Историческая правда или политическая правда? Дело профессора Форрисона. Спор о газовых камерах - Серж Тион

Мы не поддерживаем тезисы Рассинье, но мы считаем, что они заслуживают того, чтобы их знали и обсуждали. Отождествление Поля Рассинье с расизмом правительства Виши по еврейским вопросам недопустимо".

Жакоб Ассу, Жозеф Бенаму, Эрве Ден, Пьер Гийом, Кристина Мартино, Жан-Люк Редлинский. Позже это письмо подписали также Жан Барро, Ален Кайе и Жан-Пьер Карассо.

Все это не помешало одному газетному наймиту дать на следующий день клеветническое описание попытки Фориссона возобновить свой курс. А 21 февраля "Либерасьон" в иронических выражениях сообщила о манифесте "34 узников исторической нивы": это, дескать, лже-дебаты, игра воображения. Писаки так и не поняли, почему возбудился этот бомонд.

Другие, не из левацкого болота, поняли. Участник Сопротивления с первого часа, убежденный голлист, полиглот и выдающийся специалист по мусульманской культуре Венсан Монтей, человек, который всегда говорил правду, за что был уволен из рядов армии, и который бичевал голлистский режим в связи с делом Бен Барки, опубликовал письмо в "Темуньяж кретьен" (29 января 1979), в котором разоблачил "ловушку", скрытую в обвинениях, выдвинутых против Фориссона:

"Я не знаю Фориссона. Но его работы о депортации, как мне кажется, заслуживают самого серьезного внимания. Обзывать его антисемитом и сравнивать с деятелями режима Виши вовсе не значит служить делу правды и справедливости. Все, чего требует Фориссон, — и чего я требую для него, — это возможности высказаться.

Правда должна быть сказана. Даже если нацисты убили гораздо меньше евреев (разумеется, не 6 миллионов!) и если они истребляли их (как и других депортированных) всеми возможными средствами и даже если Фориссон прав насчет "Мифа о газовых камерах", это ни на йоту не изменит мое мнение о преступлениях нацистов и их сообщников. Но повторения этих мерзостей нельзя избежать с помощью лжи, подтасовки фактов, фотографий и цифр".

Но это был глас вопиющего в пустыне. Однако для многих стал болезненным сюрпризом взрыв бомбы, которую бросил Габи Кон-Бендит. "Монд" отказался печатать его письмо под названием "Вопрос принципа", но оно было зачитано на суде, когда рассматривался иск Фориссона к газете "Матэн де Пари", 5 марта 1979 г. По рассказам свидетелей, оно заставило замолчать клаку, пришедшую на суд специально для того, чтобы освистать Фориссона:

"Было время — и оно еще длится — когда каждый антисемит отвергал любое свидетельство еврея или историческое исследование, написанное евреем, и объявлял продавшимся евреям любого ученого, который вел исследование в том же направлении (вспомним дело Дрейфуса). Но сегодня мы наблюдаем противоположное явление: каждый еврей, каждый человек, будь он левый или крайне левый, отвергает любое свидетельство, любое историческое исследование, если оно исходит от антисемита (а это уже серьезное обвинение) и, хуже того, объявляет антисемитом каждого, кто в своих работах о концлагерях в тех или иных важных пунктах ставит под сомнение истину, ставшую почти официальной. Это недопустимо.

Как еврей и крайне левый, я придерживаюсь ряда принципов, и сегодня еще более твердо, хотя мои прежние убеждения на протяжении 20 лет рухнули одно за другим. Я прошел долгий путь и на каждом его этапе становился все большим скептиком: в молодости был коммунистом, в 1956 г. перешел в оппозицию, был троцкистом, ультра-леваком. Из всех этих принципов есть один, который можно резюмировать в одной фразе: свобода слова, творчества, собраний и ассоциаций должна быть полной, ни малейших ее ограничений быть не должно. Это значит, что можно печатать и распространять тексты, на мой взгляд, даже самые гнусные, нельзя запрещать ни одну книгу, будь то "Майн Кампф", сочинения Сталина или глупости Мао, нельзя запрещать ни один митинг, даже митинг европейских правых, нельзя мешать распространению ни одной листовки, даже открыто фашистской или расистской. Это вовсе не значит, что нужно молчать и бездействовать. Если фашисты имеют право распространять свои листовки на факультетах, то с ними нужно сражаться, даже физически, если есть угроза захвата ими монополии. Единственный эффективный способ борьбы с врагами свободы это предоставить им такую же свободу, какой мы требуем для самих себя, и сражаться с ними, если они захотят у нас ее отнять. Пресловутый лозунг "Нет свободы для врагов свободы" в действительности прокладывает дорогу тоталитарным системам, а не служит эффективным барьером на их пути, как полагают некоторые.

