Костры Тосканы - Челси Ярбро

Он легко задавал эти вопросы, даже чуть улыбаясь.

Но…

— Деметриче! — Его окрик резко прозвучал в царящей вокруг тишине, отозвавшись болью в ее сердце. — У меня мало сил. Я прошу тебя мне помочь. Если ты не хочешь, скажи о том прямо.

Лицо Лоренцо сделалось непреклонным. Деметриче кивнула, словно что-то в себе пересиливая, затем медленно подошла к недвижно сидящему на скамейке мужчине и опустилась на пол возле его ног.

— Что я должна делать?

— Тебе нужно найти человека, который позаботился бы о тебе. Причем вовсе не обязательно выходить за него замуж… если, конечно, ты этого не захочешь сама. Ты можешь стать домоправительницей в чьем-нибудь доме. А можешь пойти в помощницы к кому-нибудь из ученых людей. Новое дело, новые знания помогут тебе забыться. Время хорошо лечит душевные раны — Он положил руку ей на плечо. — Скажи мне, кто тебе по душе, и я подумаю, что можно сделать.

— Я не знаю. Может быть, мне остаться с Пьеро?… — Она представила себе старшего сына Лоренцо и покачала головой. — Нет. Вряд ли.

В комнате уже стало темно, пламя камина позолотило их лица и руки.

— Да. Тебе не ужиться с ним, когда я… уйду.

Она мучительно размышляла, перебирая в уме всех мало-мальски известных ей флорентийцев.

— Ракоци! — вырвалось вдруг у нее.

— Франческо? — Медичи задумался. — Что ж, я поговорю с ним. Возможно, он согласится. Он хороший друг, лучше многих. И многому научит тебя.

Деметриче нахмурилась. Теперь, когда имя было названо, ее одолели сомнения.

— Ты думаешь, это удобно? Ведь он — чужеземец.

— Это в каком-то смысле даже неплохо. Он тебе нравится?

Деметриче принялась водить пальцем по полу, выписывая замысловатый незримый узор.

— Не знаю. Он всегда очень внимателен и почтительно со мной обращается, однако иногда в нем проглядывает что-то пугающее. Но не отталкивающее, а притягательное. Таковы мои ощущения, и ничего большего я сказать не могу.

— Да, загадка в нем есть. И скорее всего, не одна. Но он, как ты заметила, очень учтив, честен и, без сомнения, широко образован. Кстати, ты сможешь брать у него уроки турецкого языка.

— Он знает турецкий? — спросила Деметриче рассеянно. Она уже думала совсем о другом. Лоренцо тоже о чем-то задумался и пропустил вопрос мимо ушей.

— Скажи, если бы я стал просто Лауро, а не Медичи — с таким же лицом, но уже без богатства и власти, — ты все равно бы любила меня?

Он смотрел на огонь, но Деметриче почувствовала, что рука, лежащая на ее плече, напряглась.

Молодая женщина вскинула голову, оглядывая впалые щеки Медичи, сломанный нос, неровный, бугристый лоб. Этот человек не понимает, что говорит. С ним может случиться все, что угодно, но он никогда не станет каким-то Лауро. Впрочем, в ответе ее не было колебаний.

— Конечно!

Он вздохнул с облегчением и опустил руку.

— Бедняжка Кларисса.[31] Ей никогда не нравилось здесь. Она постоянно помнила, что происходит из римских Орсини, и с трудом мирилась с жизнью в глуши.

— Жена Пьеро[32] тоже из семьи Орсини, — напомнила ему Деметриче.

— Это другое. Пьеро не любит Флоренцию. Кларисса не возражала против моих любовниц, но притерпеться к Флоренции все-таки не смогла. Она умерла несчастливой, и в этом моя вина. Что ж, тут ничего не поделаешь. — Он с трудом поднялся со скамейки — Прости меня, дорогая, но я должен идти. Мне надо беречь силы. Ты не представляешь, как это утомительно — беречь свои силы!

Деметриче быстро вскочила на ноги.

— Ты очень мучаешься, Лауро?

Он обернулся, глядя на нее с высоты своего немалого роста.

— Нет, не очень. Когда начинаются боли, я принимаю лекарство. По рекомендации твоего Ракоци. Оно хорошо помогает.

Ей почудилась горечь в его словах, она в изнеможении закрыла глаза.

Лоренцо нежно обнял ее.

— Нет-нет, дорогая. Ты не должна так убиваться! Благословляю тебя на новую жизнь — человеку нужны перемены. Но все-таки вспоминай обо мне… иногда.

— Господи, помоги мне! — прошептала она, отшатнувшись от него, как слепая, и даже не шелохнулась, когда дверь закрылась, но пальцы ее с удвоенной силой вцепились в край письменного стола.

Немного позже она вызвала к себе младшего дворцового распорядителя Серджио. Тот немало был удивлен, узнав, что его намереваются использовать в роли посыльного.

— Как прикажете, донна. Куда доставить письмо?

Он подумал, что на улице холодно, а его накидка не по сезону тонка.

— В палаццо да Сан-Джермано. Франческо Ракоци.

Глаза Деметриче были сухи, руки совсем не дрожали. Она одарила Серджио мягкой улыбкой, присовокупив к письму две золотые монетки.

— В палаццо да Сан-Джермано. Вручить Ракоци, — повторил он, опуская монеты в карман. Собственно, накидка его не так уж плоха, в конце концов, под нее можно надеть что-нибудь шерстяное.

* * *

Письмо Джан-Карло Казимира ди Алерико Чиркандо к Франческо Ракоци да Сан-Джермано.

Другу и учителю Франческо Ракоци да Сан-Джермано во Флоренции Джан-Карло шлет свои искренние приветствия.

Ваш бывший работник и в какой-то мере мой тезка Карло плывет сейчас в Лондон. Он пробыл у нас с неделю, и, как вы велели, я неотступно за ним наблюдал. Язык его не развязался даже после обильного возлияния. Он представился как Рикардо и откликался на это имя, правда, что называется, через раз.

Я пытался разговорить его, но безуспешно. Он ничего не выбалтывает и стоит на своем, утверждая на чистейшем флорентийском наречии, что едет из родимой Мантуи в Англию, где ему обещал дать подзаработать какой-то кузен. Вот мое заключение: Карло-Рикардо туповат, но надежен. Вы можете не опасаться подвоха с его стороны.

Мне также известно от Кола Галлизо, что другой ваш работник, по имени Лодовико, оставил Геную и направляется в Лиссабон. У меня пока нет известий от Дитриха Вундерманна из Вены, но я совершенно уверен, что вашего третьего подопечного отправят куда надобно, когда спадут холода.

Хочу еще сообщить, что я позволил себе снестись с Кельном и заказать там печатный пресс. Старая догаресса проявляет большой интерес к этому механизму. Получив от нее письмо, вы поймете, почему это так.

Ваш дом несколько пострадал от последнего шторма. Впрочем, восстановительные работы идут полным ходом, и здание вскоре приобретет первоначальный вид. Больше всего урона нанесено восточному фасаду, крыша тоже повреждена, но фундамент, разумеется, в полной сохранности. В подвалах не обнаружено ни капли воды.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});