Герои Смуты - Вячеслав Козляков

В «Истории ложного Дмитрия» Иосифа Будилы, служившего второму Лжедмитрию, можно прочитать, что Болотников и Заруцкий встали во главе движения, начатого против царя Василия Шуйского в Северской земле: «У них были вождями Болотников и Заруцкий»[154]. Другими современными источниками такое выдающееся положение Заруцкого при начале антиправительственного выступления не подтверждается. Напомню, что там больше говорилось о присоединении к Ивану Болотникову рязанских дворян и детей боярских во главе с Ляпуновым. Было бы очень соблазнительно отнести первые возможные контакты двух воевод земского ополчения — Ляпунова и Заруцкого — уже к 1606 году. Однако приходится воздержаться от такого скоропостижного заключения.

В записках немецкого наемника на русской службе Конрада Буссова осталось еще одно примечательное свидетельство, что сам Иван Болотников отправил Заруцкого из Тулы (?!) на поиски якобы снова чудесно спасшегося царя Дмитрия: «Болотников послал из осажденного города одного поляка, Ивана Мартыновича Заруцкого, который должен был разузнать, что с государем, которому Болотников присягал в Польше. Собирается ли он приехать сюда и как вообще обстоит дело с ним? Заруцкий доехал до Стародуба, не отважился ехать дальше, остался там и не принес никакого ответа»[155]. Сама история с отсылкой гонцов из Тулы поставила в тупик даже выдающегося знатока истории болотниковского движения Ивана Ивановича Смирнова. Хотя он и ссылался на свидетельство Буссова о гонце по имени Iwan Martinowitz Sarutzki, но делал оговорку, что источники не позволяют определить, куда на самом деле отправлялись «эти посланцы Болотникова»[156].

Свидетельств об Иване Заруцком так мало, что известие Конрада Буссова приобретает особое значение. Можно легко увлечься рассказом «Московской хроники» и представить Заруцкого едва ли не инициатором всей интриги с объявлением Лжедмитрия II в Стародубе, сделать из казачьего предводителя одного из главных воевод самозванца уже с момента объявления нового Лжедмитрия[157]. По сведениям Буссова, Заруцкий вместе со всеми узнал в Стародубе о «спасении» царя Дмитрия. Как и все, сначала он обрадовался, что может, наконец, исполнить свою миссию, с которой направил его Болотников, однако ему сразу пришлось убедиться, что «это не прежний» Дмитрий. Заруцкий всё же не подал вида, а поклонился самозванцу как царю. Тот милостиво принял царские почести и немедленно приблизил к себе столь выгодного свидетеля, доказавшего стародубцам, что перед ними настоящий московский царь. Затем Иван Заруцкий еще раз удачно «подыграл» «царику», сразившись с ним в неком рыцарском турнире на глазах Стародубцев. Заруцкий, надо думать, опытный воин, легко опрокинул с коня бывшего Шкловского домашнего учителя, которого убедили объявить себя царем Дмитрием. Но когда все ринулись наказать обидчика московского «царя», тот раскрыл перед толпой свой предварительный уговор с Заруцким: оба якобы хотели испытать преданность Стародубцев царю Дмитрию[158]. Конрад Буссов передает те рассказы, которыми питались осажденные в Калуге войсками царя Василия Шуйского (где автор «Московской хроники» и оказался). В этих рассказах, конечно, преувеличивалась сила объявившегося самозванца, якобы немедленно пославшего свои войска на освобождение Тулы и Калуги. В действительности всё было по-другому. Участь осажденных была решена еще до того, как Лжедмитрий II успел набрать свою армию. Заруцкий смог избежать участи пленника и почти сразу оказался в окружении нового самозванца, поэтому молва приписывала ему столь видную роль и при появлении Лжедмитрия II.

Поход самозванца из Стародуба к Брянску осенью 1607 года не дал царю Василию Шуйскому сполна насладиться плодами своей победы над Болотниковым. Уничтожив одного врага, он столкнулся с другим, которого поддержали уже не свои подданные, а наемные польско-литовские отряды и донские казаки во главе с Иваном Заруцким. Не полуфантастические рассказы Конрада Буссова, а прямое свидетельство ротмистра Николая Мархоцкого, участвовавшего в походах Московской войны, должно быть принято во внимание в первую очередь. В своих записках он вспоминал, как в Орел к самозваному царю пришел большой отряд донских казаков в пять тысяч человек под командованием атамана Заруцкого[159]. «Царь Дмитрий» зимовал в Орле начиная с 6 (16) января 1608 года. Мархоцкий, в отличие от других авторов, писал не понаслышке, а о том, чему был сам свидетелем. В тот момент он служил под командой князя Романа Ружинского, пришедшего в Кромы 20 (30) марта и избранного после этого новым гетманом войска самозванца[160]. Рядом с ним и встал предводитель донцов — Заруцкий (то же позднее сообщал другой хорошо информированный в русских делах наблюдатель, гетман Станислав Жолкевский). Таким образом, уверенно можно говорить лишь о том, что началом большой политической карьеры Ивана Заруцкого стала служба новому «царю Дмитрию» с первых месяцев 1608 года.

Какие-то две сотни донцов еще раньше служили под началом полковника Лисовского. Весной 1608 года их отправили в поход в Рязанскую землю[161]. От Орла они прошли к Михайлову, затем воевали под Зарайском и Коломной. Памятником этого похода стал упомянутый в предыдущей главе «курган велий» в Зарайске, где были похоронены рязанские и арзамасские дворяне, первыми столкнувшиеся со знаменитыми «лисовчиками» (еще до того как это имя стало нарицательным сначала в России, а потом и в Европе времен Тридцатилетней войны). Торговавший с Доном заповедными товарами во времена Бориса Годунова Захар Ляпунов, предводительствовавший отрядом рязанских дворян, должен был столкнуться на поле боя с участниками своих прежних торговых сделок. Однако донские казаки были уже совсем не теми, кому раньше нельзя было без дозволения приехать с Дона в Москву. Теперь, благодаря поддержке Лжедмитриев, они превратились в заметную политическую и военную силу и могли всюду диктовать свою волю. Захватив богатые трофеи и пленных, отряд Лисовского (и донцы — участники похода) возвратился под Москву, чтобы соединиться с войском самозванца, утвердившимся в июне 1608 года в Тушине. Однако здесь их поджидали воеводы царя Василия Шуйского, вступившие с ними в бой у Медвежьего Брода 28 июня 1608 года. Как рассказывал Иосиф Будило, «пришел также из Рязани с донскими казаками Лисовский, который много раз громил русских, когда еще был в Рязани, и еще прежде, когда царь посылал его от Орла в Михайлов. Когда он подходил к Тушину и проходил мимо Москвы, то русские напали и разбили его, но он опять собрался с силами и пришел в Тушин»[162]. Лисовскому пришлось на некоторое время отступить от Москвы, чтобы вскоре возвратиться в лагерь самозванца.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});