Никаких мифов, никакой лжи

Пусть те, кто отрицает существование концлагерей и геноцида, делают свое дело. Мы должны помешать сделать эту ложь правдоподобной. Прошли годы, прежде чем левые нашли в себе смелость обличить ложь Компартии, будто в СССР нет концлагерей. В 1948 г. Кто осмеливался на это, если не считать нескольких крайне левых, нескольких либералов и правых? Если мы хотим, чтобы нам верили будущие поколения, и чем дальше, тем больше, мы не должны оставить нетронутым ни одного мифа, ни одной лжи, ни одной ошибки. Будем бороться за разрушение газовых камер, которые показывают туристам в тех лагерях, где, как мы теперь знаем, их не было, или нам перестанут верить вообще. У нацистов были образцовые лагеря для показа благодушным господам из Красного Креста. Не будем впадать в другую крайность.

Я не хочу вступать в спор о газовых камерах, были они или нет. Если были, то в каком именно лагере? Использовались они для уничтожения людей систематически или выполняли подсобную роль? Что касается меня, то, если этот факт имеет значение, то признаюсь, что не понимаю тех, кто думает, что если частично или полностью убрать этот элемент из концлагерной системы, то все рухнет.

Разве нацизм перестанет тогда быть ужасом? Разве его можно будет оправдать? Газовые камеры — это ужас, а миллионы убитых — нет? Без газовых камер это уже не ужасы, а просто серьезные нарушения законности, как говорили наши сталинисты?

Та же самая проблема возникает, когда спорят о числе еврейских жертв нацизма. Трудность установления точной цифры, шокирует это наши чувства или нет, ясна для каждого историка и делает любую цифру спорной. И опять я не понимаю, как можно устанавливать какой-то порог, при снижении которого начинаются страхи, что теперь все дозволено и что это на руку нацизму.

Абсурдная логика

Для тех, кто жил в ту эпоху, и у кого на глазах исчезали члены его семьи, спор о способе уничтожения и о числе жертв может показаться отвратительным. Но историки не могут уйти от этой проблемы. Я считаю чудовищным вывод группы историков ("Ле Монд", 21 февраля 1979 г.): "Не нужно задаваться вопросом, как технически было возможно такое массовое уничтожение людей. Оно было технически возможным, потому что оно имело место. Это обязательная отправная точка для любого исторического исследования на эту тему. Это истина, и нам остается просто сказать: нет и не может быть никаких споров о существовании газовых камер".

Несмотря на мое уважение к историкам, подписавшим эту статью, а кое-кто из них сыграл немаловажную роль в формировании моих нынешних взглядов, я задаю себе вопрос: "Что за абсурдная логика?" Именно потому, что массовые убийства имели место, а ни Рассинье, ни Фориссон не ставят это под сомнение, следует выяснить, каким образом, в том числе и технически, они могли происходить. Лишь для тех, кто отрицает геноцид, вполне логично не интересоваться вопросом "как"?

Нужно фундаментально изучить все, что на протяжении более чем 30 лет оправдывалось во имя борьбы против нацизма, начиная со сталинизма. Миллионы убитых евреев постоянно используются в качестве контр-аргумента против любой критики политики Израиля, например.

Что до меня, то ради сохранения памяти о них я предпочитаю постоянно защищать право на свободу, выступать против любых попыток охоты на ведьм, преследований групп, меньшинств и отдельных личностей, думающих и действующих иначе, чем я. То, что я отказываюсь делать, даже по отношению к неонацистам, я не хочу, чтобы делали с такими людьми как Рассинье или Фориссон, которые, как я знаю, не имеют с ними ничего общего, и процесс против последнего напоминает мне скорее Инквизицию, чем борьбу за то, чтобы зло не вернулось вновь".

Через два дня, 7 марта 1979 г. пришло второе письмо, от Пьера Гийома, бывшего члена группы "Социализм или варварство", а позже владельца книгоиздательства "Ла Вьей Топ":

Что знают французы о массовых убийствах в Сетифе?

Телефильм "Холокост" это преступление против исторической правды. Несмотря на благие намерения его энтузиастов, это, прежде всего, преступление против памяти о жертвах, всех жертвах, об ужасах всех войн.

Миллионы евреев стали жертвами отвратительных преследований только потому, что они были евреями. Сотни тысяч американских граждан были интернированы в США во время войны только потому, что они были японцы по происхождению. Миллионы немцев были убиты, потому что они были немцами, миллионы русских, поляков и украинцев — потому что они были русскими, поляками и украинцами.