Мушкетерка - Лэйнофф Лили

— Ваши подопечные так и цветут! Примите мои поздравления.

— О, вы так добры! Благодарю вас.

— Кажется, среди них есть новое лицо. Вы просто обязаны меня представить. — Лишь несколько мгновений спустя до меня дошел смысл его слов, и я направила всю силу воли на то, чтобы не спрятаться за Теа от плотоядной ухмылки, перекосившей его лицо. Не самое лучшее начало для первого выхода в свет.

Мадам де Тревиль ловко отвлекла его внимание:

— Ах, баронесса, какая изысканная брошь! Это подарок к рождению вашего сына?

Баронесса чопорно кивнула, неодобрительно поджав губы.

— Oui, да. В конце концов, он наследник титула. — Судя по всему, упоминание о наследнике должно было вернуть ее супруга с небес на землю, потушив его похотливо блуждающий взгляд.

Неужели все эти люди готовы пожертвовать чужими жизнями ради еще одного украшения, еще одного земельного надела? Еще одного пера в и без того чересчур пышной шляпе? Орден исходил из мысли, что смена власти не может пройти бескровно. И даже я, без году неделя в Париже, начала понимать, что дворяне попытаются переложить это бремя на кого угодно, лишь бы снять его с себя. Вероятнее всего — на тех, у кого меньше власти. Одна из многих вещей, которые я усвоила за свое обучение.

— Девушки, поторопитесь, пока нас опять кто-нибудь не задержал, — вполголоса произнесла мадам де Тревиль, направляясь к одному из слуг, который махнул рукой, чтобы мы проходили. — И Таня, все твои мысли написаны у тебя на лице. Перестань, а не то ты себя выдашь. И заработаешь морщины.

Когда мы оказались внутри, Портия и Теа разошлись в противоположных направлениях и исчезли в огромной бальной зале с широкими арками, позолоченной лепниной и сотнями людей, которые разговаривали и танцевали под гигантскими канделябрами, сияющими золотом и хрусталем. Новые слуги стояли вдоль стен, предлагая напитки и небольшие закуски. Это был не званый ужин, так что столов с переменами блюд не предполагалось, единственным развлечением были музыканты, игравшие на клавесине и еще нескольких струнных и духовых инструментах. Все было не так театрально, как на мероприятиях под открытым небом с фейерверками, которые так любил король, или на маскарадах, где нельзя отличить друга от врага. По крайней мере, так рассказывали мне девушки. И все же этот бал был настоящей какофонией: грохот музыки сбивал с ног, смешивался с голосами, смехом, звоном бокалов и стуком каблуков по мраморному полу.

Мои легкие сжались в клетке из ребер, корсета и шелка. Как я вообще могу здесь находиться? Как мне ориентироваться в этом шуме? В последний раз я чувствовала себя такой беспомощной, когда… когда в экипаже вместо папы приехал месье Аллар. Нет, еще раньше. В Люпьяке, в ту беззвездную ночь, когда к нам в дом вломились незнакомцы с намерением убить меня и маму и оставить наши тела отцу в качестве сувениров.

Кто-то дотронулся до моего локтя — это была Арья.

— Дыши, — прошептала она. — Первый раз самый тяжелый. Вся эта пышность и мешанина звуков. Ты должна стать невосприимчивой к этому, иначе они победят. Помни, для чего ты здесь. Все это не ради них. Совершенно не для них. Дыши.

Краем глаза я видела, как Теа здоровается с сыном маркиза, который, по всей видимости, выпил достаточно, чтобы не заботиться о приличиях и о том, что при Теа нет компаньонки.

— Мадам де Тревиль! — Пожилой господин поднялся со своего места у стены, где на небольшом подиуме стояли столик и несколько пустых стульев. Сам маркиз. Должно быть, сын посадил его здесь в надежде, что так он не будет путаться под ногами. Когда появилась Арья, господин разразился аплодисментами: — Ma belle! Красавица моя! Как вы похорошели! Словно распустившийся цветок!

— Благодарю вас за приглашение, маркиз. — Мадам де Тревиль опустилась в низком реверансе, и мы с Арьей последовали ее примеру.

