Невинный монстр - Юминь Ян

Хранилище, – настойчиво продолжил наставник.

– Понял, – ответил смотритель и снова опустил веки.

Вновь воцарилось неловкое молчание.

Ронни откровенно заскучала и, отвернувшись от не слишком активного смотрителя, засмотрелась на вертящуюся в стеклянном шаре искрящуюся серебристую душу.

Она отличалась от тех, что находились поблизости, но была не одна – присмотревшись, Ронни заметила еще несколько блестящих, похожих на миниатюрные галактики сгустки, переливающиеся серебром.

Осторожно отделившись от группы, она подошла поближе к стеллажу и прочитала высеченные на подставках из красного дерева имена. Под одной из серебристых душ, которая вертелась особенно жизнерадостно, было аккуратно выведено Johannes Duns Scotus; под другой, ведущей себя более спокойно, даже слишком напыщенно и высокомерно – David Hume.

Увлекшись, Ронни едва не пошла дальше, но вовремя подскочивший Тоби оттащил ее обратно.

– Ладно, давайте немного пройдемся, – сказал Уильям, когда Варрон окончательно перестал на него реагировать, и развернулся к стеллажам. – Вот это…

– А у тебя неплохой улов в этот раз, не так ли?

Смотритель слегка поменял положение и хитро уставился на застывшего Уильяма из-под нахмуренных бровей.

– Ребята крепкие, сильные. И находчивые. – Он кивнул в сторону смутившейся Ронни. – Возможно, у тебя даже получится что-то из них сделать. Может, не из всех, но из большинства точно.

– Можно считать это похвалой? – поинтересовался Уильям, постучав пальцами по пыльной полке стеллажа.

Плавающая в конусе, белоснежная, воздушная, как вата, душа недовольно метнулась в сторону и прижалась к стенке сосуда.

– Как пожелаешь, – пожал плечами Варрон и, кряхтя, зачем-то пересел с одного стула на другой.

Его длинная изящная тога тихо зашуршала. Смотритель с бесстрастным лицом взял рассыпанные листы в руки, раскрыл папку и осторожно прикрепил их поржавевшей скрепкой к измятому картону.

– А вот эти черные души, – неожиданно раздался голос Мадлен, и Ронни порадовалась, что кто-то наконец решился немного развеять обстановку, – это, случаем, не жестокие политические деятели, которые развязывали войны? И если да, то почему они здесь, а не в Гильдии?

Уильям взглянул на верхние полки и усмехнулся:

– Слишком неразумно было бы доверить их Гильдии. Обычных – не слишком выдающихся, имею в виду – убийц они еще в состоянии перевоспитать, но с, например, Оливером Кромвелем не справится никто. А селить в Аду еще одного дьявола – абсолютно не в наших интересах.

– Такого и больному ведь не взбредится, – меланхолично отозвался Варрон.

– Вот именно, – кивнул наставник и указал на дальние стеллажи. – Вот там, например, находится душа одного из самых известных…

Вскоре Ронни поняла, что желание стать бойцом ее не подвело.

Из долгой, довольно нудной лекции Уильяма и редких комментариев Варрона она вынесла только то, что сбор и наблюдение за душами – дело достаточно кропотливое, требующее очень много внимания и терпения, в общем, всего того, чего у нее практически не было.

Еще через какое-то время заскучали и остальные: Мадлен осторожно положила голову на плечо Филиппы, которая старательно делала вид, что ей интересно, но достаточно открыто зевала; Тоби и Дэн Миллс, чье лицо по-прежнему было испещрено глубокими царапинами, о чем-то громко спорили.

Когда все окончательно расшумелись, Хирам, тяжело вздохнув, подошел к продолжающему разглагольствовать Уиллу и что-то кратко шепнул ему на ухо.

– Идем, – велел он.

Когда стена за их спинами практически закрылась, Ронни, вновь поддавшись любопытству, оглянулась. Светло-голубые, пронзительные глаза Варрона смотрели прямо на нее.

