Укрой меня от замыслов коварных; Делирий; Возвращайтесь живыми!; Шанс на независимость - Василий Головачев

Два года назад именно он впервые вывел в космос ракету–носитель тяжёлого класса «Енисей», а затем испытал многоразовый модуль «Клипер–А». Нынче же ему предстояло испытать новейший космический корабль «Русь», разработанный Российской аэрокосмической корпорацией «Энергия» вместе со специалистами Европейского космического агентства, способный долететь до Марса и вернуться обратно.

Людмила отстала, но припомнила ему «непослушание» позже, к вечеру, когда он наконец выспался и готов был поработать «на благо семьи».

– Обеда нет! – сердито сказала она сварливым тоном. – Хочешь есть, иди в ресторан.

Георгий удивился, впервые видя жену в таком настроении.

За годы совместной жизни Людмила располнела, перестала следить за собой и постепенно превратилась в красивую обывательницу, не пожелавшую учиться дальше; перед свадьбой она только–только закончила колледж моды в Благовещенске. Георгий, большую часть жизни проводивший вне квартиры, дал ей полную свободу, полагая, что она сама найдёт свой путь, будет учиться, станет работать, пусть даже и в модельном бизнесе, о чём мечтала Людмила до замужества.

Не получилось. Свобода и хорошая зарплата мужа сыграли с Людмилой злую шутку. Она превратилась в потребителя, перестала стремиться стать кем–то большим, нежели «мисс красота», а главное – не научилась уважать профессию мужа, всё ещё остававшуюся одной из самых опасных в мире.

– Люсь, не сердись, – миролюбиво сказал Георгий. – Я славно отдохнул, готов на подвиги. У нас же был суп с грибами, разогрей, я съем.

– Он прокис, я его выбросила.

– Ну, тогда свари кофе.

– Сам вари! Надоело прислуживать, господин нашёлся! Хочет – спит, хочет – в компьютере торчит, по друзьям шляется.

– Да не шляюсь я. Что на тебя нашло?

– Всё, обрыдло! Сам себя обслуживай, ты космонавт, справишься. А мне тоже отдохнуть хочется, на юг слетать, на песочке поваляться. Сейчас за мной заедет Тина, и мы поедем к ней на дачу.

Георгий нахмурился. Тину он не любил за взбалмошный характер. К тому же друзья Тины были профессиональными тусовщиками и явно пренебрегали Георгием, считая его недалёким «космическим водилой». Один из них, Сергей Петик, вообще демонстративно ухаживал за Людмилой, что горячего Георгия доводило до белого каления. Пока он держался, но собирался при первом же удобном случае поставить наглого журналюгу (Петик работал в местной газете Углегорска) на место. В крайнем случае – просто набить ему морду.

– Люсь, ну что ты завелась, – виноватым голосом проговорил он. – Ничего же не случилось. Мне действительно скоро лететь, завтра я убываю на космодром, вот и расслабился.

– Расслабляйся дальше, – фыркнула Людмила. – Пусть тебе обед твоя Ираида готовит.

Это уже был удар ниже пояса. Ираида Хана работала в испытательном центре инженером–диагностиком и готовила к полётам скафандры для космонавтов, в том числе и для Георгия. Она была девушкой умной и симпатичной, с трепетом относилась к своим «клиентам», а от Георгия просто таяла, хотя никогда между ними не возникало тяги к интиму. Людмила знала это, но изредка поддевала мужа, будучи в хорошем настроении, и он эти шутки сносил. Но не в этот раз. Вдруг в лицо плеснуло жаром, Георгий покраснел и ответил жене с неожиданной резкостью:

– Она хоть ухаживает за собой.

– Ах, так?! – взвилась Людмила. – Она ухаживает?! А я, значит, нет?! Ну и катись к своей шлюшке, я не держу!

– К шлюшке?! – взъярился Георгий, с трудом сдерживаясь. – Да она окончила МАИ, аспирантуру, стала классным специалистом… – Он задохнулся и вернулся в спальню, хлопнув дверью.

Жена что–то прокричала ему со злобой, но Георгий не прислушивался. Появилась идея и в самом деле пойти в ресторан, глотнуть коньячку (стопочку, не больше, иначе не пропустит физиоконтроль) и поужинать.

Он быстро собрался, накинул куртку и прошествовал мимо остолбеневшей жены к двери. Единственное, что она успела сказать: «Можешь не возвращаться!» – его не остановило.

Углегорск ко времени переезда Георгия с женой стал настоящим научно–техническим городком с населением больше двадцати пяти тысяч человек. Космодром «Восточный» послужил для него градообразующим предприятием, особенно после того, как отсюда стали стартовать почти все космические корабли России. Несмотря на то что Байконур был сдан в аренду России Казахстаном до две тысячи пятидесятого года, он уже не обеспечивал потребности страны, а главное, наряду с тем обстоятельством, что принадлежал другому государству, стремительно старел. Продлевать же срок службы его стартовых позиций или постоянно ремонтировать их не имело смысла.