— О, не стоит благодарности, — отмахнулся маркиз. Я выпрямила ноги, Арья заботливо поддержала меня под локоть. Со стороны это выглядело как простое дружеское пожатие. Но раньше Арья никогда ко мне не прикасалась. И я ни разу не видела, чтобы Теа обнимала ее, как всех прочих. Она была совсем не похожа на Портию, чьи умелые руки придавали моей прическе нужную форму и отвязывали камни от моих лодыжек, когда я сама была не в состоянии поднять голову. И тем не менее Арья всегда первой понимала, когда мне требовалась помощь, так что мне не приходилось о ней просить.

— Список гостей вне моей юрисдикции, — продолжал маркиз. — Молодежь не дает нам, старикам, повеселиться. Не допускает нас к организации балов и торжественных мероприятий. Н-но… — Он запнулся, осознав, что сам поставил себя в неловкое положение. — Если бы ваших имен не оказалось в списке, я бы вычеркнул Бертрана из завещания!

Мадам де Тревиль изобразила ослепительную улыбку, скорее напоминавшую оскал хищника, который точит зубы и готовится отобедать костным мозгом парижской аристократии — ее секретами.

— Вы слишком добры, маркиз. Позвольте представить вам мадемуазель Таню.

Он рассеянно улыбался, то и дело поглядывая на Арью.

— Добро пожаловать, душенька. Вы новая подопечная мадам де Тревиль?

Растерявшись, я украдкой взглянула на Арью. Я не знала, следует ли мне ответить, или нам дозволено вступать в беседу только после того, как мадам де Тревиль отойдет. Но наша наставница разрешила мое затруднение:

— Она чудесно дополнила нашу компанию.

В тот же миг Арья прошептала мне на ухо:

— Не забудь, что я тебе говорила. Ты знаешь, что делать. А если запутаешься, я тебя прикрою.

Маркиз улыбнулся и перевел взгляд на меня:

— Воспитанница Академии мадам де Тревиль? Должно быть, вы особенная мадемуазель. Только самые выдающиеся юные леди удостаиваются этой чести — всем прочим остается лишь чахнуть от зависти!

— Прошу меня извинить, — сказала мадам де Тревиль. — Я должна переговорить с мадам Буто. Девушки, составьте маркизу компанию в мое отсутствие.

Маркиз просиял. Это не про него Теа говорила, что у него недостает пальца? Я украдкой посмотрела на руки — все пальцы оказались на месте.

— Ma belle, красавица моя, давненько я вас не видел, — сказал он Арье и похлопал по сиденью рядом с собой. — Присядьте.

Арья аккуратно подобрала юбки и села, я последовала ее примеру. Наша позиция обеспечивала великолепный обзор всей бальной залы. Прекрасно: я могу наблюдать за Арьей, учиться у нее — и вместе с тем присматривать за всем, что происходит вокруг. И если вдруг увижу, что Портия или Теа оказались в беде, возможно, я сумею им помочь, как они обещали помогать мне.

— Слава богу, что лето закончилось, — прощебетала Арья. — Я, конечно, понимаю, почему все уезжают из города. Кто захочет плавиться на такой жаре? Но те, кто остается, страдают от недостатка общения, — вздохнула она, коротко посмотрев на маркиза, прежде чем перевести взгляд на танцующих. Она словно стала совсем другим человеком.

— Совершенно с вами согласен, — отозвался маркиз.

Пока они продолжали беседу, я обводила глазами зал и наконец заметила Теа. Сын маркиза не мог от нее оторваться, к большому неудовольствию двух высокопоставленных вельмож, которые явно искали с ним встречи. Я наблюдала, как она наклоняет голову, насколько широко приоткрывает рот, когда смеется, и складывала эти наблюдения в той части мозга, которая была набита правилами и наставлениями мадам де Тревиль.

Но самое важное задание было, конечно, у Портии. Ее объект — сын аристократа, который неожиданно завел дружбу с таинственным купцом, несмотря на весь свой снобизм и обычное презрение к людям, имеющим нормальную профессию. Отыскать ее в толпе удалось не сразу — она была в самой гуще, рука об руку с объектом, ее платье напоминало замерзший водопад. Даже если остальные выполнят свои задачи, получение информации, которая была нам жизненно необходима, зависело сегодня от Портии. Меня эта мысль пугала, но Портию, казалось, совсем не тяготила такая ответственность: ее строгость превратилась в опасную и мощную силу, которая манила объекта, словно пламя — мотылька.