Конвой PQ-17. Смертельная битва в Северной Атлантике - Дэвид Ирвинг

Зрелище рухнувшего в воду объятого пламенем самолета, похоже, основательно сказалось на боевом духе немецких летчиков. Группа, которая напала на конвой с фронта, после падения «хейнкеля» продолжала атаки не более двух минут и сбросила оставшиеся торпеды за целую милю до «Вэйнрайта». Но прежде чем атака с носа завершилась, вышли в атаку торпедоносцы из квадрата справа по ходу конвоя. Торпедоносцы возглавлял лейтенант Хеннеман, несколько недель назад получивший личную благодарность Геринга за потопление союзных судов общим тоннажем в 50000 тонн.

В квадрате справа по ходу движения каравана такого, как «Вэйнрайт», ощетинившегося стволами орудий и зенитных автоматов эсминца не оказалось. Вот когда выяснилось, что скученность кораблей эскорта при нападении торпедоносцев приносит не пользу, но вред. Девять немецких торпедоносцев, заходивших с правого борта, не встретили сосредоточенного огня эскортных кораблей и сумели выйти на дистанцию торпедного залпа. За шесть тысяч ярдов до конвоя они разделились. Пять ушли на левый фланг каравана, а оставшиеся четыре продолжали наступление на правом фланге.

Шум стоял оглушительный. Стреляло и грохотало все, что могло стрелять и грохотать. Транспорты били по воздушным целям из всех имевшихся в их распоряжении средств ведения огня, включая новейшие счетверенные зенитные автоматы фирм «Бофорс» и «Эрликон», зенитные пулеметы «Льюис» и «Браунинг», а также неуправляемые ракеты, запускавшиеся из контейнеров, носивших неофициальное название «свиное корыто». Зенитчики даже пытались ослеплять пилотов, используя мощные авиационные прожекторы конструкции Хольма. Два торпедоносца Хе-111 устремились к американскому транспорту «Беллингхэм». Когда до самолетов оставалось полторы мили, с транспорта открыли огонь. Второй самолет из пары зашел на транспорт с левого борта и сбросил две торпеды. Находившийся рядом с «Беллингхэмом» транспорт «Уильям Хупер» тоже начал стрелять по самолетам из носовых зенитных пулеметов 50 калибра. Один из самолетов (возможно, капитана Эйхе) задымил, но подоспел третий торпедоносец, сбросивший с горизонтального полета торпеды на расстоянии пятисот ярдов от обоих транспортов. Окрашенные в темно-зеленый цвет огромные сигары со всплеском соприкоснулись с поверхностью моря, подпрыгнули и скрылись под водой. Самолет по инерции продолжал идти на «Уильяма Хупера» — прямо на его рулевую рубку. Транспорт выпустил по самолету все свои неуправляемые ракеты, но было поздно — немцы уже сбросили свой смертоносный груз. Офицер военно-морской охраны транспорта повернулся, чтобы определить положение Хейнкеля, и заметил, что у самолета загорелся правый мотор. Потом он глянул на воду и увидел пенистый от вырывающихся на поверхность пузырьков воздуха торпедный след. Одна из торпед ударила транспорт в районе рулевой рубки с правого борта — в том месте, где стоял принайтовленный к палубе танк, — и взорвалась. Правый паровой котел сорвало со станины и сквозь огромную пробоину в борту выбросило наружу. «Уильям Хупер» окутался гигантским облаком пара, сажи и летевших во все стороны частичек асбеста. В его чреве все время что-то страшно грохотало и взрывалось21.

