Великая война Сталина. Триумф Верховного Главнокомандующего - Константин Романенко

Условием начала мирных переговоров с немцами англичане выставили расторжение советско-германского договора 1939 года о ненападении. Сталин знал и о том, что и Гитлер, и Гесс принципиально были согласны на это условие, но дальнейшее решение этого вопроса они отложили до захвата Балкан.

И именно во время решения балканской проблемы стала приоткрываться подоплека тайных замыслов. В начале вечера 10 мая1941 года с испытательного аэродрома в Аугсбурге под Мюнхеном поднялся в воздух двухместный «Мессершмитт-110». Совершив полет через Ла-Манш, к 22 часам он достиг берегов Шотландии. Там самолет был обнаружен радиолокационной станцией. На перехват вылетели английские истребители. Но, уйдя от преследования, через час, не найдя подходящего места для посадки, летчик благополучно приземлился на парашюте; неизвестная машина врезалась в землю. Это событие стало сенсацией, когда 13 мая все влиятельные газеты мира опубликовали сообщение, что заместитель Гитлера по партии Рудольф Гесс перелетел в Англию.

История до сих пор так еще и не ответила вразумительно на вопрос: почему Черчилль столь упорно откладывал открытие второго фронта до лета 1944 года?

И ответ на него, несомненно, связан с миссией Гесса. Миссия Гесса, объясняли после войны Льву Безыменскому бывший сотрудник германского МИДа Фриц Хассе и обергруппенфюрер Карл Вольф, состояла в том, чтобы «склонить Англию к заключению мира с Германией и к совместным действиям против Советского Союза».

И, хотя английские архивы военного периода до сих пор закрыты, можно с полной уверенностью сделать вывод: сокамерник по тюрьме и соавтор «Mein Kampf» Рудольф Гесс, третий человек в государственно-партийной иерархии Рейха, сделал все для того, чтобы Гитлер не оглядывался на Великобританию при экспансии на Восток.

Впрочем, Гитлер вполне определенно сам высказал свои планы: «Пока будет идти серьезная война против России, идея компромисса с Англией, разумеется, должна быть законсервирована. Но как только военная операция будет закончена – чего военные деятели ожидают в течение 4—8, максимум 10 недель, – тогда в Англии возрастут надежды на сговор … Если Германия сохранит свободу рук на востоке и сбросит балласт на западе, почему бы с ней (Англией. – К. Р. ) не помириться?»

Секрет англичан еще ждет своего Шлимана, но уже в донесениях советской разведки из Англии в октябре 1942 года говорилось, что еще до перелета в Великобританию в письмах друзьям из высших кругов Британии «Гесс достаточно подробно изложил планы германского правительства относительно нападения на Советский Союз. В этих письмах также содержались предложения о необходимости прекращения войны между Британией и Германией».

Сделка между Берлином и Лондоном состоялась. И, выполняя обязательства, Гитлер не совершил ни десанта на Британские острова, ни рывка к Суэцкому каналу и нефтяным промыслам Ирака, где господствовали англичане. В ответ на это он смог воевать с СССР в течение трех лет, не опасаясь открытия второго фронта.

Американский журналист Луи Киллер в своей книге «Обман Черчилля» убедительно доказывает, что Черчилль сделал все, чтобы помешать открытию второго фронта в 1941, 1942, 1943 годах, и пытался не допустить его создания в 1944 году. Одновременно Киллер указал на «те усилия, которые приложил английский премьер, чтобы ограничить военные поставки в СССР». Поэтому, вступая в войну с Советским Союзом, Гитлер даже не стал искать повода для начала агрессии – в объяснении «цивилизованному» миру своих намерений для него не было необходимости.

Появившаяся с легкой руки В. Суворова и получившая широкое распространение в 90-х годах версия о намерениях Сталина нанести Гитлеру в 1941 году первый удар, пожалуй, даже красива. Поскольку она основана на оптимистической вере в непобедимость и мощь Красной Армии того периода.

Ее легковесность в том, что она исходит из ошибочной предпосылки, будто бы в течение всей Второй мировой войны Англия и Америка были союзниками СССР. Сторонники этой версии «забывают», что действительно военное проявление этого союза получило свое выражение только после того, как советские войска вошли на территорию Европы.

Но тогда, в 1941 году, Сталин не мог нанести удар первым. И даже не по военным соображениям. Это стало бы громадной ошибкой, политической неосмотрительностью. Нанесение первого удара по войскам Германии превратилось бы в откровенное провоцирование войны. Оно в корне изменило бы мировое общественное отношение к Советскому Союзу.

