Трубка Шерлока Холмса - Джун Томсон

– Что вы знаете о ядах, мистер Перрот?

– О ядах? – Молодой человек был совершенно сбит с толку. – Совсем ничего! А почему вы спрашиваете?

– Да, почему, Холмс? – вмешался я, столь же удивленный этим вопросом, как молодой Перрот.

– Разве это не очевидно? Тогда позвольте пояснить. Судя по всему, ваш дядя, мистер Перрот, скончался у себя дома через какое-то время после того, как вы его покинули. Вас подозревают в его убийстве, но, поскольку вы провели время с друзьями, у вас есть алиби на остальную часть вечера. Поэтому я полагаю, что преступление было совершено не путем прямого физического воздействия: вашего дядю не зарезали и не задушили. Поскольку инспектор Нидем счел клочок бумаги, найденный в кармане вашего пальто, крайне важной уликой, я делаю вывод, что, по его мнению, этот обрывок сыграл какую-то роль в убийстве вашего дяди. Отсюда и мой вопрос насчет ядов. Какое другое орудие убийства может уместиться в маленькой бумажке? Вы были в том самом пальто, когда сегодня вечером нанесли визит дяде?

– Да.

– А куда вы девали пальто, когда вошли в дом дяди?

– Повесил на вешалку в холле.

– Затем вы прошли в кабинет вашего дяди, где выпили с ним по бокалу шерри. Кто наливал вино?

– Я. Но я не понимаю…

– Пожалуйста, позвольте мне продолжить, мистер Перрот. Скоро мы прибудем в Камберуэлл, и я должен успеть ознакомиться со всеми фактами. Как я понял из вашего рассказа, вы были знакомы с завещанием вашего дяди. Кто еще выигрывал от его смерти?

– Он оставил небольшие суммы трем-четырем дальним родственникам, кое-что – на благотворительные цели, а также по нескольку сотен фунтов каждому из слуг.

– А! – произнес Холмс, как будто сочтя эти сведения важными. – А кто эти слуги?

– Кухарка миссис Уильямс, две горничные и кучер. Они должны были получить по триста фунтов каждый. Мисс Батлер, экономке дяди, завещано пятьсот фунтов, несмотря на то что она служит в доме не так давно, как другие. Это знак признания ее заслуг: она ухаживала за тетей Верой, когда та болела перед смертью. Тетушка скончалась полтора года назад. Дядя оставил у себя мисс Батлер, чтобы она вела дом и заботилась о нем. Состояние его здоровья оставляло желать лучшего. Он страдал от аневризмы, так что должен был вести себя осторожно и беречь сердце. Мисс Батлер также унаследует любой остаток имущества.

– О, в самом деле? – с небрежным видом обронил Холмс и перешел к следующему вопросу: – В какое время вы покинули дом дяди, мистер Перрот?

– Не могу сказать точно, но думаю, что вскоре после семи. Я отправился в «Красный бык», где мы должны были ужинать примерно в десять минут восьмого. Это всего пять минут ходьбы.

– Там вы и встретились с друзьями? Очень хорошо. Это объясняет, как вы провели остаток вечера. Но что насчет вашего дяди? У него был заведенный порядок на вечер? Пожилые джентльмены часто придерживаются устойчивых привычек.

– Он каждый вечер ужинал ровно в половине восьмого.

– Один?

– Нет, обычно в обществе мисс Батлер.

– Каким образом подавалась еда?

– Я не совсем вас понимаю, – сказал мистер Перрот. По-видимому, его обескуражил этот град вопросов.

Холмс объяснил с поразительным терпением:

– Я имею в виду, подавали за столом еду с блюд или ее приносили из кухни на тарелках?

– О, понятно! – воскликнул Перрот, и лицо его прояснилось. – Нет, еду подавала с блюд Летти, горничная, которая всегда ждет в столовой, чтобы потом убрать со стола.

– Исполняет ли какие-нибудь обязанности за ужином мисс Батлер?

– Она наливает вино и присматривает за тем, чтобы все было в порядке.

– Расскажите мне о мисс Батлер, – попросил Холмс, откинувшись на подушку экипажа и скрестив руки на груди.

– Я не очень много знаю о ней. Как я уже сказал, она появилась в доме года за два до смерти моей тети, во время последней болезни, чтобы ухаживать за ней и присматривать за домом. До этого она служила экономкой у врача, который был вдовцом, в Лимингтон-Спа. Однако ей пришлось покинуть дом, когда хозяин снова женился. Она предъявила превосходные рекомендации и великолепно управляется с домом дяди.

– Ясно. А теперь вернемся к вечерним привычкам вашего дяди. В какое время он ложился спать?

– Обычно в десять часов.

– Таков был заведенный порядок?

– О да. Как только часы пробьют десять, он говорил: «Время взбираться на деревянный холм в графстве Кровать». Моя тетя обычно поддразнивала его этим, – рассказывал Перрот, и при этом милом, уютном воспоминании нижняя губа у него задрожала, как у маленького мальчика.

