«Если», 2005 № 01 - Журнал «Если»

Но тогда, на даче, налаживая наивную свою ловушку, я, понятно, и предположить не мог, что мне противостоит потомок тех отчаянных вышколенных грызунов, бросавшихся под танки, в клубы ядовитых выхлопов, не страшась ни лязгающих гусениц, ни пистолетных пуль, ни котов вермахта.

* * *

Я выгибал из проволочки рычажок за рычажком, я раз от раза усложнял и совершенствовал их конструкцию. И все повторялось сызнова. Надя уже глядела на меня с испугом, старалась, как могла, отвлечь, но я словно закоченел в своей решимости изловить гада во что бы то ни стало.

Он издевался надо мной. Ну сами прикиньте: что такое алюминиевая проволочная самоделка по сравнению с заводской деталью немецкого производства!

Наконец, побледневший, осунувшийся, жалкий, я виновато улыбнулся Наде и слабо развел руками. За окошком вечерело. Пора было возвращаться в город. Присев на корточки, я отставил банку, снял сало со стерженька и с судорожным вздохом (твоя взяла!) бросил приманку на пол.

И тут он выскочил из поленницы.

Небольшой, можно даже сказать, маленький, нездешне темной масти. Каждое его движение было выверено и отработано. Поначалу показалось даже, что он атакует. Не стану уверять, будто вся жизнь прошла мгновенно перед моими глазами, но отпрянуть — отпрянул.

Он все рассчитал заранее. Пока я только еще собирался выйти из столбняка (если слово «столбняк» приложимо к человеку, сидящему на корточках), серый головорез схватил лежащее в сантиметре от моего правого ботинка сало и кинулся (вот она, выучка-то!) не назад, где все пути, по идее, давно перекрыты, а влево, вдоль печки. Видимо, принял меня за профессионала, такого же, как он сам.

Единственное, чего ему не удалось предусмотреть: под печной дверцей диверсанта подстерегал жестяной совок, в который он с разгону и влетел. Но даже столь неслыханная удача не могла повлиять на исход единоборства — слишком была велика разница в классе. С воплем ухватив правой рукой веник, а левой — совок, я вскинулся с корточек, но в тот же миг мой крохотный противник сорвался с жестяной кромки и ушел в дрова нисходящим пологим прыжком. Как белка-летяга.

* * *

Нет, не то чтобы мы с Надей изменили теперь свое отношение к мышкам, но с некоторых пор, увидев суетящийся возле поленницы серый комочек, я мысленно спрашиваю: «Кто ты? Мирная полевка или…»

Эхо войны отзывается не только взрывом ржавой авиабомбы, подцепленной случайно ковшом экскаватора. Не в силах уразуметь, что они уже не на фронте, брошенные на произвол судьбы «серые береты» продолжали заниматься тем, чему их обучили инструкторы. Полистайте подшивки старых газет. Когда страна пересела с танков на трактора, думаете, случайно начались многочисленные и более чем загадочные поломки сельскохозяйственной техники? Вспомните послевоенную волну репрессий, когда ни в чем неповинных механизаторов объявляли вредителями и гнали этапом в сталинские лагеря наравне с власовцами! Вспомните недовыполненные планы по продаже зерна государству и позорную необходимость прикупать хлеб в Канаде!

Так что, полагаю, далеко не случайно мой неуловимый супостат объявился на даче в то самое время, когда мышам нечего стало обезвреживать: экономика издыхала вполне самостоятельно, трактора и комбайны праздно ржавели.

Боюсь, однако, что главные беды у нас еще впереди.

Знаю, большинство сочтет опасность преувеличенной, а саму историю смехотворной. Тем хуже для нас.

Ведь сколько раз так случалось, что создание восставало на создателя, тварь — на творца! Не мы ли на свою голову обучили когда-то арабских борцов за независимость (ныне — террористов) всем тонкостям диверсионной работы, а затем беспечно предоставили самим себе? Рассеянные на огромном пространстве Российской Федерации формирования боевых мышей до сей поры действовали разрозненно и несогласованно. А ну как объединятся? Ну как объявится какой-нибудь мышиный ваххабит и призовет к джихаду?

Вот и вертолеты стали подозрительно часто падать…

И еще информация к размышлению: сосед по даче применил против наших этапированных убойные мышеловки. До весны потом сидел без света. Погрызли электропроводку. А летом обнаружилось, что и шланги тоже.

