Костры Тосканы - Челси Ярбро

Ваше письмо от 20 октября содержит совет озаботиться закупкой сандала. Я нашел торговца, по фамилии — грека, но по виду — совершенного египтянина. Он назвался Дариосом Кириллие, у него прекрасный товар и подходящие цены, а еще он хвалится, что знает рецепты смешения красок. Впрочем, если вы пожелаете, я поищу другого поставщика.

Радужное стекло, которое вы нам послали, в дороге не пострадало. Я преподнес его дожу с вашими поздравлениями. Все местные стеклодувы пришли в изумление и ходят за мной по пятам.

На том заканчиваю. Ночью намечается празднество, я должен проинструктировать слуг. Будьте уверены в нашей постоянной готовности неукоснительно следовать вашим распоряжениям.

Нижайше прошу простить мне возможные упущения, буде они обнаружатся вами.

Джан-Карло Казимир ди Алерико Чиркандо Венеция, день святого Николая, 6 декабря 1491 года

ГЛАВА 10

Донна Эстасия швырнула отделанную серебром щетку через всю комнату и вызывающе усмехнулась.

— Но я еще не закончил, беллина, — сказал Ракоци, неспешно пропуская меж пальцев волну ее роскошных каштановых волос.

— Сойдет и так, — отмахнулась Эстасия, хмурясь. Раздражаясь, она теряла часть своей привлекательности. Ее большие карие глаза делались злыми, в уголках рта появлялись сварливые складки. — Ты никогда не снимаешь одежду. Я ни разу не видела тебя обнаженным.

— Да?

Он принялся заплетать ей косу.

— Перестань! — Она сердито тряхнула головой, и ее волосы вновь рассыпались по плечам. Очень медленно и демонстративно женщина застегнула верхнюю пуговку своего пеньюара.

Ракоци откинулся на подушки.

— Ну хорошо, Эстасия. В чем же я виноват?

— Ты никогда не идешь мне навстречу.

Надутый вид донны вызвал у него желание ее поддразнить.

— Вот как? А почему это происходит? — Лицо его было спокойно и безмятежно, и вместе с тем в нем читалось странное сожаление. — Не потому ли, что во время наших свиданий мы только и делаем, что предаемся восторгам плотской любви?

— Мы ничему такому не предаемся! — Она просверлила его бешеным взглядом, — Ты… ты просто издеваешься надо мной!

— Донна не получает того, что желает? — спросил он, улыбаясь, но глаза его погрустнели.

— Ты прекрасно знаешь, что получаю. И даже больше, чем с кем-либо. Но этого недостаточно! — Она отвернулась к туалетному столику и стала нервно переставлять какие-то баночки. — Может быть, ты и вправду не евнух, но я не верю тебе. Ты даже не позволяешь дотронуться до себя… там… в том месте. — Эстасия покраснела. — Почему я должна все это говорить?

— Я предупредил обо всем еще до того, как мы стали встречаться. Тебя это устраивало. Что же изменилось сейчас? — Он потянулся и взял ее за руку. — Эстасия, ты же знаешь… Я не могу быть другим.

Она раздраженно вырвалась.

— Ты даже и не пытаешься.

Он лениво придвинулся к ней.

— Подумай, беллина, с кем еще ты получишь такое? Ты остаешься целомудренной и в то же время…

— Я не хочу быть целомудренной! — вскричала она. — Я хочу наслаждаться. Ты обращаешься с моим телом как с чем-то священным, словно боишься его осквернить. Но я — вдова и знаю, что мне нужно. Сделай меня грешницей! — Она извернулась, как кошка, и прильнула к его руке. — Ну же, Франческо! Пожалуйста! Прямо сейчас! Если ты — мужчина, поступи как мужчина!

— Девочка, ты же помнишь, что я сказал тебе в первую нашу ночь?

Эстасия помрачнела и отстранилась.

— Да, помню. Ты постоянно напоминаешь о том. Но я не сообразила, о чем идет речь. Ты обещал любить меня по-иному. Как я могла угадать, что это значит?

— Ты все поняла и на все согласилась. — Он указал на небольшое венецианское зеркало, стоявшее среди притираний. — Посмотри в него. И скажи мне, что ты там видишь.

— Не валяй дурака!

— Прошу тебя, посмотри в свое зеркало и скажи, что ты видишь.

Сердито озираясь, она придвинулась к зеркалу, мельком взглянула в него и отвернулась.

— Что ты там видела? — В его глазах зажглись странные огоньки. — Скажи, Эстасия. Ну же!

— Себя, разумеется!

— И что еще?

— Перестань, Франческо! Не пытайся водить меня за нос! Я хочу всего тебя! Целиком!

— Что еще ты видела в зеркале?

Его голос насторожил ее.

— Эту комнату. Что, по-твоему, еще я должна была увидеть?

— А меня? — Он ждал ответа.

— Тебя?

Краска сошла с лица донны, и она тихо произнесла:

— Нет, тебя я не видела.

Он мягким, осторожным движением коснулся ее щеки.

— Милая, вот тебе доказательство. Я не такой, как ты. Все, что я могу дать тебе, я даю!

— Но ты не любишь меня.

— Люблю… но по-своему!

Она покачала головой.

— Нет, не любишь. Не сгораешь от страсти, не считаешь минуты до встречи, не ловишь меня на улицах, не топчешься под окном…

Он невесело рассмеялся.

— Это не входило в наш договор. Эстасия, окажи мне честь и побудь с минуту правдивой. Я делаю все, что обещал, разве не так?

Она фыркнула.

— Да.

— Благодарю, — сказал он без тени иронии. — Послушай меня, беллина. — Он выждал, пока она на него не взглянула. — Я ведь стараюсь тебе угодить. Ты хочешь проводить ночи на ложе, изволь. Захочешь коротать время за дружескими беседами, я буду доволен и этим.

— В самом деле? А как же быть с твоими желаниями?

— Я не столь ненасытен.

Она зло усмехнулась.

— А что, если я вообще тебе откажу? Что ты будешь тогда делать?

Ему сделалось скучно.

— У меня не будет больших затруднений.

— Пройдет какое-то время, прежде чем ты найдешь мне замену.

Эстасия торжествовала, самодовольная усмешка светилась в ее глазах.

— Ты в самом деле так думаешь? — спросил он, поднимая брови. — Что ж, если я действительно тебя не устраиваю, жестоко с моей стороны занимать твое время. Я, пожалуй, пойду.

Она ухватилась за край его черного одеяния.

— Я не отпускала тебя.

В комнате сделалось очень тихо. Несколько свечей, освещавших комнату, шипя, догорали, холодный ветер стучал в окно. Франческо Ракоци, не двигаясь, ждал. Эстасия соскочила с постели и встала с ним рядом.

— Ну почему ты такой колючий?

— Я? — Он покачал головой. — Нет. Совсем нет. Просто мне надоело играть в эти игры. Ты говоришь, что любишь меня, и бранишься, когда я рядом. Пойми, я давно без сочувствия отношусь к женским капризам. Ты хочешь устраивать сцены? Изволь, но в таком случае возьми себе кого-то другого. — Ракоци смолк, изучая ее лицо. — Одно твое слово, и я уйду. И навсегда позабуду дорогу к этому дому.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});