Страхослов - Джоанн Харрис

– Ты имеешь в виду Гиньоля?

– О, Гиньоль очарователен. Но нет. Я имею в виду не его.

Клара подняла чашку чая, салютуя Юки. Та скромно кивнула.

– Изящество. Элегантность. Минимализм. Совершенство в нанесении увечий и казнях.

Кэйт этого никогда не понять. Для нее ужасы всегда оставались ужасами. Она взглянула на фасад Оперы, представляя, что Призрак застыл там горгульей и наблюдает за ними.

Его ей тоже не понять. Как журналистке и сыщице ей нужны были только факты… Но как Кэйт Рид ей хотелось бы знать больше.

Перс выложил на стол папку с газетными вырезками.

– Что ж, mes filles[164], внимание агентства привлекло иное дело. Кэйт, тебя оно заинтересует. В Лувре кто-то напал на охранников. По слухам, пропали какие-то сокровища. Некоторые даже говорят, что на здание наложено проклятие. В его стенах видели странную фигуру в маске, плывущую по коридорам в ночи, безмолвную фигуру в головном уборе и золотой посмертной маске фараона…

З

ЗАБВЕ́НИЕ, забвения, мн. нет, ср. (книжн.). 1. Действие по гл. забыть. 2. Забытье, состояние по гл. забыться. • Предать забвению что-л. (книжн.) – считать что-нибудь забытым, решить не вспоминать чего-нибудь.

Ближайшая этимология: др. – русск., ст. – слав. забъвенъ от забыти. См. быть.

Синонимы: игнорирование, пренебрежение; забытие, забвенье, дремота, невнимание, дрема, попрание, забытье.

Пример: Вы преданы забвению, когда кто-то, к примеру, ведьма, налагает на вас проклятье…

Забвение. Мюриэл Грей

Мюриэл Грей – писательница, телеведущая и журналистка. В жанре ужасов она уже опубликовала три романа: номинировавшийся на Британскую премию фэнтези «Трикстер», «Очаг» и «Древний»[165] – роман, названный Стивеном Кингом «пугающим и непревзойденным». Она – единственная женщина, занимавшая пост ректора Эдинбургского университета, и на данный момент стала первой женщиной – председателем Попечительского совета при Школе искусств Глазго.

Ведьмы существуют.

Большинство думает, что это лишь вымысел, но они существуют. И неважно, кто они. Может быть, они принадлежат к иному биологическому виду, или это просто отдельная ветвь человечества – то ли более эволюционировавшая, то ли менее. Даже неважно, считать их добрыми или злыми. Важно, что они живут среди нас – и в большинстве случаев их никто не замечает.

И, конечно, очень важно, как они себя ведут. Потому что есть кое-что, что они обязаны делать, вынуждены делать, и этот их долг и принес ведьмам нелестную репутацию, от которой они настрадались за многие столетия, когда человечество замечало их существование, пусть и мельком, краем глаза.

Все дело в том, что ведьмы несут тяжкое бремя – они должны восстанавливать равновесие. Они вынуждены наказывать виновных, когда сталкиваются с несправедливостью. Учитывая субъективность категорий добра и зла, проблемы с относительностью этих понятий в разных культурах и личные последствия для того, кто несет воздаяние, современные ведьмы выживают, избегая ситуаций, в которых может возникнуть необходимость выполнять предписания, обусловленные их биологией.

Другими словами, ведьмы старательно избегают неприятностей.

Но эта история – не о ведьмах. Она об ошибке.

Даррену Лоури не довелось причаститься давней традиции сказок, и потому он мало что знал о ведьмах, но еще в совсем юном возрасте сполна познал культуру своего поколения. Вместо книжек со сказками ему перед сном выдавали планшет: магия воображения и смекалки сменилась электронными устройствами, требовавшими постоянного хвастовства. Это хвастовство словно возвышало Даррена над его сверстниками, и вскоре оказалось, что ничего важнее интернета в его жизни нет.

Когда Даррен учился в школе, социальные сети показали ему, как создать себе нужный имидж и как разрушить имидж тех, кто ставил под сомнение его достижения или препятствовал ему на пути к славе. Как и у всех, кто окружал его, у Даррена не оставалось времени на любопытство, на получение новой информации, просто на познание чего-то нового и удивительного. Постоянное самовосхваление было утомительной задачей, отнимавшей все время.

Его амбициям и нарциссизму способствовало немаловажное обстоятельство – Даррен, безусловно, был очень красив. Стройный, высокий, необычайно грациозный – кошачья походка нисколько не затмевала его мужественности, лишь усиливая ее – Даррен оказался победителем в генетической лотерее. Он был единственным ребенком довольно миловидной сомалийки и ничем не примечательного сухопарого англичанина. Его мать работала медсестрой, отец был простым представителем рабочего класса, жили они в Лондоне. Эта вполне заурядная пара наделила своего сына светло-карамельной кожей, вьющимися черными волосами, бездонными светло-карими глазами и длинными густыми ресницами. Даррен с легкостью мог бы устроиться работать фотомоделью, но, судя по интернету, мало кто мог перечислить даже самых успешных моделей, поэтому возможность такой карьеры юноша даже не рассматривал.

Отец не проявлял к Даррену особого интереса, хотя и любил сына. Ночной сторож без особых амбиций в жизни, он был уже немолод, когда родился Даррен. Сына он видел редко, но когда их пути пересекались, радовался от всего сердца. Впрочем, их разговоры обычно ограничивались следующими фразами:

– Ты в порядке, сынок?

– Ага. Все в норме.

При этом Даррен никогда не спрашивал, как дела у отца.

Мать же Даррена боготворила – а он принимал это как должное. Ей приходилось подниматься на цыпочки, чтобы потрепать его по щеке и пригладить волосы у него на затылке. Мать не скупилась на комплименты – и неизменно любовалась своим отпрыском, принося его любимые блюда. Даррен жил в небольшой комнате на втором этаже их домика из красного кирпича, стоявшего в ряду других таких же домов. В этой комнате он раздумывал над тем, как приумножить свою популярность по мере взросления.

Свой путь к славе Даррен начал, воспользовавшись проторенной дорожкой любительского театра, и при этом успешно избавился от своего самого талантливого конкурента, настроив против него остальных членов труппы: парень не выдержал постоянных конфликтов и ушел. Неудивительно, что уже в семнадцать лет Даррен впервые появился на большом экране – да, ему досталась всего лишь эпизодическая роль, зато он снялся в высокобюджетном британском фильме о банде подростков. Возможно, родись он на двадцать лет раньше, после этого первого и важного достижения потребовались бы годы усердного труда и оттачивания актерского мастерства, чтобы снискать славу и даже обзавестись небольшой группкой фанатов в Великобритании, – и Даррен мог бы обрести все это уже в возрасте двадцати трех лет.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});