Как ни странно, этот взрыв видело не так уж много людей. Внимание большинства было приковано к ведущему торпедоносцу Хе-111, за штурвалом которого находился герой рейха лейтенант Хеннеман. Он упорно пробивался к самому центру конвоя. «Он действовал чрезвычайно смело, — прокомментировал впоследствии работу летчика капитан Мур, — особенно если принять во внимание, что в этот момент по нему палили из чего только можно и к его самолету со всех сторон тянулись огненные трассы. Это был настоящий ад». Хе-111 Хеннемана, промчавшись над верхушками мачт транспортов шестой, пятой и четвертой колонн, направил свой самолет, казалось, прямо на капитанский мостик транспорта «Беллингхэм». Четыре крупнокалиберных зенитных пулемета транспорта били в упор по самолету Хеннемана бронебойными пулями 50-го калибра. Шедший рядом с «Беллингхэмом» пароход «Эль Капитан» выпустил из своих «Браунингов» по Хейнкелю 95 патронов 30-го калибра и 200 бронебойных патронов 50-го калибра. Старший офицер с «Эль Капитано» первым увидел, как огненные трассы пронизали неприятельский самолет, после чего из его фюзеляжа вырвался язык пламени. Не прошло и минуты, как весь самолет был объят огнем22. Ничего удивительного: Хеннеман вырвался вперед, оставив своих товарищей далеко позади, поэтому по его торпедоносцу вели сосредоточенный огонь не менее десятка судов. Интересно, что в финальной фазе атаки самолет Хеннемана летел очень низко, едва не касаясь дисками пропеллеров верхушек волн, поэтому перекрестный артиллерийский огонь, который обрушили на него союзники, не мог не повредить их собственные корабли. Имелись и жертвы. Один из артиллеристов транспорта «Эмпайр Тайд» был ранен в бедро пулеметной пулей с другого судна. Пули и осколочные снаряды повредили также на пароходе такелаж, грузовую подъемную стрелу и изрешетили ящик корабельного телефона, посредством которого артиллеристы поддерживали между собой связь. Другой корабль по ошибке всадил снаряд в носовую часть американского транспорта «Айронклэд». Когда горящий Хейнкель оказался в непосредственной близости от «Беллингхэма», второй офицер корабля схватил ручной пулемет «Льюис» и лично выпустил по нему дюжину пуль. Возможно, он продолжал бы стрелять, но у него заклинило оружие. Стоя с замолчавшим пулеметом в руках, он с замирающим сердцем наблюдал за тем, как горящий торпедоносец одну за другой сбросил две торпеды. Нырнув под воду, они устремились к кораблям. Их длинные зеленые тела и медные носовые обтекатели были хорошо видны сквозь прозрачную поверхность воды. Одна из торпед пронеслась в каких-нибудь десяти футах от носовой части «Беллингхэма», а вторая двигалась к центральной секции корпуса стоявшего перед «Беллингхэмом» английского парохода «Наварино». Она ударила «англичанина» в борт прямо под капитанским мостиком. Как только торпеда соприкоснулась с корпусом судна и прогремел взрыв, члены команды стали прыгать за борт.

В рулевой рубке разлетелись все стекла; в трюме № 3 зияла пробоина, куда хлестала вода, отчего пароход стал клониться на правый борт. Управление на пароходе заклинило, поэтому «Наварино» начал вываливаться из строя23. Матросы быстро спустили на воду две шлюпки, и все, кто мог, забрались в них. Чтобы поврежденный «Наварино» его не таранил, «Беллингхэм» начал отворачивать. Один из плававших в воде матросов вскинул вверх руку и крикнул: «До встречи в России!» Учитывая, что вода была холодная, как лед, это потребовало от моряка немалого мужества24.

Пылающий торпедоносец лейтенанта Хеннемана рухнул в воду слева по носу «Вашингтона» — головного транспорта второй колонны. Когда поверженный вражеский самолет соприкоснулся с водной поверхностью, стоявшие на палубе американских крейсеров моряки разразились рукоплесканиями. Они хорошо видели происходящее, так как эскадра Гамильтона находилась на расстоянии нескольких миль от конвоя. «Мы хлопали и кричали, как если бы находились на нью-йоркском ипподроме и наблюдали за скачками», — писал позднее один из американцев25. Адмирал Гамильтон, который повел свои крейсера к конвою, как только началась воздушная атака, сам того не желая, оказался в «первых рядах зрителей». Правда, его замечание по поводу увиденного носило более официальный характер. «Эти парни, кажется, научились стрелять»26.

Когда конвой проходил мимо распластавшегося на поверхности воды пылавшего немецкого самолета, моряки с «Эль Капитана» видели, как метались летчики в его горящей кабине, и выкрикивали в адрес поверженного врага ругательства и оскорбления. Они не испытывали симпатии к немцам и оценили их геройское поведение лишь много позже, когда их оставила горячка и напряжение боя27.

Когда зенитчики переключили внимание на другие летательные аппараты врага, немцы, чтобы не подставляться под огонь, начали бешено маневрировать, бросая свои машины из стороны в сторону и двигаясь среди кораблей конвоя «змейкой». Однако никто из них на такие подвиги, как Хеннеман, не отважился, хотя торпеды они продолжали сбрасывать. Один «хейнкель» атаковал русский танкер «Донбасс», следовавший в хвосте третьей колонны; артиллеристы с «Донбасса» начали стрелять и накрыли обе торпеды. Когда сбросивший торпеды самолет пролетал над «Олопана», который шел перед «Донбассом», американцы палили по нему так яростно и слаженно, что он вынужден был отвернуть влево и убраться подальше от конвоя, оставляя за собой длинный дымный след28. В скором времени он исчез за горизонтом, и большинство союзных моряков считали, что до базы ему не дотянуть. Все остальные немецкие самолеты тоже сбросили свои торпеды не слишком удачно, так что попаданий больше не было. Зато зенитчикам удалось повредить еще несколько немецких самолетов, а в одном из них пулеметным огнем был убит стрелок-радист. Надо прямо сказать, что смерть одного из лидеров немецкой авиагруппы — лейтенанта Хеннемана — повлияла на пилотов его подразделения удручающе. Но доблесть Хеннемана ни у кого сомнений не вызвала, и посмертно он был награжден Рыцарским крестом. Его геройская атака была подробно описана в бортовых журналах чуть ли не всех кораблей конвоя.