Противоположные начала - Надежда Золотарёва

наматывает верёвку на локоть, не замечая, как случайно задевает нить оберега, и тот падает прямиком в густую зелёную траву, сорвавшись с груди парня.

— Велес, услышь мой зов, пусть дарованный науз даст о себе знать, пробудит свою силу. — прошептала Ягла, крепко сжимая обережку в руках, прижав её прямо к своему сердцу. — Тоскую по тебе сильно. Люблю я тебя.

Ягла надела оберег на шею, крепче завязав узел на нити, поднялась с земли и помчалась домой, мысленно поблагодарив лес за данный ей знак.

А в избе во всю кипели чугунки. От растопленной печи шёл жар, по светёлке витал ароматный запах свежеприготовленной грибной похлёбки и горячей выпечки. Купава хлопотала по хозяйству, пытаясь не уронить тяжёлый ухват, а Василиса и Святогор сидели за столом и играли причудливыми самоцветами, которые пускали разноцветные блики по стенам избы, когда на них попадали солнечные лучи.

— Ягла бежит. — проговорила Купава, завидев хозяйку в небольшое оконце. — А где ж остальные? Уже обедать пора.

За столом все собрались, немного погодя. Намывшись в жаркой баньке, приступили к обеду. Никогда в избе Яглы не собиралось такого богатого застолья: сама она сидела во главе стола, по правую руку устроился Беломир с Данилой, по левую Купава с детьми, а вот место напротив пустовало. Ягла сразу же подумала о Велеславе. Непременно, когда-нибудь он будет сидеть именно там, и соберутся за этим столом все близкие и дорогие им люди.

— Ох, и справная похлёбка получилась. — довольно, гладя себя по животу, произнёс Данила. — Хорошая хозяйка из тебя получится, Купава. Мне бы такую зазнобу.

За столом послышались детские смешки. А Купава, ничуть не смутившись, подняла голову от уже опустевшей тарелки и произнесла:

— Стар ты для меня, Данила. А вот для Беломира я как раз сгожусь. Я собою хороша, да и он под стать мне!

Беломир поперхнулся и закашлялся, а Данила залился краской, но на такой выпад ответил:

— Ну, коли так, можно и это дело сладить. Беломир, ты как на это смотришь?

Беломир прочистил горло, отпив из ковша студёной воды, оглядел всех властным взором и поднялся из-за стола.

— Я бы не хотел с таким делом спешить. — нахмурившись, произнёс он.

— Велеслав уже, кажись, давно это дело сладил, раз не возвратился до сих пор. А ты чего тянешь? — Данила продолжил давить на Беломира и тоже привстал из-за стола, отодвигая от себя тарелку.

Не успел он снова открыть рот, порываясь высказаться, как пошатнулся и выпучил свои глаза, схватившись за шею.

— Не могу дышать… — просипел Данила и осел обратно на табурет.

Лицо мастера побледнело, в уголках его губ стала скапливаться слюна, тихие хрипы и бульканье вырывались из его горла. Беломир с Яглой засуетились, не зная, чем помочь.

— Купава, что ты добавляла в похлёбку? — Ягла остановилась и вопросительно уставилась на светловолосую девушку, растерянно хлопающую глазами.

— Грибы. — коротко ответила она. — Ну, ещё травки вкусные какие-то…

Купава судорожно сглотнула и тоже схватилась за горло, начав жадно хватать ртом воздух.

— Беломир! — Ягла подбежала к парню, вцепившись в его рубаху. — Беда! Потравились мы все. Бегите скорее на двор, пейте воду и выводите из себя все кушанья. Живее!

Беломир округлил глаза. Он чувствовал себя как обычно. Может, это было из-за того, что он съел меньше всех? Данила две плошки навернул уже, дети половину ещё не доели, как и Ягла. А вот Купава как раз закончила свою тарелку похлёбки.

— Беломир? Дети! — Ягла снова потрясла парня за ворот, указывая на Василису и Святогора, последний выглядел тоже как обычно, а вот девочка бледнела на глазах. — Выведи их, а я займусь Купавой и Данилой.

— А тобой же, кто займётся, Ягла? — повысил голос Беломир, развернулся к Святогору и скомандовал. — Слыхал, что делать нужно? Бери Василису, воду и на двор.

Мальчишка ловко схватил девочку на руки, поддел со стола ковш с водой и вышел за дверь. Ягла же начала нервно шарить по мешочкам с травами, выискивая нужные, и откладывала в сторону те, которые ей пригодятся. Беломир принялся поить Купаву водой, придерживая её за подбородок, вливал содержимое кружки в приоткрытый рот девушки.

— Ягла, что она добавила? — меж делом обмолвился Беломир.

— Белена то была, дурман или болиголов, я точно не скажу. Но дело, и впрямь, худо. — Ягла уже всыпала травы в ступку, что-то растирала, наливала, мешала.

— А зачем тебе такие травы да коренья, от каких так худо? — всё ещё недоумевал Беломир.

— Они полезны в мазях, примочках, но никак не в еде. — Ягла протянула парню кружку с мутной жидкостью, поверх которой плавали ещё не настоявшиеся листочки. — Делай глоток и Купаве влей.

Беломир сделал всё, как было велено. Девушка тут же закашлялась и захрипела.

— Бегом на двор её! — закричала Ягла, придерживая дверь.

Пока Беломир возился с Купавой, Ягла влила отвар Даниле, потом вынесла детям. Василиса оставалась бледной, а Святогор пребывал в добром здравии. Ягла поймала себя на мысли, что самочувствие у неё такое же, как и всегда, хотя и отвар не пила, и похлёбку ела.

— Ягла, Василису положу в избе? — кивнул Святогор на девочку, уже приоткрывшую свои тяжёлые веки.

— Неси, Святогор. Укутай потеплее её, может знобить сильно. — выкрикнула Ягла, ища глазами пару Беломира и Купавы.

Она сыскала их прямо за баней. Купава стояла на коленях, низко склонив голову, а Беломир жалостливым взглядом взирал на неё сверху вниз, прислонившись к бревенчатой стене.

— Ну вот, какая ж я хозяйка? — Купава обессилено всплеснула руками на свой обычный манер. — А Данила нахваливал…

— Идём в избу, как раз и Данилу проверим. — Ягла развернулась к крылечку, и хотела было уже ступить первый шаг, как дверь с шумом распахнулась, сильно ударяясь о стену сеней.

На ступенях появился Святогор, но держал он в руках уже не Василису, а бездыханное тело мастера Данилы.

А в царстве Нави Велеслав уже держал свой путь к Калинову мосту. Чинно восседая на своём вороном коне, он оглядывал простирающуюся на горизонте реку Смородину и до сих пор удивлялся её размахом. Больше с ним не отправился никто: ни Морена, ни прислужники. Хотел Велеслав самолично прочувствовать всё, то величие, которое даровала ему власть всепоглощающая. Остановив коня аккурат перед мостом, Велеслав ещё раз внимательно огляделся, никого не было видно, и тишина стояла мертвецкая. Так как и при жизни в Яви Велеслав любил тишину, то это его совсем не насторожило и уж тем более не испугало. Да и кого ему бояться? Теперь он тут всем заправляет.

Вдруг, в какой-то