Очень уж краткая история человечества с древнейших времен до наших дней и даже несколько дольше - Игорь Бестужев-Лада

Война давала работающим дополнительный доход, и потребление росло. Когда война кончилась, доходы урезали, потребление упало и соответственно начало падать производство, стало сокращаться количество рабочих мест. А на пособие по безработице много не купишь. Получился порочный круг, когда день ото дня, независимо от твоих усилий, тебе все хуже и хуже. Там, где война принесла разорение, и миской «благотворительного супа» останешься доволен. Но там, где во время войны ты стал жить лучше, необходимость «затянуть пояс» приводит в ярость.

В Великобритании дело дошло до всеобщей забастовки и едва не дошло до новой революции. Которая не состоялась только потому, что англичане уже прошли через такой кошмар и по собственной истории знали, чем всякая революция оборачивается. Совсем как россияне в начале XXI века, которых после бурных 1990-х никакими бедами на массовые демонстрации не выманишь.

Еще тяжелее последствия войны оказались в США. Там принцип «кому война, а кому мать родна» стал привычен, так как война принесла миллионы новых рабочих мест с высокой зарплатой и соответствующим уровнем потребления. Ситуация изменилась, исчезли рабочие места и высокая зарплата, произошел сбой в системе «кредит — покупка — расплата». Бедствие продолжалось несколько лет и по своим ужасам напоминало бывшую гражданскую войну (мать, персонаж американского рассказа о тех временах, приводит домой мужчину с улицы, чтобы продать ему на десять минут свою малютку дочь за четверть доллара — на хлеб для обеих). Наконец власти плюнули на пресловутую «свободу рынка» и железной рукой выправили цепочку «производство — потребление — производство», беззастенчиво позаимствовав идеологический инструментарий у социал-демократов.

С тех пор стало трудно разобрать, где на Западе кончается «капитализм» и начинается «социализм». Совершенно так же, как в постсоветской России невозможно определить, где кончается чиновник — в том числе военный, милицейский, министерский — и начинается вульгарный уголовник. Во всяком случае, «социализма» (в виде самых различных социальных пособий — в том числе для безбедного содержания миллионов отъявленных тунеядцев) на Западе с тех пор стало гораздо больше, чем в самых «социалистических» по форме и авторитарных по режиму странах на Востоке.

Еще тревожнее стало положение в побежденной Германии, а также в Италии, Польше, Венгрии и других намного менее благополучных странах Европы. В них недовольство населения приняло форму раскола между левым и правым экстремизмом.

В Германии к 1923 году дело едва не дошло до новой революции. Рабочие уже взялись за оружие. За коммунистов проголосовало до половины избирателей, и это в любую минуту могло обернуться новой «Россией». Поэтому крупные деньги были вложены в партии, которые призваны были одолеть коммунистов националистическими лозунгами в демагогической «социалистической» обертке. В Баварии, Венгрии, Финляндии коммунистов истребили физически. В Италии создали фашистское движение, призванное объединить «весь народ» вокруг «сильной власти» против анархизма. Символом фашизма стала «фашина» — пучок розог вокруг топора древнеримского ликтора-полицейского. В Германии создали «национал-социалистскую партию» с тем же, что и у русских, красным флагом, но с черным германским орлом на нем. И большими деньгами привели ее в 1933 году к власти. В результате с начала 1930-х в Германии, Италии, Венгрии, Польше, Финляндии и ряде других стран установились такие же тоталитарные режимы, как и в России, переименованной в 1922 году в СССР. Они имели отъявленно националистический характер и были воинственно враждебны коммунизму вообще и СССР в особенности. Такой же режим фактически возник и в Японии, приготовившейся к новой схватке с Россией за Китай. Повсюду развязали такой же террор, как и в России, только противоположный по направленности — антикоммунистический. И очень кстати пришелся антисемитизм.

На протяжении 1930-х годов вся эта взрывчатая смесь пришла — не могла не прийти — в действие. Сначала Италия, вопреки протестам Лиги Наций, оккупировала Абиссинию (Эфиопию, Эритрею, Сомали). Затем испанские фашисты в 1936 году подняли мятеж против республиканского правительства в Мадриде. Их вооружили самолетами, танками, кораблями из Германии и Италии. СССР оказал такую же помощь республиканцам, и Испания на три года превратилась в полигон испытания новых видов оружия для будущих противников. К 1939 году остатки республиканских войск были оттеснены во Францию и интернированы там. Наконец, Япония в начале 1930-х годов, воспользовавшись затянувшейся войной между «белыми» и «красными» китайцами, оккупировала Маньчжурию, создала там марионеточное государство Маньчжоу-Го и начала методически продвигаться вглубь Китая. При этом в 1938 и 1939 годах она дважды устроила «пробу сил» с СССР, но оба раза неудачно. И это сделало ее более сдержанной в этом районе в ближайшие два года.

