Супермен для феминистки - Алина Кускова

Василиса услышала зов голода и обернулась в сторону дерева. Во дворе было темно, она никого не увидела.

– Подожди! – С крыльца подъезда ей кричала Алевтина. – Сейчас я выйду с Манькой!

«Час от часу не легче, – подумал Мотя, – сейчас притащит еще одну болтливую девицу!» Он чертыхнулся и решил, раз жертва его не заметила, то он спокойно может сесть под этим деревом, а не стоять столбом. Через минуту жертвой стал он сам. Хорошо, что вовремя успел заметить, как на него несется огромная черная собака. С проворством горной антилопы Мотя забрался на дерево, у которого только что безмятежно сидел. Собака попыталась ухватить его ботинок, но только зря раскрыла клыкастую пасть. Мотин ботинок сорок пятого размера юркнул на ветку как птичка.

– Манька, – заорала Алевтина, – что за дерьмо ты там опять нашла?!

«Стерва, – подумал Мотя, – еще обзывается!» Он стоял на толстом суку раскидистой яблони, которая еще лет десять назад напрочь забыла, что такое яблоки на ее ветках, и держался за сучки поменьше. От каждого порыва ветра они качались вместе с Мотей, угрожая ему физической расправой за нарушение их спокойствия. «Ничего, – успокаивал себя тот, – когда-нибудь собаке надоест караулить меня под деревом, и она пойдет искать другое дерьмо». Но собака не уходила, а вновь сошедшиеся в едином экстазе обсуждения свидания девицы зачесали языками. «Убил бы!» – разозлился Мотя, под которым треснул сук. Наконец-то девицы снова полезли друг к другу с поцелуями и пожеланиями спокойного сна. Мотя не верил, что они когда-нибудь утихомирятся и уснут. Василиса скрылась со двора, когда Мотя подумал, что ему следует продолжать за ней слежку. Он поглядел вниз. Зловредная собака продолжала караулить его под деревом.

– Манька, – заорала снова Алевтина, – пойдем домой!

Мотя возвел глаза к небу, благодаря судьбу. Но своенравная собака не собиралась выполнять команду хозяйки. Она лишь повиляла обрубком своего хвоста и продолжила стоять под яблоней.

– Пошла, пошла, – шикнул на нее Мотя. В ответ он услышал глухое рычание.

– Нет, ну что за вредное животное, – принялась рассуждать вслух Алевтина, – опять нашла кошку на дереве и собирается ее караулить до утра. Манюня, я пошла домой. Надоест, приходи. – Алевтина оставила открытой подъездную дверь и скрылась.

От ужаса Мотя чуть не свалился. До утра?! Он не выдержит и часа. Вернее, это скрипучее дерево не выдержит его могучего тела. Сам бы он век не спускался отсюда, видя под собой страшную звериную пасть, готовую его растерзать в любой подходящий момент.

– Отец небесный, – взмолился Мотя, чувствуя, как его трясущиеся руки ослабевают, – помоги!

Видимо, бог услышал его молитвы и отправил помогать Забелкина.

Забелкин караулил Алевтину в кустах. В принципе, ему не столько нужна была сама Алевтина, сколько доберманша, которую она выгуливала, он точно это знал, каждый вечер. Увидев, что девицы возвращаются с «хвостом», Забелкин очень удивился. Сначала он подумал, что идущий за ними мужчина – очередной кавалер Алевтины, но тот так старательно пытался казаться малозаметным, что вызвал у Забелкина подозрение. Разглядеть, кто это был, Забелкин не смог. Кавалер спрятался за дерево и прикинулся столбом. Списав все это на ревнивого придурка, Забелкин продолжил высиживать в кустах свои яй… кхе-кхе… планы. Время тянулось нескончаемо долго, Василиса с Алевтиной болтали без умолку. Забелкин, хоть и не слышал, о чем они говорили, был уверен, что они обсуждают его.

– Жизни и смерти… должен упасть замертво… – Они могли так говорить только о нем.

Это не очень опечалило бывшего Василисиного гражданского мужа, ничего другого от коварных жены и ее подруги он и не ждал. Другое беспокоило Забелкина – когда же выбежит доберманша?

Но когда та появилась на горизонте, Забелкин растерялся. Собака вместо того, чтобы опрометью бежать в ловко расставленные им сети, пронеслась мимо него к дикому саду, где скрылся мужик, сопровождавший девиц. На зов Алевтины она вообще никак не отреагировала, что также не удивило Забелкина. В этом случае собака была права – незачем слушаться безмозглых девиц. Но то, что она не возвращается оттуда, стало его тревожить. Тем более слова Алевтины о том, что собака может гулять до утра, фактически потрясли Забелкина. До утра с больной ногой он не мог сидеть в кустах! Нужно было срочно принимать какие-то меры.

Забелкин вылез из своего укрытия и, согнувшись в три погибели непонятно отчего, направился в сторону собаки. Еще издали он заметил, что шерстяная дура караулит кого-то под раскидистой яблоней. «Кошку», – подумал Забелкин и решил действовать иными методами. Они были просты до безобразия.