Наверное, шутка про архангела была не слишком удачной.

Путь назад занял не так много времени, и скоро команда вновь оказалась в Гильдии. Так как никаких планов на сегодня больше не было, – несмотря, впрочем, на возражения Уильяма, который предлагал посетить еще какой-то отдел Канцелярии, – Хирам разрешил всем расходиться.

В какой-то момент Ронни неожиданно осталась одна и поплелась к своей комнате.

– Рон, подожди, – раздался сзади грубый голос.

Ронни закатила глаза.

Так называли ее только два человека, хотя она несколько раз просила не сокращать ее имя до этой формы.

– Ну что еще? – сказала она, всем видом показывая раздражение.

Эрхард нагнал ее в несколько широких шагов и прямо спросил:

– С ножами совсем все плохо, да?

Он практически не принимал участия в тренировках, постоянно где-то пропадая. Уильям уклончиво отвечал, что он решает какие-то свои дела, но Ронни не особо в это верила: скорее всего, Эрхард пользовался относительной свободой и шатался там, где ему было интересно и нескучно.

Она пожала плечами.

– Нормально. Жить можно.

– Покажи мне, как ты это делаешь, – велел Эрхард.

Ронни с подозрением покосилась на него, но, наткнувшись на строгий внимательный взгляд из-под сведенных вместе светлых бровей, послушно подняла в воздух правую руку.

Неожиданно Эрхард сложился пополам и громко расхохотался.

– Ну что опять не так? – возмутилась она.

– Ты же левша, – простонал Эрхард, вытерев выступившие на глазах слезы. – Понятное дело, что у тебя чего не получается.

Ронни растерянно уставилась на свою руку.

– И как до тебя не дошло? – спросил он, все еще всхлипывая от смеха. – Да ладно ты, ничего удивительного, но как это не дошло до Уилла?

Она задумчиво пожала плечами.

– Впрочем, это риторический вопрос. Ну, смотри…

Продолжая хихикать, Эрхард взял Ронни за локоть и отвел ее руку назад.

– Ни в коем случае не сгибай запястье и не разжимай пальцы. Корпус поворачивай аккуратно. И одновременно с этим поворотом кидай кинжал в цель. Запомнила?

Ронни ничего не ответила.

Представив, что крепко сжимает в пальцах оружие, она замахнулась, выкинула руку вперед и моментально споткнулась, больно стукнувшись коленями о начищенный пол под очередной громкий взрыв смеха.

– Кажется, запомнила, – прокряхтела она, вновь встав на ноги.

– Не забывай про свою ведущую руку, – посоветовал Эрхард. – Множество проблем может возникнуть только из-за того, что ты пытаешься пользоваться правой. Как я понимаю, у тебя не так много времени, чтобы переучиваться.

– И на том спасибо, – ответила Ронни.

Как ни странно, именно пятиминутное объяснение Эрхарда оказалось полезнее, чем все прошедшие тренировки вместе взятые.

Они распрощались, и Ронни наконец удалось вернуться в комнату. Она с облегчением выдохнула, опустилась на мягко прогнувшееся одеяло и уставилась на потолок.

Поцарапанное Верноном запястье опять заныло и невыносимо зачесалось. Роннипотянула за край бинта и осторожно попыталась снять его с руки. Повязку пришлось отдирать от присохшей крови, и примерно на полпути она пожалела о поспешно принятом решении.

Когда запястье полностью освободилось от бинта, она, оглядев покрытые запекшейся черной кровью царапины, непроизвольно выругалась. Мадлен, отложив книгу, сказала:

– Послушай, это явно ненормально. Может, следует кого-то позвать?

– Да нет, не стоит, – пробормотала Ронни. – Должно пройти…

Не договорив, она ойкнула и стиснула зубы из-за вновь вспыхнувшей боли, которая на