Холмс выглянул в окошко кэба.

– Я вижу, – сказал он, – что мы скоро прибудем в дом вашего покойного дядя. У меня больше нет к вам вопросов, мистер Перрот. Не сомневайтесь, что ваше дело в надежных руках и какие бы улики против вас ни предъявила полиция, я сделаю все от меня зависящее, чтобы доказать вашу невиновность.

Я смотрел в окно кэба на знакомые улицы, вспоминая, как посещал эти места, когда познакомился с юной леди, впоследствии ставшей моей женой[45]. Но, признаюсь, я отвернулся к окну, чтобы не смотреть на Перрота, сидевшего к нам лицом. Теперь, когда близилось время ареста, он снова стал сильно нервничать и на его юном простодушном лице проступило безмерное отчаяние.

Вскоре мы остановились перед большой уродливой серой виллой из кирпича. Она была построена в излюбленном стиле процветающих торговцев, которые селятся с семьей в Суррее. Название «Лавровая беседка» было вполне оправданно, поскольку перед домом тянулась живая изгородь из лавра. Густая масса плотных, кожистых темно-зеленых листьев придавала мрачный вид всему зданию.

Судя по тому что в нескольких окнах наверху и внизу горел свет, а на парадном крыльце стоял констебль в форме, полиция все еще занималась расследованием.

Полицейский хотел преградить нам путь, но, когда Холмс предъявил свою визитную карточку и объяснил, по какому он здесь делу, констебль постучал в дверь. На пороге появился сержант крепкого сложения, который в изумлении уставился на Перрота. Затем, быстро опомнившись, сержант пригласил нас в холл и попросил подождать – ему нужно доложить инспектору.

Пока сержант был наверху, у нас оставалось несколько минут. Воспользовавшись его отсутствием, Холмс задал клиенту последний вопрос. Думаю, он сделал это не столько для того, чтобы получить от Перрота дополнительные сведения, сколько чтобы отвлечь его. Молодой человек озирался с диким видом, словно снова искал способ «дать стрекача», по его выражению.

– Я полагаю, – сказал Холмс, указывая на большую вешалку у входной двери, – именно здесь вы повесили свое пальто?

– Да, это так, – запинаясь, ответил Перрот дрожащим голосом.

В этот самый момент на площадке раздались тяжелые шаги и инспектор Нидем спустился по лестнице в сопровождении сержанта. Неожиданное появление Перрота явно привело в восторг высокого сутулого инспектора с обвислыми усами, придававшими ему несколько унылый вид.

– Так, так! – сказал он. – Вот это сюрприз, мистер Перрот. Значит, вы решили вернуться и держать за все ответ? Очень разумно с вашей стороны, сэр. Насколько я понимаю, вы сделали это по совету мистера Холмса? Я слышал о вас, сэр. Вас высоко ценят в полиции, и ваша репутация известна даже в Камберуэлл-Грине. Я полагаю, мистер Перрот теперь ваш клиент? Впрочем, это ему не особенно поможет, так как я намерен арестовать его здесь и сейчас и отослать в полицейский участок в сопровождении сержанта Буллифонта. Правда, понятия не имею, где сержант найдет кэб среди ночи.

– Вы можете воспользоваться нашим, инспектор, – небрежно произнес Холмс. – Поскольку я предполагал, что вы пожелаете арестовать моего клиента, то велел кэбмену подождать у ворот.

Инспектор и сержант обменялись взглядами, удивленные хладнокровным поведением моего друга. Они с любопытством наблюдали, как Холмс пожимает руку растерянному Перроту и говорит ему пару фраз в утешение.

– Наберитесь мужества, мистер Перрот, – посоветовал мой друг. – Я совершенно уверен, что это абсурдное обвинение скоро будет с вас снято.

Эти слова вряд ли убедили несчастного Перрота. Когда сержант Буллифонт надел на него наручники и увел к поджидавшему нас кэбу, он бросил через плечо последний отчаянный взгляд на Холмса.

Когда за ними закрылась парадная дверь, инспектор Нидем произнес шутливым тоном:

– «Абсурдное обвинение», мистер Холмс? Боюсь, вам не известны улики против вашего клиента.

– Да, это так, – согласился Холмс. – Может быть, инспектор, вы будете столь любезны сообщить мне все факты? Я полагаю, вы собрали какие-то сведения и обвинение против мистера Перрота основано не только на предположениях или косвенных уликах?

– Если вам нужны факты, я могу сообщить их великое множество, – ответил Нидем и начал перечислять, загибая пальцы: – Факт номер один: бокалы из-под шерри, из которых пили подозреваемый и его дядя, к счастью, не были вымыты вместе с остальной посудой после ужина. На дне одного из них я обнаружил беловатый осадок. Его еще нужно отдать на анализ, но я не сомневаюсь, что это яд, вероятно мышьяк.