Видеодром

Интервью

Андрей Щербак-Жуков

Новый заплыв Ихтиандра

Фильм «Человек-амфибия», снятый в 1961 году режиссерами Владимиром Чеботаревым и Геннадием Казанским, моментально завоевал всенародную любовь и продолжает оставаться одной из самых популярных российских фантастических картин. А это значит, что к новой экранизации классического романа Александра Беляева зрители отнесутся с особым пристрастием. О том, насколько новый четырехсерийный телефильм «Человек-амфибия» готов удовлетворить высокие требования зрителей, рассказывает продюсер картины, председатель правления телекомпании «Видеофильм» Александр Готлиб.

— Насколько известно, сейчас картина уже закончена и даже появилась на пиратских DVD…

— Да я наткнулся на наш фильм, когда просматривал в интернете новинки DVD. Мы хотели узнать, на каком этапе пираты его скопировали, но это не представляется возможным, поскольку качество изображения на этих дисках чудовищное…

— Ну а когда фильм в хорошем качестве увидит массовый зритель?

— Фильм должен быть показан этой зимой, возможно — в новогоднюю неделю. Однако программная сетка именно на эти дни всегда очень сильно ломается. Поэтому уверенно сказать пока нельзя.

— Что представляет собой фильм — новую экранизацию романа Александра Беляева или римейк старой советской картины?

— Это, конечно, не новая экранизация романа Беляева. Сценарий писался специально под мини-сериал. Старый же фильм во многом строился на блистательных актерах, которые исполнили в нем главные роли, и сценарий отчасти создавался непосредственно под них. Сценарий нашей ленты написал кинодраматург Илья Авраменко. До этого он работал над такими картинами, как «Француз», «Нина», «Солнечный удар», он же адаптировал роман Ильфа и Петрова «Золотой теленок» для сериала, который снимается сейчас.

— Кому первому пришла идея снять новый фильм по роману «Человек-амфибия»?

— Продюсеру Леониду Загальскому. До этого он снимал большой художественный фильм в Америке, затем вернулся в Россию. Загальский считает, что Александр Беляев сейчас незаслуженно находится в тени, хотя он не только крупнейший отечественный фантаст, но его книги вообще очень яркое культурное событие. Изначально идея состояла в том, чтобы снять не просто один сериал, а запустить целую линейку экранизаций произведений Беляева. Решили начать с «Человека-амфибии». Был написан сценарий, с которым Леонид ходил по разным каналам, пока не попал на канал «Россия». Там долго обсуждалось, как это нужно делать, сколько должно быть серий, и наконец пришли к варианту мини-сериала из четырех серий.

— Зрители так или иначе будут сравнивать его со старым фильмом. Не боитесь?

— Сам роман и та картина создавались в другие времена, и это наложило определенный отпечаток. Если помните, там довольно сильно звучал политический мотив — тогда это было просто необходимо, чтобы фильм вообще вышел. Мы же увидели в этом романе, в первую очередь, историю любви и одиночества, политическая подоплека происходящего нас не интересовала… Совершенно очевидно, что тот фильм, как говорится, из разряда культовых. Поэтому, как бы хороша ни была наша картина, любое сравнение будет не в ее пользу. И, конечно, не забудем о том, что большинство зрителей смотрели картину, когда были молодыми…

Зато мы снимали в очень красивых местах, по большей части — на Кубе (фотографии, которые мы в свое время получили оттуда, нас просто заворожили). Самое ценное, что есть в нашем фильме, — это живая атмосфера, а не выстроенная искусственно среда. В большинстве случаев нам не пришлось даже ничего достраивать — просто становиться на эту булыжную мостовую и сразу снимать. Гавана, где снята часть эпизодов, вообще производит совершенно феерическое впечатление: кажется, можно просто взять обычный фотоаппарат и нащелкать тех самых кадров, что печатаются в альбомах. Вот, например, сидит какой-нибудь старик-негр и курит сигару — и делает он это абсолютно картинно! Богатство натуры — это самое главное в нашем фильме. Я очень надеюсь, что это удалось передать на экране. Режиссер постарался через визуальные образы показать глубокое одиночество Ихтиандра и Гуттиэре в этом городе.

— Истоки безумного успеха старого «Человека-амфибии» во многом кроются в подборе актеров: Коренев, Вертинская, Казаков… Смогут ли ваши исполнители главных ролей соперничать с ними?