Конечно, по большому счёту, Углегорск можно было назвать городом с натяжкой, несмотря на строительство новых домов, в том числе многоэтажных. Он имел всего две школы, четыре детсада, три магазина, торговый центр, гостиницу, спорткомплекс с лыжной трассой. На этом общественные заведения практически заканчивались. Ресторан при гостинице открыли недавно, и Георгий направился к нему пешком, не обращая внимания на сырую промозглую погоду, установившуюся в конце ноября.

Неожиданно на пути встретился инженер стартового комплекса Вадик Терещенко, толстый, вечно улыбающийся, прослывший абсолютным добряком.

– О, привет, Гивич (отца Георгия звали Гиви, и многие на космодроме обращались к нему по отчеству). Куда идёшь?

– В ресторан, – буркнул Георгий.

– Оба–на! – всплеснул руками Вадик, комично округлив глаза. – И я туда же! Сегодня мы собираемся группой, с кем я заканчивал институт, всего человек восемь. Будет Сеня Смоленский, ты его знаешь. Присоединяйся к нам.

– Подумаю.

– А–а, ты психологически настраиваешься на полёт? – по–своему понял Георгия Вадик. – Это дело важное, но если захочешь – милости просим.

В ресторане, носящем, как и гостиница, гордое название «Амур–батюшка», Георгий сел подальше от компании Терещенко, которого недаром прозвали Весельчак У, и заказал безалкогольный коктейль. Настроение упало «ниже плинтуса», весь свет стал ему не мил. Спасали только мысли о предстоящем задании, достаточно интересном и сложном: в полёте он должен был проверить с десяток нештатных режимов и ситуаций, которые могли возникнуть в длительном космическом путешествии, а это требовало от космонавта колоссальной собранности и знаний систем корабля.

Принесли коктейль.

Георгий отпил полстакана, подумал и заказал другой коктейль, с добавлением вина – «мохито». Потом добавил к заказу сациви и шашлык: проснулся аппетит.

Возможно, он так бы и просидел весь вечер в одиночестве, если бы о нём не вспомнил неугомонный Вадик. Через час он нарисовался у столика с двумя бокалами красного вина в руке, весело забубнил:

– Я гляжу, ты скучаешь, лицо несчастное, дай, думаю, подойду, составлю человеку компанию. Если тебе пить нельзя, то я сам выпью, это шабли, очень даже ничего. Может, глотнём за встречу?

Георгий хотел отказаться, но Вадик смотрел с такой наивной простотой и готовностью сделать что–нибудь приятное, что сил не хватило.

– По глотку.

– Да как скажешь, Гивич. Будь здоров!

Выпили. Вино действительно было вкусное. В голове зашумело. Вадик показался сосланным на Землю ангелом. Да и его компания вела себя очень прилично, демонстрируя интеллигентное поведение и хорошие манеры. Подумав, Георгий принял предложение инженера и пересел за его столик.

В компании наличествовало восемь человек: пятеро мужчин и три женщины. Все они были одного возраста – тридцать шесть лет, и все уже изрядно «приняли на грудь», отчего веселились буквально по–детски, хотя и не очень шумно.

Вадик познакомил Георгия со всеми однокурсниками, волей судьбы попавшими на один и тот же объект – космодром, предложил выпить за космонавтику.

Тост инженера встретили хором восклицаний:

– Ура!

– Пусть живёт!

– Да здравствует космонавтика!

– Россия, вперёд!

Пришлось сделать глоток и Георгию, после чего настроение испытателя улучшилось окончательно. Вскоре он непринуждённо делился впечатлениями от полётов в космос с друзьями Вадика, с удовольствием слушал их весёлые рассказы о путешествиях в разные страны мира и смеялся над шутками вместе со всеми.

Поздно вечером Вадик, его приятель Михаил и бывшая сокурсница Татьяна проводили Георгия домой. Пьяным он не был, но и трезвым назвать его было нельзя. Он даже предстоящие «разборки» с женой воспринимал оптимистично.

– Всё, ребята, пока, – остановился Георгий у подъезда трёхэтажного дома, где жил он и многие семейные космонавты. – Спасибо за пожелания. Встретимся после полёта.

– Давай мы тебя доведём до квартиры, – предложил Вадик.

– Не стоит, сам дойду, – отказался Георгий, озабоченно прислушиваясь к шелесту, хрусту и звону в голове. Выпил он совсем немного, максимум – бокал вина, однако чувствовал необычное расслабление и приближение странной эйфории.