Напомним тот страстный ажиотаж, который вспыхнул на Западе из-за советско-финской кампании, основанной на стремлении СССР всего лишь передвинуть на несколько десятков километров границу для повышения обороноспособности Ленинграда.

Необходимо особо подчеркнуть и то, что в этот период Англия и Франция тоже уже находились в состоянии объявленной войны с Германией . Говоря иначе, это было время, когда уже шла Вторая мировая война; однако ради борьбы со Сталиным и Англия, и Франция были готовы пойти на союз с Гитлером. И помочь ему в борьбе с «агрессией» ненавистных большевиков.

В мае 1941 года Великобритания не имела никаких союзнических обязательств перед СССР, но даже с их появлением она реально вступила в войну только в 1944 году, когда советские армии уже были на пути к Берлину. Америка объявила о состоянии войны лишь после разгрома в Перл-Харборе.

Советский вождь это прекрасно понимал: упреждающий удар по Германии в 1941 году не мог бы расцениваться в мире иначе, чем стремление Сталина «советизировать» Европу. Опытный политик, он не мог дать противникам, которые готовы были торговать всем, в том числе и честью, такой убийственный для страны аргумент.

Молотов, уже в конце жизни, так прокомментировал события 1941 года: «Если бы мы в это время развязали войну против Германии, двинув свои войска в Европу, тогда бы Англия без промедления вступила бы в союз с Германией… И не только Англия. Мы могли оказаться один на один перед лицом всего капиталистического мира…» [25]

Впрочем, иначе даже не могло быть! Насколько бы не был эффективен «первый» удар по германской армии со стороны СССР в 1941 году, – весь мир обрушился бы на Сталина как на агрессора. Европа забыла бы свои мелкие дрязги и «обиды» и воссоединилась бы с «борцом против большевизма» Гитлером.

На весы «войны против большевизма» Англия и Германия, Америка и Япония, Турция и все европейские сателлиты немцев бросили бы всю мощь своих ресурсов и вооружений. Сценарий дальнейшего развития событий не нужно изобретать. Для утверждения торжества демократии Англия мгновенно впивается в нефтяное вымя Каспия, Япония рвется в таежное Забайкалье, США высаживаются на Дальнем Востоке и в Мурманске. И все это уже было. Было после Октября 1917 года…

Сталин извлек из финской кампании не только военные, но и политические уроки. Ему не нужно было их повторять дважды. Впрочем, в роковую неосмотрительность Сталина не верили даже немцы. 25 марта 1941 года Гальдер пишет в дневнике: «Выдвигается вопрос о прикрытии с востока на случай превентивных мер, но мы не должны поддаваться на поспешные меры. Я не верю в русскую инициативу».

И Гальдер был прав. Сталин никогда бы не пошел на самоубийственные действия. Не для того он предпринял широкие дипломатические шаги, заключая договоры о ненападении с Германией и Японией, чтобы вдруг, неожиданно все разрушить. И не просто сломать результаты своей многотрудной политики, а предстать в глазах всего мира агрессором!

Тем более что в это время весь «цивилизованный» мир с упоением наслаждался разыгрывавшимся на его глазах фарсом. Уже на следующий день после приземления Гесса в Великобритании, с 11 мая, авиация Геринга прекратила массированные налеты на английские города. То же самое сделало в отношении Германии английское командование.

Но Сталин знал больше, чем читавшие бульварную прессу обыватели. Одновременно с информацией о полете Гесса и целях немцев он получил сообщение разведки о том, что уже «с 12 мая англичане возобновили рассмотрение составленных еще во время советско-финской войны планов по нанесению бомбовых ударов по Закавказью, в первую очередь по Баку» [26] .

Сегодня широко известно высказывание У. Черчилля, прозвучавшее в выступлении в Палате лордов уже после смерти Сталина: «Это был человек, который своего врага уничтожал руками своих врагов, заставляя даже нас, которых открыто называл империалистами, воевать против империалистов».

Никто не задумывается над тем, что же имел в виду расчетливый Черчилль под словом « заставляя ». Повторим, что Англия еще с 1939 года была в состоянии войны с Германией. Но в том-то и дело, что Британская империя лишь формально считалась в состоянии войны. Сталин именно заставил англичан вести с немцами настоящую войну.

Мудрость Сталина как великого государственного политика состоит и в том, что он не стал инициатором развязывания войны. Почти с христианским терпением он дождался ситуации, которая даже самым последним идиотом на Западе была воспринята как свидетельство того, что очевидная агрессия против Советского Союза угрожает и всему остальному миру.