Чужие дороги - Галина Дмитриевна Гончарова

Как напоминание.

Энтони это не остановило.

— Лилиан! Вы... вы не просто королева! Вы чудо, сотворенное из солнечных лучей! Вы...

Комплименты Лиля прослушала с удовольствием. Интересно же! Почти, как в сериале! А дальше что?

Дальше были еще комплименты. И — пиковый момент, благо, альков, в который барон умудрился втолкнуть даму, при полном ее непротивлении (устраивать скандалы и сцены напоказ? Вот еще не хватало, лучше все оторвать по-тихому, кулуарно) был достаточно хорошо изолирован от окружающего мира.

— Я 1еряю от вас голову! Я безумно влюблен в вас...

Тонкая кисть выскользнула из пальцев мужчины.

Энтони приготовился заключить женщину в объятия и покрыть поцелуями — или заслониться от пощечины, бывало всякое, но чего он не ожидал, так это ленивых аплодисментов. И застыл статуей.

-э...

Вышло глупо, но — а как реагировать?

Лиля фыркнула.

— Достопочтенный Лофрейн, перейдите к сути дела?

— Э...

Вышло еще глупее. Но... к какой сути?

— Я ваши чувства я не верю. Договор на поставки подписан. Что еще вам от меня нужно?

Энтони собрался с силами.

— Вы, Лилиан. Вы и только вы. Вы пробуждаете в моем сердце...

— Тахикардию.

— Простите?

— Альдонай простит, — Лилиан фыркнула и аккуратно переместилась поближе к двери. — Барон, не тратьте ни свое, ни мое время. Ни единому вашему слову я не поверила, хотя, не спорю, изложено очень занимательно. Для моей дочери — в самый раз. А что до меня — приходите, когда дозреете поговорить откровенно. И не тратьте свое время на цветы и комплименты, не стоит. Все равно не сработает.

— Лилиан, вы меня не так...

— Поняла? Да нет, любезнейший Лофрейн, я все поняла правильно. А вот вы почему-то не можете говорить откровенно — воля короля?

И Лиле показалось, что в зеленых глазах барона блеснул огонь тревоги.

Или это ветер колыхнул свечу? И огонь на миг отразился в зрачках?

Черт его знает!

— Лилиан, почему вы мне не верите?

— Потому что вы врете? — предположила Лиля. И улыбнулась краешками губ. — Спросите разрешения сможем договориться. Авестер — хороший рынок сбыта.

Барон только рот открыл.

Он знал, что Лилиан Иртон — необычная женщина, но чтобы так?

— Лилиан... постойте!

-Да?

— Вы можете мне не верить...

Портьера, закрывающая дверь колыхнулась, скрывая женскую фигурку. Барон бросился вслед за ней, но...

Дверь уже была закрыта на засов. Снаружи.

А Лиля удалялась неспешным шагом. Через пару минут она пошлет слугу выпустить барона из заточения. Еще не хватало, чтобы за ней кто-то бегал по дворцу или продлевал эту сцену. Скучно...

Лиля не считала себя знатоком человеческих душ, но все же видно сразу!

Барон — врет. Это заметно.

Зачем он врет и почему именно ей? Это надо попросить Ганца разузнать. И что, и как, и где...

Что будет дальше?

Да посмотрим! Дальше будет видно!

Ага, вот и слуга...

Лиля достала золотую монетку из ридикюля на запястье.

— Друг мой, не откажите в маленькой услуге?

Монетка исчезла, как и не бывало, а слуга направился к алькову. Барона выпустят минут через десять, Лиля как раз успеет вернуться в зал. Эх, а надо бы — замуровать. Нашелся, тоже, умник!

И почему мужчины считают, что женщины любят ушами?

Слушают они ими, слушают, иногда даже верят услышанному (верят — не ушами). Но рано или поздно информация доходит и до мозга, и подвергается тщательному анализу.

фект человека двадцать первого века.

Жить быстрее, думать быстрее...

И не верить кому попало.

ф ф $

Энтони действительно не просидел долго за запертой дверью. Не прошло получаса, как ее кто-то открыл — и послышались шаги по коридору. Не Лилиан, она, в этих туфлях, двигалась совершенно иначе.

И какие красивые у нее ноги!

Она вообще очень красивая...

Тони не торопился выскакивать из алькова. Он дождался, пока спаситель отошел на достаточное расстояние, и только потом вышел. Оглядел себя, усмехнулся.

Поиграть изволите, ваше сиятельство? Поводить меня за нос?

Отказать?

Ах, ваше сиятельство, ну почему вы так упрямы? Я этого не хочу, но мне придется поступить... жестко.

ГЛАВА 5

Выезд на природу.

Лиля любила пикники.

Природа, лес, речка, тишина и спокойствие. Птицы поют, деревья шумят, речка играет на солнце серебристыми бликами, рыба пляшет, сосновым воздухом веет — и такой покой на душе!

Просто лежишь на одеяле, смотришь на всю эту красоту — и отдыхаешь. Не телом расслабляешься — внутренней сутью своей. Первобытной частичкой души.

А можно лечь на спину, раскинуть руки и смотреть в небо.

И тогда через какое-то время тебе покажется, что кроны деревьев, небо, облака и ты — все движется в едином ритме. И ты лежишь — и ощущаешь себя единым целым с землей, с этим миром, с небом, с ветром...

Ты — его часть.

А мир постепенно вползает в тебя и остается внутри. Такой уютный, спокойный...

И когда ты уезжаешь домой, в твоем сердце остается маленький осколочек лесного неба. Ты становишься сильнее, мудрее, лучше и чище. Ты становишься немного иной.

Меняешься ты — и меняется весь мир вместе с тобой. Лешка это понимал.

Они вместе ездили на природу, они вдвоем сидели у костра, глядели на закат, встречали рассвет...

Джее?

Джерисон тоже старался понять.

Он не умел отдыхать именно таким образом, для него выезд на природу был сопряжен с чем-то другим. Охотой, к примеру. Лилиан научила его рыбалке — и графу понравилось. Но чтобы просто сидеть и впитывать тишину?

Ощущать каждой клеточкой кожи спокойствие и умиротворение?

Этому Джерисон только учился.

А на выездах на природу...

Бр-р-р-р!

Это не камерный пикник, это серьезное светское мероприятие. Сложно организованное и достаточно формальное.

Сначала весь двор собирался в одном месте.

Потом кавалькада через весь город ехала на лужайку или в лес, которые были назначены для пикника. Выезда по-королевски.

Там половина придворных начинала охотиться на несчастных животных, а вторая половина друг на друга. Заключались союзы, прощупывались варианты...

Отдохнуть?

Полюбоваться природой?

Вот еще!

Интриговать надо, пока есть время и возможность. А то опередят, оттолкнут, подсидят...

Одно слово — тьфу!

В этот раз была предусмотрена не только охота, был предусмотрен еще и поэт. Как водится — знаменитый, именитый, родовитый и вообще лапочка и душка.

Боран Элевальский (Лиля подозревала, что имя придумано самим поэтом), очаровательный златовласый красавец лет двадцати, пользовался успехом у дам. На вкус Лилиан он был слишком метросексуальным, слишком хрупким,

да