За грехи отцов - Блейк Анна

Дурацкая тревожная музыка возвестила о начале криминальной рубрики. Марк подумал, что, наверное, надо переключить станцию и вновь погрузиться в развлекательные передачи, но что-то его остановило. Какой-то профессиональный мазохизм. Продлить рабочий день любой ценой. У тебя нет выходных и свободного времени, права на сон и отдых, пока серийный убийца орудует в городе.

– Убийство-кошмар снова произошло в нашем любимом городе, дорогие слушатели. За последние двадцать лет полиция поймала более тридцати опасных маньяков, расследования по половине из которых тут же включили в учебную программу полицейской академии и всевозможные курсы повышения квалификации по подготовке специалистов по серийным убийцам. И вот опять. Инквизитор вышел на улицы города. С вами Ангела Сарс, и мы разберемся во всем, что известно широкой публике на данный момент. Итак, ранним утром третьего октября в Старом Треверберге в особняке, который давно пора отдать под музейные нужды, случайным образом было обнаружено два трупа. Молодую девушку привязали к столбу посреди костра инквизиции и сожгли. Мужчину поставили перед ней на колени, превратив его в священника. Расследование отдали любимчику публики детективу Акселю Грину. К сожалению, он снова отказался от интервью. Аксель, если ты меня слышишь, я готова на любое время и место, только намекни, и мы сделаем с тобой лучшее интервью, которое когда-либо слышали жители этого города! Полиция быстро собрала команду. Но в своих заботах совсем забыла объявить пресс-конференцию, поэтому все, что я буду говорить дальше, либо мои личные выводы, либо собранные по крупицам со всего города сведения.

– …Ты бы лучше подумала о том, что любое неосторожное слово может его спровоцировать, – процедил сквозь зубы Карлин. – А потом уже делала себе имя на чужой крови. Как будто нам нужна плетка для хорошей работы.

– Мы имеем дело с очередным психопатом, – с придыханием продолжила Ангела после короткой отбивки. – Он убивает женщин и мужчин, инсценирует картины из далекого и мрачного прошлого славной старушки Европы и напоминает нам, что за все следует расплата. Шлюха и священник? Ведьма и священник? Почему именно такая пара? Скорее всего, мы имеем дело с типичным униженным женщиной мужчиной. Хотя можно ли такого назвать мужчиной? Он слабак и ребенок. А еще он пиромант, раз сжигает трупы…

– Господи, какая чушь, – прошептал Карлин, перестраиваясь в левый ряд, где, кажется, поток сдвинулся с мертвой точки. Или это все магия пробок? Тебе кажется, что сосед едет быстрее, но стоит только перестроиться, и все встает колом. Ну откуда пробки вечером в этом чертовом городе? Как будто сюда переехала вся Европа. Да нет, весь мир!

– …И расчленяет мужчин. Мужчинам он завидует, а женщин ненавидит. Мы имеем дело с глубоко несчастным человеком. Для того чтобы разнообразить свою болтовню, я пригласила эксперта ФБР, агента Элиаса Джаррета. Элиас, добрый вечер. Или лучше сказать – утро?

– Привет, Ангела. У меня раннее утро, да. Что, Треверберг опять сотрясается под ударами серийного убийцы?

Карлин фыркнул и выключил радио. Он встречался с Элиасом, когда проходил стажировки в ФБР. Надменный и зависимый от славы тип. Он неплохо разбирался в основах профайлинга, но вместо участия в реальных расследованиях предпочитал преподавать и выступать на ток-шоу средней руки. Нельзя сказать, что Марку нравился этот агент. Почему-то мужчина подумал о том, что правильнее самому занять свободную нишу эксперта для СМИ в своем городе. Иначе недалекие журналисты продолжат промывать мозги публике с помощью таких же недалеких экспертов, и наложить истину на это искаженное восприятие станет практически невозможно.

Впереди замаячил неприметный поворот в сторону поселка, где располагался его особняк. Он недавно закончил глобальный ремонт, который затеял, узнав, что Урсулла беременна. Расширил особняк, обустроил детскую, сделал для жены кабинет и огромную гардеробную. Как она радовалась…

Машина стремительно понеслась по совершенно пустой, покрытой свежим асфальтом дороге. Ливень хлестал по крыше и лобовому стеклу, во все стороны разлетались холодные брызги. Обновленные фары прекрасно освещали дорогу и обочину. Он чувствовал себя в безопасности. Ему было так хорошо… Выжимая из машины максимум, Карлин добрался до забора своего участка. Запоздало он подумал о том, что надо было купить цветы или бутылку вина.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Ворота открылись. Карлин въехал во двор, нажал на кнопку на радиопульте управления, чтобы закрыть их, и заглушил двигатель. Неприятное ноющее чувство в груди вытесняло надежду на мирный вечер. Его брак уже не склеить. Он может сопротивляться до последнего, держась за привычные устои.

