Страхослов - Джоанн Харрис

Оркестр доиграл песню.

Юки вернула меч в ножны и открыла зонтик, а затем присела в традиционном японском поклоне.

Только тогда Кэйт вспомнила, как сильно она испугалась.

Но страх не затуманил ее разум. Схватив ведро воды – его передал рабочий сцены, – она принялась оттирать спины чертиков Керна. Нужно было смыть краску, иначе дети умрут оттого, что кожа не дышит. Кем бы они ни были, Кэйт посчитала, что они будут благодарны ей за это.

Ассолант и Дю Руа были еще живы.

– Кэти, дорогая, – проворковала Клара, – ты не могла бы освободить нашего клиента?

И тогда Кэйт осенило. Она помогла Гиньолю высвободиться – и тот наконец-то получив возможность размяться, как следует потянулся.

– Вот так-то! – пропищал он.

Так значит, Гиньоля силой заставили впустить Алый Круг в свой театр. И он предпринял меры, чтобы избавиться от их власти над своим детищем.

– Тебе конец, Юло! – сплюнул Дю Руа.

Гиньоль пожал плечами.

Вот и еще одна тайна разгадана: за маской Гиньолья скрывался Жак Юло, когда-то считавшийся самым смешным клоуном Франции… якобы покончивший жизнь самоубийством… и вернувшийся в образе маэстро ужасов.

– Невыгодно быть комедиантом, – объяснил он Кэйт. – Толпе хотелось крови – и крови encore… Поэтому я создал новое представление. Я показывал правду, демонстрировал миру, каков он на самом деле. – Дурачась, он подошел к Дю Руа. – Но толпа не так кровожадна, как вы, жалкие сволочи. Мои ужасы – это зеркало, они не показывают мир таким, каким бы я хотел его видеть. Они – предостережение, а не руководство к действию. Лишь немногие принимают их за призыв к насилию. И лишь немногие из немногих обладают бессердечностью, необходимой, чтобы войти в ваш круг. Нужна утонченная жестокость, чтобы стать таким. Теперь вы довольны? Теперь вы вкусили довольно крови, вы, чудовища Франции?

Дю Руа выпустил кровоточащее запястье – и умер.

Так значит, у месье Юло не было наследников. Гиньоль, руководивший театром, и был Юло, а Théâtre des Horreurs оказался воскрешенным призраком Théâtre des Plaisantins.

И, невзирая на кровавые представления, клоун не мог избавиться от своей сущности. Гиньоль по-прежнему был смешон.

Живые статуи в конце его представления, восковые фигуры Легиона Ужаса – так он бросал вызов Братьям Алого Круга, проклинал их. Так он указывал путь Ангелам Музыки. Это преступники, это ваши преступники… придите, остановите их, ибо я – Гиньоль – в их власти и не способен противостоять им. Кэйт искала скрытый смысл там, где он был очевиден, и понять его можно было даже в задних рядах зала.

Генерал Ассолант застыл на месте, половину его лица заливала кровь. Все битвы, в которых он «принимал участие», заканчивались до его прибытия на поле боя, когда приходило время наблюдать за казнями. Теперь у него будут настоящие шрамы, а не только ордена.

Офицер, презиравший трусов, дрожал.

– Не бойтесь, генерал, – сказала Клара. – Вы должны выжить, чтобы рассказать остальным. Другим членам Алого Круга, не присутствовавшим сегодня. Любому, кто разделяет его интересы. Вы больше не правите здесь. Представление отменяется по приказу… месье Гиньоля и месье Эрика. Вы меня поняли? Вы получили приказ. Теперь убирайтесь отсюда, пока моя прелестная подруга не передумала и не захотела еще немного поиграть со своим зонтиком.

Ассоланту не пришлось этого повторять. Он бросился наутек, и меч, который он даже не подумал обнажить, позвякивал на его поясе.

Замахнувшись, Кэйт изо всех сил влепила Кларе пощечину.

Английская вдова слизнула капельку крови, проступившую на губе, и пожала плечами.

– Я не могла тебе сказать, Кэти. Ты отличная журналистка, но из тебя вышла бы ужасная актриса.

– Почему вы не остановили представление еще до его начала? – спросила Кэйт у Юки и Клары. – До того, как кто-то пострадал?

– Вначале пришлось избавиться от твоего приятеля Султана, – объяснила Клара. – Непростая ситуация.

Кэйт все это понимала, но до сих пор негодовала. Жанно пришлось поплатиться за медлительность месье Эрика.

Нини, ацтекская принцесса, вышла вперед, сняв головной убор.

– Письма моего отца…

– Вернут вам. – Гиньоль поцеловал ее ручку.

Довольная, Нини удалилась со сцены.

Гиньоль обвел взглядом улыбающегося мастера по декорациям, нервничавших рабочих сцены и вновь обретших дар зрения музыкантов.

– Я знаю, что Орлофф вынудил вас поступать так. Вы остаетесь на испытательный срок. Кроме тебя, Роллон. Очень уж ты наслаждался всем этим. Ищи себе новую работу и забирай свои ножи.

Пожав плечами, Роллон собрал инструменты и ушел.

– Орлофф… – Гиньоль с отвращением выдавил из себя это имя. – Ты жалкая пародия на мужчину, едва ли тебя вообще можно считать человеком. У нас найдется для тебя работа. Возьми костюм гориллы в костюмерной. Его зашьют на тебе, а маску навечно приклеят к твоему лицу. И ты будешь хорошо играть свою роль, ты станешь звездой нашей постановки «Убийство на улице Морг»[163] и полностью покоришься моей воле… иначе тебя ждет судьба твоего предшественника Султана. Ты меня понял?

Орлофф, побелевший от ужаса, упал на колени. Вокруг него валялись отрубленные части тел его бывших покровителей. Вот теперь они действительно образовали Алый Круг.

– Так, я хочу, чтобы сцену вымыли и всю эту дрянь отсюда убрали, – распорядился Гиньоль. – Завтра вечером, как и всегда, нам предстоит давать представление. И пусть свет в Театре Ужасов никогда не гаснет!

Ангелы сидели с Персом в кафе напротив Оперы Гарнье. Юки ела мороженое, Клара пила зеленый чай.

Кэйт все еще злилась.

Дело было завершено – Алый Круг уничтожен, убийства на Монмартре прекращены, – и клиент остался доволен.

В какой-то момент Кэйт думала, что Клара предала ее, – и понимала, почему англичанка так поступила. Но затем оказалось, что Клара только притворялась, делая вид, будто вступила в Алый Круг. Теперь же Кэйт была потрясена вновь. Было бы вполне логично, если бы Клара Ватсон переметнулась к врагу. Она ведь провозглашала свою любовь к пыткам. Проблема Дю Руа была и ее проблемой тоже – возможно, даже в большей степени. И месье Эрик взял ее в свое агентство именно из-за этого изъяна.

– Почему, Клара? – спросила Кэйт. – Почему ты была так настроена против них?

– Легион Ужаса – буржуазные лицемеры. Они вкушают услад украдкой, вместо того чтобы наслаждаться гордо и открыто. Кроме того, я хотела увидеть представление истинного мастера… и увидела. Я сохраню это драгоценное воспоминание.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});