Изгои Интермундуса (СИ) - Дронова Анастасия

По существу, я всегда цеплялся за эту ниточку между нами – способность читать ее мысли, видеть ее глазами и делить с ней сны. Даже несмотря на то, что это часто выводит меня из себя и причиняет боль. Но сейчас стоит только спросить ее – и она ответит. Зная это, теперь я могу создать преграду между нами еще прочнее: читать только адресованные мне мысли и отключить свое внутреннее зрение, когда ее нет рядом. Конечно, я не могу постоянно держать барьер в таком состоянии. Но все же, в сложившейся ситуации, способность отгородиться от ее сознания помогает более спокойно реагировать на происходящее и тот факт, что моя возлюбленная отдала свое сердце кому-то другому. Несомненно, временами на меня все-таки накатывает жгучая ревность и раздражение, но, благодаря преграде, я лучше с этим справляюсь. А когда решусь влить в себя киснущую в кармане гадость, станет еще легче.

Порыв северного холодного ветра шевелит лиственный покров. Большинство деревьев в парке уже лишены своего обычного осеннего одеяния – скинув с себя золотисто-багряные одежды, они замерли в ожидании, когда Зима оденет их в ослепительно-белые меха. Последний листопад... для меня этот праздник умер очень давно, но последнее воспоминание о нем еще хранится в глубинах моей памяти.

Я шел знакомым с детства путем, раздвигая на ходу ветки деревьев, вплотную прижавшихся к усыпанной листьями тропинке.

Она должна быть там.

Жаль не знать, о чем она сейчас думает…

Надеюсь, скоро все измениться.

Передо мной открылась изумительная картина, каждый раз наполнявшая сердце восхищением: горный холм, на котором рос Лес Тенебрис, резко обрываясь, как будто неожиданно поглощенный странной пустотой, куда так тянет прыгнуть, открывал вид на Селенийский замок. Дея сидела на старом упавшем дереве у самого края обрыва, и, не отрываясь, смотрела вниз. Я тихо подошел сзади, накинув на хрупкие плечи черный плащ. Девушка, не оборачиваясь, коснулась моей руки, которая все еще оставалась на ее плече. Я убрал руку, садясь рядом.

– Что произошло? – мягко улыбнувшись, спросил я. – Или тебе, как и мне неловко, что мой Донум празднуют в королевском замке?

– Я… – Дея, судорожно вздохнув, опустила голову.

Коснувшись ладонью ее подбородка, нетерпеливо повернул к себе лицо любимой. Бездонные сине-зеленые глаза блестели от непролитых слез. Девушка, упрямо дернув головой, попыталась отпрянуть, но я не собирался уступать, продолжая мягко сжимать лицо в своих ладонях. Не разрывая зрительный контакт, она перестала сопротивляться и чуть приблизилась...

Я ответил на поцелуй, крепче прижав ее к себе: дрожь девичьего тела передалась и мне.

– Чего ты боишься? – спросил я, чуть наклонив голову, чтобы наши лбы соприкоснулись.

– Ты знаешь...

Не смог подавить вздох: последние дни я только и слышал, что о Связи. Ведь завтра мне исполнится 20 сол. И грядущей ночью мне может присниться суженая, а если же этого не произойдет, все будут напряженно ждать – в том числе и я – еще один год, последний. Septimus Sensu – древняя магия, пока еще спяще циркулирующая по моей крови, может ожить в любой момент. Связь, возникающая между двумя венефикусами, была сродни тому, что люди называют любовью, и в то же время являлась чем-то большим и непостижимым.

В период с 192 по 252 луну сознание одного полумага сплетается с сознанием другого, образуя Septimus Sensu – «мостик между двумя сознаниями». Две души становятся единым целым. Это происходит в Знаменную Ночь. В такую ночь избранные Истоком, сняться друг другу, и в этот миг древнее заклятье великого Регема соединяет их сердца. Конечно, помимо этого, Связь увеличивает магическую мощь двух венефикусов. У некоторых может почти полностью отсутствовать способность к Натуралия Магицэ [Naturalia Magicae (Натуралия Магицэ) – природная магия (лат.)], а Связь мощным зарядом пробуждает ее.