Любил ли он ее вообще?

А она его?

Выйдя из машины, он закрыл ее и бегом пронесся по двору. Оказавшись под козырьком большой террасы, Марк вздохнул. Вздохнул – и вошел в дом.

– Тише ты, – зашипела на него Урсулла раньше, чем он ее увидел, чем успел закрыть дверь. – Я его только уложила. Орал весь день. Чего ты так рано?

Марк замер на пороге, глядя на жену, которая сидела с модным журналом на диване. Идеальный макияж, прическа и вообще внешний вид резко контрастировали с голосом. Кажется, он стал жертвой общечеловеческих заблуждений: влюбился в образ и обертку и за ними не разглядел живого человека.

– И я тебя рад видеть, Улли, – негромко сказал он, снимая пальто и вешая его на плечики.

– Забрызгаешь всю прихожую – будешь убирать сам, я отпустила домработницу до следующей недели, не хочу никого видеть.

– Тебе тесно в доме на четыреста квадратов, Улли?

– Да, мне тесно, – невозмутимо подтвердила она. – И я не хочу видеть здесь посторонних людей. Я вообще хочу побыть одна.

– Можешь отправиться в свои комнаты и побыть одна там.

– Лучше ты иди в свой кабинет и занимайся работой. Ты же больше ни на что не способен.

Карлин инстинктивно прижал пальцы ко лбу, прикрыв глаза.

– Если ты забыла, это мой дом.

– Ах, простите, всесильный граф Карлин, уже ухожу.

Она соскочила с дивана и бросилась вверх по лестнице. Марк проводил ее недоуменным взглядом. Выждал несколько минут, поднялся в спальню, чтобы переодеться. Из комнаты жены доносились приглушенные звуки музыки. Йорн спал в своей спальне, смешно прижав игрушку к груди. Что из него вырастет при таком отношении к матери? Что он, Марк, мог с этим сделать? Если только сменить няню и переподписать контракт, по которому она будет проводить здесь больше времени. Пожалуй, этим надо заняться. Ребенку нужен контакт, ему нужно общение. С матерью, конечно, но если ее фактически нет, хорошая няня тоже сойдет. К тому же Урсулла отлучила Йорна от груди еще два месяца назад. Переодевшись, Карлин сделал то, что от себя не ожидал. Он пришел в комнату жены. Коротко постучал и шагнул внутрь.

Молодая женщина лежала на постели, лениво перелистывая страницы журнала. Рядом с ней стоял магнитофон. Она подняла на мужа очень красивые и очень холодные глаза.

– Марк, что?

– Я хочу поговорить.

– Мы снова говорим о твоих желаниях?

– Что происходит?

Она села на постели, сложив стройные ноги в позе лотоса. Прижала указательный палец к губам, имитируя задумчивость. Платиновые пряди украшали лицо с тонкими чертами. Но помимо нежности и сексуальности, которые пленили его при первой встрече, Марк различил в этом некогда родном лице черты жестокости, обиды и похотливого кокетства. Она походила на суккуба из детских сказок. Того и гляди откусит голову.

– Дай-ка подумать, – нараспев произнесла жена. – Я не вижу тебя почти год. Ты даже на роды не приехал, как будто специально выбрал стажировку в это время. А ведь я просила! Я мало о чем просила, но это было важно! Чтобы в момент рождения сына муж был рядом. Но нет. Работа важнее…

– Если ты забыла, роды прошли на три недели раньше запланированного.

– Ну и что! Отменил бы стажировку.

– И ждал бы очереди еще три года!

– Вот! – буквально выплюнула она ему в лицо. – Видит бог, Марк, я до безумия тебя любила, когда согласилась выйти замуж. Я была самой счастливой, надеялась, что вот сейчас начнется моя личная сказка. Я верила в это! Но! Я стала женой не Марка Карлина. Я стала женой доктора Карлина, а он многоженец. И главная его жена – это работа.