Клиника «Вскрытие покажет», или Живым вход воспрещён - Александра Шервинская

мэрии лучезарной улыбкой.

– Вы освободились, я вижу, господин доктор? – потирая руки, уточнил посыльный. – Тогда не соблаговолите ли пройти со мной к господину Мастерсу?

– Правильно ли я понимаю, что господин Мастерс – это заместитель мэра, который во время его отсутствия решает все вопросы, в том числе и финансовые? – на всякий случай уточнил Денис.

– Именно так, дорогой господин доктор, именно так! – посыльный вытащил из кармана здоровенный носовой платок в крупную белую и красную клетку и вытер блестящую от пота лысину.

Мэрия встретила Дениса прохладой, ароматом дорогой кожи и почему-то хвои, приглушённым светом и абсолютной тишиной. Не сновали озабоченные благополучием горожан сотрудники, не бегали курьеры, не толпились посетители. Было красиво, свежо и безлюдно…

– А где все? – не удержался от вопроса Денис. – Тут ведь не всегда так пусто, верно?

– А все по кабинетам, работают, дорогой господин доктор, работают не покладая рук, так сказать, – забегая вперёд и открывая перед Денисом очередную дверь, ворковал посыльный. – Прошу вас, вот сюда, пожалуйста, осторожненько, не споткнитесь, тут ступенечка.

«Какой-то он подозрительный, тебе не кажется?» – не выдержал долгого молчания Глюк.

Денис просто молча кивнул, так как для упражнений в умении говорить мысленно время было явно не самое удачное. Между тем они прошли по совершенно безлюдному коридору с десятком дверей, за которыми, если верить посыльному, без устали работали сотрудники мэрии. Причём делали это абсолютно бесшумно….

Самая дальняя дверь была гостеприимно приоткрыта, и посыльный распахнул её перед Денисом с торжественностью профессионального мажордома. Войдя в просторный светлый кабинет, Дэн сначала обратил внимание на портрет солидного господина с суровым выражением лица. Портрет висел прямо напротив двери, и создавалось впечатление, что изображённый на нём господин смотрит прямо на вошедшего. А потом из-за стола поднялся… ну, видимо, это был тот самый господин Мастерс.

Смоляные кудри идеальными волнами ложились на плечи, большие карие глаза – так и хотелось сказать «очи» – томно и без малейшего проблеска мысли смотрели на окружающий мир, ровный загар, едва проступающий румянец, великолепно очерченные губы… И всё это потрясающее великолепие было упаковано в белоснежную рубашку и узкие чёрные брюки, перетянутые в талии алым шёлковым поясом. Впечатление молодой человек производил просто убойное, даже Дениса проняло. Попади этот экземпляр в его прошлый мир, дамы бальзаковского и постбальзаковского возраста поубивали бы друг друга за право просто прикоснуться к этому чуду природы.

– Ну наконец-то, – проговорил явно наслаждающийся произведённым эффектом господин Мастерс, – я столько слышал о вас, господин доктор, столько слышал! Как же я счастлив, что вы нашли время встретиться со мной!

– Здравствуйте, – Денис, уже адаптировавшись к сногсшибательной внешности заместителя мэра, вспомнил о вежливости, – я тоже очень, очень рад.

Господин Мастерс просиял улыбкой и с каким-то непонятным намёком уставился на Дениса, который молча улыбался в ответ, не очень понимая, что происходит. Время шло, Дэн улыбался, заместитель мэра тоже сиял всеми тридцатью двумя безупречными зубами. Минуты через три Денис почувствовал, что лицевые мускулы начали уставать, но господин Мастерс продолжал скалиться и восторженно таращиться на доктора.

« Слушай, может, его ущипнуть, а то он как-то завис, тебе не кажется?» – задумчиво поинтересовался Глюк.

Денис снова кивнул, боясь даже представить, что будет, если он ни с того ни с сего встанет и ущипнёт этого спящего красавца. О зарплате тогда точно можно забыть… а не хотелось бы.

У него, конечно, есть целых три тысячи двести сорок шесть марок, которые он может тратить по своему усмотрению, но как-то хотелось бы получить полагающуюся, пусть пока ещё и не заработанную, десятку. Кажется, именно такую сумму называл Захарий.

– С вами всё в порядке? – негромко спросил Денис, с некоторой тревогой всматриваясь в восторженное лицо заместителя мэра.

«Ты же видишь, что нет, – нервно сказал Глюк, – давай, иди, толкни его или пни, раз щипать не хочешь. Ну сделай уже хоть что-нибудь! Может, где-нибудь есть ключик, чтобы его заводить, а? У моего первого хозяина были такие часы: пока ключик не вставишь и не покрутишь – ни за что работать не станут! Может, и этот такой же?»

– Вообще Генри говорил, что он нормальный парень, душевный, – Денис уже действительно готов был встать и пойти пнуть странного господина Мастерса, когда тот внезапно очнулся, поправил причёску, моргнул и проникновенно спросил у Дэна:

– Вы шишки любите?

– Шишки? – невольно переспросил Денис, понимая, что этот клиент – не по его профилю, тут нужен психиатр, а не патологоанатом. – Какие?

– О, это удивительное явление природы! – красавчик выбрался из-за стола и походкой «от бедра» направился к высокому шкафу, занимающему полстены. – Вот смотрите, доктор, вот это – шишка ели обыкновенной, но вы только посмотрите на эти изящные формы, на плавные линии, на глубокий цвет… Видите этот изумительный перламутровый отлив? Видите?

– Вижу, вижу, не волнуйтесь, – поспешил уверить господина заместителя мэра Дэн, помнивший из краткого курса судебной психиатрии, который им когда-то читали, что с сумасшедшими лучше соглашаться, просто на всякий случай, – совершенно восхитительный отлив, вы правы.

– Как замечательно, что вы тоже его видите, – счастливо зажмурился господин Мастерс, – а то мне в этом городке даже не с кем поговорить о столь тонких материях! Но теперь появились вы!

Заместитель мэра с благодарностью посмотрел на Дениса, который мысленно содрогнулся, представив, что теперь ему придётся регулярно вести беседы о достоинствах различных видов и сортов шишек. Пожалуй, десять марок – это как-то очень скромно при таких раскладах.

– Но я, собственно, не за этим, – попытался он перевести разговор в более конструктивное русло, – мне бы о делах поговорить, в частности, о зарплате…

– Нет, ну так не честно, – капризно сморщил идеальный нос господин Мастерс, – ну почему все хотят от меня денег? И даже вы, человек со столь тонкой душевной организацией и явной склонностью к созерцанию прекрасного.

– А можно я буду созерцать это самое прекрасное с десятью марками в кармане? Уверяю вас, это даже поспособствует развитию моего интереса к шишкам, так сказать, обострит его!

– Вы так считаете? – идеально ровный лоб заместителя мэра прорезала тонкая вертикальная морщинка, и он тут же перестал хмуриться, а морщинка исчезла. – Но вы уверены, что это поспособствует?

– Абсолютно, – Денис приложил ладонь к сердцу, – кстати, так как я живу практически в лесу, я могу иногда, допустим, раз в месяц, приносить вам какую-нибудь симпатичную и интересную шишку? А вы будете выплачивать мне зарплату. Как вам такая идея?

– Хм, – господин Мастерс задумался, – но не будет ли это выглядеть как взятка? Мне очень не хотелось бы, чтобы что-нибудь повредило моему реноме.

Денис хотел сказать,