Сама же Septimus Sensu – Связь, на которой держится наше мироздание – покрыта тайной столетий. Странно, что никто из Семи Кланов не задавался вопросом о ее истинном появлении. Все лишь следовали древним традициям, передавая из поколения в поколение легенды о Древних из Абсолютус Магус, об их жизненном укладе, и о Связи.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

– Все будет хорошо. Неважно, что произойдет, я всегда буду рядом, – отгоняя непрошеные мысли, коснулся кончиками пальцев персиково-розовой щеки.

– Но если ты «свяжешься» с кем-то другим, ты забудешь обо мне, твои чувства исчезнут, – Дея чуть отстранилась, заглянув мне в лицо. Беспокойство, плескавшееся в турмалиновых глазах, выдало девушку с головой – эта мысль давно ее мучила.

– Но ведь… – печально улыбнулся в ответ, – если это произойдет с тобой, то ты отвернешься от меня еще до наступления рассвета.

Вместо ответа Дея прижалась ко мне, крепко обняв, обжигая даже сквозь плотную ткань камзола.

– Пообещай, что всегда будешь со мной...

– Дима! – окликнув фальшивым именем, Дея спешно приближается ко мне.

– Привет,Аня, – ухмыляюсь я, не понимая, зачем нужен этот цирк – в парке ни души, по крайней мере, в поле моего зрения. – Зачем звала?

– Последний листопад, – отвечает она, продолжая многозначительно смотреть, и тут до меня доходит...

– Нет, – отрезаю я и встаю, чтобы уйти, но девушка преграждает мне путь.

Да уж, я словно теннисный мячик – мечусь туда-сюда. Кае говорил, что обязательно пойду, но решимость ускользает, ровно, как и тепло из мерзнувших ног.

– Да ладно тебе, не каждый день у тебя...

– Нет.

«К сожаленью, День Рожденья только раз в году...»,– мысленно заканчивает Дея строчкой из песни.

Раздраженно рычу, сложив руки на животе, и испытывающее смотрю на нее, а Дее хоть бы что – светится счастьем под гнетом моего тяжелого взгляда. В любом случае, если я сейчас не соглашусь на ее условия, всю следующую неделю она посвятит обсуждению моего отказа. А может, и того хуже – посвятит классного руководителя, привяжет к стулу и, надев праздничный колпак, будет вместе с классом водить вокруг меня хороводы, распевая «Happy Birthday to you». Счастливые люди всегда предсказуемые – хотят осчастливить всех вокруг, и, неважно нравится остальным это или нет. Так что, лучше согласиться и, стиснув зубы, натянуть улыбку. Как говорится, жизнь – игра, и чем лучше ты притворяешься, тем легче верят тебе люди, перестают лезть в душу, советовать, как жить, и утешать. А мне не хочется, чтобы наши отношения строились на жалости или каких-либо обязательствах.

Не проходит и получаса, а я уже сижу на заднем сидении темно-синей двухдверной «Нивы» рядом с весьма проницательной Марией Синицыной. Странно, Дея, что, думает, я буду чувствовать себя комфортнее в птичьей компании? Соколовский, Синицына... А капитан Ла Бюз [Ла Бюз – пират Оливье Левассер, по прозвищу Ла Бюз (фр. La Buse, что значит «Канюк»)] будет там, куда мы едем?

Позволяю Дее прочитать последнюю мысль, на что она лишь ухмыляется:

«Поверь мне, и без него у тебя будет что вспомнить»

После такого утверждения, мне до жути хочется заглянуть Дее в голову и узнать, что она скрывает, но тут же отбрасываю эту мысль. Отвернувшись к окну, начинаю разглядывать проплывающий мимо пейзаж. Деревья, расположившиеся по краям дороги, пролетают мимо со скоростью 80 км/ч – по всей видимости, больше из машины не выжать. Над верхушками крон сгущаются мрачные тучи, не предвещающие ничего хорошего.

Последний листопад... даже не верится, что сегодня день моего рождения. Думал ли я, что когда-нибудь будут проводить его в обществе школьников, даже не подозревающих о существовании Интермундуса – места, откуда я родом?

Размышления о превратностях судьбы впиваются в меня клещом, и когда машина наконец-то останавливается, я с удивлением обнаруживаю, что мы находимся напротив здания с неоновыми буквами «Лайбра».

– Где это мы? – спрашиваю, обращаясь к своим спутникам.