Самую же главную опасность для мира создала нацистская Германия. Она, вопреки Версальскому мирному договору, самовольно восстановила армию, оккупировала нейтральные районы, в 1938 году присоединила Австрию, в следующем году оккупировала Чехословакию и 1 сентября 1939 года напала на Польшу, разгромив ее армию за несколько дней. Англия и Франция, в виде протеста, объявили Германии войну (поэтому 1 сентября 1939 года считается днем начала Второй мировой войны). Однако никаких военных действий они не предпринимали в расчете на предстоящее столкновение Германии с СССР. Вот почему этот период на Западе получил ироническое название «странная война».

На сей раз Ирония Истории проявила себя самым замысловатым образом. Несмотря на многолетнюю антисоветскую риторику — просто на грани объявления войны! — Германия вдруг предложила СССР полюбовный раздел Европы. Нечто вроде повтора сговора французского императора с русским царем за 130 лет до этого. СССР «получал» Финляндию, Прибалтику, половину Польши и Бессарабию. Германия — западную половину Польши, Чехословакию, Норвегию, Данию, Югославию, Грецию, Нидерланды, Бельгию, Люксембург и Францию (Испания, Венгрия, Румыния и Болгария присоединились к Германии сами). Этот сговор осенью 1939 года и привел в действие машину Второй мировой войны.

Правда, Финляндия оказалась СССР не по зубам. Тупые советские генералы (остались только тупые — о судьбе не тупых расскажем чуть ниже) сотнями тысяч гнали русских солдат на убой прямо под пушки и пулеметы укрепленной финской линии обороны. Потери оказались чудовищными. Все же через несколько месяцев удалось отодвинуть финскую границу на сотню верст от Ленинграда. Но сама Финляндия осталась независимой, а спустя много лет (здесь проявилась мудрость финнов) и дружественной нам.

Зато все остальное СССР получил сполна. Оккупировал Прибалтику — там возникли Эстонская, Латвийская и Литовская советские социалистические республики как часть СССР. Оккупировал и присоединил к Украине и Белоруссии их западные области, ранее входившие в Польшу. Оккупировал Бессарабию и присоединил ее к Молдавской автономной республике, сплошь населенной русскими, хотя формально входившей в Украинскую союзную республику. Эта автономная республика была тут же переименована в союзную (кто бы мог подумать, что всего через полвека все это обернется кровавой проблемой Приднестровья на стыке с Молдавией, теперь уже люто враждебной России?!).

Германия также все получила сполна. Кроме Польши и Чехословакии она мгновенно оккупировала Данию и Норвегию, Югославию и Грецию, обошла через Люксембург, Нидерланды и Бельгию французскую линию обороны, оккупировала Францию. Попыталась массированными бомбежками с воздуха принудить к капитуляции Британию, но тут осеклась: потери оказались слишком большими, а англичане — слишком упрямыми. Все были уверены, что Германия продолжит осаду Англии — тем более что в Африке она уже дошла до английского Египта. Как вдруг она повернула на восток. И не могла не повернуть.

Чтобы понять это, необходимо хотя бы в общих чертах знать, что произошло в СССР в 1929–1939 годах.

3

Мафия, которая не бандитствует, а, скажем, занимается художественной самодеятельностью, кончит свои дни не в тюрьме, а в психушке. Тоталитаризм, который не терроризирует другие страны и собственное население (или слишком долго терроризирует только словами), кончает ролью объекта оккупации и виселицей. Все без исключения (повторяем: без исключения!) экстремистские организации — правые или левые, безразлично — автоматически обретают мафиозную структуру: пахан, шестерки, козлы, опущенные и так далее. Иначе они просто не могут функционировать. Пахан с помощью шестерок обязательно должен вести козлов куда-то или на что-то — на грабеж или на войну, безразлично, — пугая жуткой участью опущенных. Если он споткнется, его тут же заменит более шустрая шестерка. Так работает мафиозная структура.