Забелкин выпрямил одну погибель и с криком индейцев страны заходящего солнца «А-яй-а!» кинулся на собаку. Та обомлела от такой наглости. Забелкин прыгнул на доберманшу и повалил ее на землю. Руками он обхватил ее мохнатую морду, зубами нащупал монету и рванул изо всех своих сил. В этот момент на него кто-то спрыгнул с дерева и дал деру. Забелкин понял, что на дереве сидела не кошка, а целая корова, удачно приземлившаяся на его спину. Но времени соображать, кто там был на самом деле, не было. Доберманша пришла в себя и требовала сатисфакции. Теперь пришла ее очередь рвать зубами, и первое, что в них попалось, была больная нога. Забелкин заревел белугой и выпустил собаку. Монету он проглотил. Испуганная доберманша опрометью бросилась к спасительному подъезду.

– Где товар, Василий? – в телефонной трубке раздался злой до неприличия голос.

– У меня, – усмехнулся Забелкин, нежно проводя рукой по своему телу.

– Давай, предоставляй товар лицом, купец, – пригрозил голос, совершенно не догадывавшийся, в каком месте у Забелкина находится товар и что предоставить он его может только противоположным местом.

– Мама! Где у нас слабительное?! – прокричал Забелкин, когда злой голос на другом конце телефонной линии положил трубку.

– В шкафчике в ванной комнате, милый, – ответил добродушный голос, – но ты лучше съешь кураги. Она тебя расслабит.

– Мама, нужно, чтобы меня пронесло! – заявил Забелкин и отправился в ванную.

– Как мальчик переживает, – вздохнула мама, – как переживает. Неблагодарная тетеха!

Забелкин достал пурген, заботливо осмотрел унитаз и полез в шкаф за своим детским горшком.

Василиса спокойно дошла до своего дома, Моте так и не удалось ее догнать. Она прошла мимо соседей, мимо Степанова, случайно оказавшегося рядом с ее подъездом. Он поинтересовался, не требуется ли ей его грубая мужская сила. Она ответила, что пока нет, но как только потребуется, то она сразу же пригласит только его. Они еще немного поболтали о всякой ничего не значащей чепухе. Степанов взял с Василисы обещание в скором времени сходить с ним в театр на премьеру нового спектакля, поставленного модным режиссером, у которого все актеры ходили вниз головой по сцене и пели нецензурные песни. Василиса клятвенно пообещала это сделать и укорила себя за ветреное обещание, сложив за спиной крест-накрест два пальца. Это тем не менее не помешало ей спокойно заснуть и увидеть прекрасный сон.

Не спал в эту ночь только Забелкин. Под его кроватью стоял наполненный доверху горшок, а живот все крутило и крутило.

Глава 10

Замужем за одним, подает надежду другому, а целуется с третьим!

Утром Василисе сунули кипу бумаг, которые нужно было разнести по отделам, и она догадалась, что ее стали использовать все, кому не лень. Вернее, все, кому лень бегать по этажам. «Нужно учиться, – поразмыслила она, – продвигаться по карьерной лестнице. Нельзя же всю жизнь прожить курьером». В плановом отделе она нос к носу столкнулась с Федором и удивилась, какой у того странный вид. То, что он мог подраться, она даже не принимала в расчет. Такой спокойный, в некоторой степени даже инфантильный, как и все остальные мужики, он мог разве что упасть с лестницы, что уже неоднократно делал. «Здорово же он навернулся, – пожалела его Василиса, – такой огромный синяк под глазом, что даже нос распух. Бедненький, болит у него все, наверное, а он терпит. Ой, – вспомнила она, – скоро же подписание какого-то важного контракта, о котором говорила Алевтина. От его вида все потенциальные партнеры разбегутся!»

– Шдравштвуйте, Эллиш, – прошамкал Федор на бегу, присвистывая дыркой вместо переднего зуба, и скрылся от Василисы.

Та открыла рот и замерла на месте. Такого она не ожидала. Дело пахло не простым падением с лестницы. Здесь был намек на что-то более серьезное. Федора отметелили. Его, такого сильного и натренированного. Ах да, она забыла, реакция у него никакая. Тогда, в боулинге, он даже не успел отскочить от шара. Банда грабителей, а в том, что Федора отметелила именно целая банда, Василиса нисколько не сомневалась, набросилась на него в темном переулке… А что он делал в темном переулке? Заступился за даму, что же еще? Федор – Супермен! Нет, Супермен тот, другой. Федора она станет называть Бэтменом. Куда подевалось ее мужененавистничество? Василиса решительно ничего не понимала, но списала все на жалость. Стервы тоже иногда должны сочувствовать близким. Но нужно признаться, что она далеко не стерва, а Федор – не близкий ей человек, а совсем наоборот – жених вредной особы по имени Анфиса. И все-таки ей его жалко.