хвала тебе, повелительница!

Твари кричали и улюлюкали, злобно оскалившись, указывали на дрожавших от ужаса людей. Конан и Мадина боялись пошевельнуться и только широко раскрытыми глазами оглядывали бесновавшуюся толпу монстров.

— Зачем вы здесь, ничтожные? — наконец вымолвила повелительница всего этого сонмища.

Конан раскрыл было рот, чтобы ответить, но выскочивший вперед змееподобный монстр крикнул:

— Это не его женщина!

— Да! Он прав! — закричали остальные. — Скажи имя! Скажи имя!

Твари вновь завопили, засвистели, заскрежетали с такой силой, что у Конана от этого жуткого шума начала раскалываться голова. Мысли путались, он не мог припомнить даже свое имя. Варвар попытался махнуть рукой, чтобы они на мгновение замолчали, но шум только усилился, чудовища визжали с удвоенным старанием.

— Отдай ее нам! Нам! Нам! — разобрал он в этой какофонии звуков.

Повелительница махнула рукой, духи налетели на Мадину, и киммериец только мог заметить, как раз или два мелькнуло ее вытянутое струной обнаженное тело среди мчавшегося прочь клубка сцепившихся тварей. Все стихло. На поляне остались только варвар и богиня с ее приближенными.

— Тебе жаль ее? — спросила повелительница. — Не горюй, можешь выбрать любую из моих девушек. Такого мужчину из смертных я вижу впервые, поэтому я не отдам тебя своим духам. Слишком ты хорош собою. Ты вспомнил, зачем ты здесь?

Конан потряс головой, пытаясь собраться с мыслями. Да, конечно же, он хотел узнать про перстень с синим камнем.

— Повелительница, — запинаясь начал он, — помоги узнать, где находится Синий Сапфир…

— Гнусное порождение раба! — Глаза богини налились гневом. — Как ты смел беспокоить меня по такому ничтожному поводу?

Девушки теснее окружили свою повелительницу и укоризненно покачивали головами, глядя на киммерийца.

— Ты мне неинтересен! — Взмах руки, и вновь тысячи монстров невесть откуда появились на поляне.

Приплясывая в жутком танце, они вцепились в варвара и помчали его прочь, перебрасывая друг другу. Злобный хохот и визг вновь заполонили все вокруг. Сколько продолжалось это, понять было невозможно — может быть, миг, может быть, сто лет — духи несли его над всем миром: горы сменялись пустынями, леса — пашнями, озера — морями. Гонка становилась все стремительней. Последнее, что сумел запомнить Конан, была степь, под склоном холма поле странных цветов, похожих на подсолнухи, но вместо сердцевины у них среди желтых лепестков жутко мерцали человеческие глаза. Горбатый старик с козлиной бородкой в синем одеянии пас стадо рогатых животных; он протягивал в его направлении руку и грозил скрюченным пальцем. Монстры принесли его к черному отверстию среди голых скал и бросили в эту пропасть. Летя и кувыркаясь в полумраке, он заметил внизу кружащееся в падении мраморно-белое тело девушки.

— Мадина! — крикнул он, но не услышал своего голоса. Все потонуло во мраке.

Конан ощутил тупую боль в затылке, словно по его голове ударили дубиной. Не открывая глаз, он провел рукой по своему телу. Дикая боль сковала все мускулы, он чувствовал себя так, будто на нем поплясала дюжина бритунцев.

— Ну вот, все в порядке, — услышал он донесшийся издалека знакомый нежный голос. — Выпей вот это…

С трудом разлепив глаза, варвар увидел сквозь дымку склонившуюся над ним Денияру, которая держала в руке чашу с каким-то напитком. Он приподнял голову и с трудом сделал несколько глотков. Горячее густое варево имело горький неприятный привкус, но зато через несколько мгновений киммериец почувствовал себя значительно лучше, боль в затылке утихла, и он, опираясь на локоть, приподнялся и осмотрелся вокруг.

Он лежал в том же подземелье, откуда начал путь к весенним духам, но на другом ковре — не на середине комнаты, а у стены. Рядом с ним лежала Мадина, накрытая вышитым шерстяным одеялом. Ее грудь мерно поднималась и опускалась в такт дыханию.

«Слава богам, жива», — подумал Конан и перевел взгляд на Денияру, которая сидела рядом с ним на ковре. Около нее стоял затейливой работы медный кувшинчик, прикрытый крышкой.

— Помогло? — спросила Денияра. — Еще? — Она вновь протянула ему чашу, которую держала в руке.

Киммериец отхлебнул еще пару глотков, сморщился и отодвинул от себя чашу.

— Экая пакость твой напиток. Я лучше выпью вина.

— Действительно, сил в тебе много, — засмеялась женщина. — Я думала, что ты будешь отходить гораздо дольше, а тебе уже и вина захотелось.

— А почему бы и нет? — К Конану возвращалось обычное бодрое настроение, он чувствовал, что силы прибывают с каждым мгновением. — А почему ты меня не накрыла одеялом? — спросил он, заметив, что лежит обнаженным.

— Мадине пришлось труднее, чем тебе, ее знобит после ваших приключений, а так здесь тепло, — ответила Денияра. — Да и я люблю смотреть на твое тело, когда ты без одежды.

— Уф! — выдохнул он с облегчением. — Милостивая Иштар, и натерпелся же я страху!

— Можешь рассказать, что было с вами? — Денияра пристально смотрела на него.

— Лучше потом, — притягивая ее к себе, ответил Конан. — Я очень соскучился по тебе за последнее время.

— Прямо сейчас? А Мадина? — слегка противилась Денияра.