Тайна Адомаса Брунзы - Юозас Антонович Грушас

приключение, игра обстоятельств. Как-то это само собой получилось. Помимо моей воли. Я вот даже и не помню, как она очутилась в моем доме.

З и н а. Не помнишь? Могу рассказать. Хочешь?

Б е а т р и ч е (обнимает ее, усаживает на скамейку). Ну, расскажи. Пожалуйста.

Ю л ю с. Нет, увольте. Вечер воспоминаний проводите без меня. (Быстро уходит.)

З и н а. Мы встретились три года назад. На этой самой скамейке. Я убежала из детского дома. А Юлюс был пьяный… и очень добрый… такой пьяный и такой добрый, каких я еще никогда не видела… (Смеется.) Помню, он меня спрашивает: «Тебя как зовут — Соната или Сюита?» А я ему: «Зина меня зовут… Напился?» Он говорит: «Что же еще на этой планете делать, как не пить? Отведи меня, Соната, домой… А то я совсем заблудился. И адрес забыл…»

З а т е м н е н и е.

З и н а. Вот так мы и познакомились. Мне тогда уже пятнадцать лет минуло. А что было дальше, и врагу не пожелаю. Снег черным казался.

Б е а т р и ч е. Но почему? Почему люди так поступают? (Вдруг.) Пошли.

З и н а. Куда?

Б е а т р и ч е. К его отцу.

З и н а. Но он ведь сам выбросил меня с ребенком на улицу.

Б е а т р и ч е. Теперь не выбросит.

З и н а. Дверь не отопрет.

Б е а т р и ч е. Только не бойся!

З а т е м н е н и е.

Квартира отца Юлюса. Книги. На каждой стене по огромной книге. На одной заголовок по-французски, на другой — по-русски, на третьей — по-литовски. Все это книги по истории философии.

Б е а т р и ч е  и  З и н а  за дверью.

Б е а т р и ч е. Отойди. Пусти меня вперед. (Звонит раз, потом еще раз.)

О т е ц  Ю л ю с а (глядя в глазок). Кто там?

Б е а т р и ч е. Вам подарок.

О т е ц  Ю л ю с а. Что?

Б е а т р и ч е (кричит). Подарок!

О т е ц  Ю л ю с а. От профессора Даумантаса? Входите, входите. (Отпирает дверь.) Передайте профессору мою благодарность. Крайне признателен. Я даже не решался просить такое редкое издание Сенеки. А он говорит: «С удовольствием, сегодня пришлю». Вот что значит старый интеллигент. Спасибо, спасибо… Понимаете, мою библиотеку в свое время сильно потрепали…

Б е а т р и ч е. Нет, я привела вам живой подарок. (Выталкивает вперед Зину.)

О т е ц  Ю л ю с а (растерянно). Это какой-то обман?.. Зачем вы пришли? Уходите! Скорей!

Б е а т р и ч е. Мы не можем уйти.

О т е ц  Ю л ю с а. Почему?

Б е а т р и ч е. Я-то уйду, а Зина останется.

О т е ц  Ю л ю с а. Останется? Зачем?

Б е а т р и ч е. Это ее дело.

О т е ц  Ю л ю с а. Почему?

Б е а т р и ч е. Это — дом вашего внука.

О т е ц  Ю л ю с а. Не доказано. Дом — понятие сложное. Нельзя просто войти и сказать: это мой дом. Его надо уметь обжить. А она превращала его в ад. Дом — душа человека. Я вовсе не уверен, что у этой девицы есть душа.

Б е а т р и ч е. А у вас она есть? Поэтому вы ее с ребенком вышвырнули на улицу?

О т е ц  Ю л ю с а. Другого выхода у меня не было. Она мешала моей работе.

Б е а т р и ч е. Какой?

О т е ц  Ю л ю с а. Я пишу книгу…

Б е а т р и ч е. О чем?..

О т е ц  Ю л ю с а. Как вам объяснить? Ну, попросту говоря, о человеколюбии. Я занимаюсь этой проблемой всю жизнь.

Б е а т р и ч е. Значит, пишете одно, а делаете другое?

О т е ц  Ю л ю с а (помолчав, горько). Вот ты попала в самую точку. Определила основное трагическое противоречие нашего существования. На протяжении всей нашей истории человек проповедовал одно, а делал другое. Вот смотри, Платон. (Показывает мраморный бюст на столе.) Начиная с золотого века античности, философы утверждали высокие идеи добра и духовного совершенства, а люди мучали и унижали друг друга, заливая землю кровью…

Б е а т р и ч е. Всегда?

О т е ц  Ю л ю с а. Всегда. Поэтому любовь к ближнему — трагическая категория, путь на Голгофу… Она разрушает мир, построенный на жестокости, и, вызывая катарсис, лишает человека воли к жизни, к деянию. Понимаешь? Это противоречие! А деяние — единственный способ сделать мир менее жестоким, более человечным, или, как мы выражаемся, гуманным.

Б е а т р и ч е. И для того, чтобы это доказать, вы вышвырнули своего внука на улицу?

О т е ц  Ю л ю с а. Что?..

Б е а т р и ч е. Не «что», а своего внука.

О т е ц  Ю л ю с а. Ты ничего не понимаешь. Конечно, надо прочесть гору книг, прожить не одну, а десять жизней, чтобы хоть в чем-то разобраться…

З и н а. Я больше не буду.

О т е ц  Ю л ю с а. Чего ты больше не будешь?

З и н а. А окно выбила не я, это бывшая его подружка. Она и милицию вызывала…

О т е ц  Ю л ю с а. Вот видишь, мы как глухие. Наши мысли не соприкасаются.

Б е а т р и ч е. Она думает о своем горе. Не сердитесь, о чем же еще ей думать?

О т е ц  Ю л ю с а. У каждого свое горе. Оттого, что его свалишь на другого, сумма человеческого горя не станет меньше.

З и н а. Я больше не буду.

Б е а т р и ч е. Мальчику уже третий год. Он все понимает. И такой красивый ребенок! Кудрявый. Синеглазый.

О т е ц  Ю л ю с а (растерянно вытирая платком лысину). Уже третий год? Не может быть!

Б е а т р и ч е. И очень похож на покойную бабушку.

О т е ц  Ю л ю с а (кричит). Что ты меня терзаешь? Разве дело во мне? Ведь это же Юлюс! Он не хотел с ними жить! Тут был такой ад…

З и н а. Я больше не буду.

Б е а т р и ч е. Юлюс должен на ней жениться.

О т е ц  Ю л ю с а. Опять? В который раз? По привычке?

Б е а т р и ч е. У них есть ребенок. Юлюс соблазнил Зину, когда она была еще совсем маленькая.

О т е ц  Ю л ю с а. Но ведь вы только и ищете новых соблазнов! Ребенок… Чего ты от меня хочешь, — чтобы я взял этого ребенка и ушел с ним из этого ада? А мои книги? Я не знаю, что делать с сыном, не только с внуком…