Случайное знакомство - Кэтти Уильямс

— Сколько можно повторять, что не деньги определяют суть человека! — взорвалась наконец она. — Какая разница, сколько я получаю? По-вашему, если бы я жила в большом собственном доме с садом и могла бы каждый год возить ребенка отдыхать за границу, то была бы лучшей матерью? Неужели вы думаете, что за деньги можно купить абсолютно все? Тогда мне очень жаль вас!

— Так сколько? — Холодные голубые глаза, казалось, проникали в душу, и Лиза нехотя сказала то, что он хотел знать. Она готова была сказать что угодно, лишь бы он ушел. — Неужели ты в самом деле думаешь, что я позволю моему ребенку жить на такие гроши? Ведь я же богат.

— Я не возьму у вас ни пенса.

— А деньги предназначены не тебе.

— Разумеется. Но все равно, я не приму ваших денег. Дорогая одежда, игрушки — это вовсе не показатель счастья ребенка. Помолчите, я еще не закончила, — видя, что Энгус собирается возразить, прервала она. — Это только избалует ребенка. Сама я провела детство, разъезжая с родителями туда-сюда, и это расстраивало меня. Да, я знаю, что мы сейчас говорим не обо мне, а о ребенке, но у нас похожие ситуации: вы тоже без конца мотаетесь по всему свету. Ребенку будет с вами плохо.

Лиза снова вспомнила, как спрашивала маму: «Почему мы не можем жить на одном месте, в одном и том же доме? Почему у меня папа не такой, как у остальных?» Увы, эти вопросы оставались без ответа.

Кроме того, они никогда не понимали друг друга. Их отношения напоминали волны в море: вначале шел целый вал благих намерений, а затем — их спад. Со временем Лиза стала общаться с родителями только по мере необходимости. Все, что их интересовало, — это работа, а остальное считалось ненужным и неинтересным.

Даже я, грустно подумала Лиза, их мало интересовала.

История повторялась и с Энгусом Гамильтоном. Ему она тоже была безразлична, и он тоже постоянно переезжал с места на место. И что с того, что любовь к нему полностью поглотила ее?

Она бы не смогла жить с ним, урывая кусочки счастья от его немногочисленных и кратких визитов, жить, зная, что он может появиться в любой момент, чтобы потом опять уехать, снова разбередив раны. Его жизнь — это бесконечное карабканье вверх, на гору успеха в мире бизнеса, и не успеет он покорить одну вершину, как перед ним вырастает следующая, еще более высокая. И так — без конца…

— Я не собираюсь быть «отцом на выходные», я хочу быть со своим ребенком триста шестьдесят четыре дня в год, меньшее меня не устраивает. Но вместе с тем я признаю, что лучшей матери, чем ты, у него не будет. — Энгус поднялся и подошел к окну, за которым открывалась весьма прозаическая картина — небольшая ухоженная автомобильная стоянка, за которой, через дорогу, стояли маленькие, почти игрушечные, домики, очень опрятные и непохожие друг на друга. — Но расти ему здесь, — Энгус выразительно кивнул в сторону окна, — я не позволю.

— И что вы предлагаете?

Он промолчал. Сунув руки в карманы брюк, Энгус продолжал смотреть в окно, как будто незамысловатый пейзаж прочно приковал его внимание.

Непривычное для Энгуса молчание стало действовать Лизе на нервы. Она не понимала, чего он хочет. Молчание становилось гораздо более зловещим, чем его сарказм и ярость. Что он задумал? Раз она отказалась принять у него деньги, значит, судя по всему, у него появился еще один вариант. Но какой? Какой?

— Мы должны пожениться. — Повернувшись, он смотрел на пораженную его словами Лизу. Вначале она отчаянно покраснела, но потом ее лицо стало белее мела. — Ты удивлена? — изумился Энгус, отходя от окна и снова присаживаясь на софу.

— Вы, должно быть, шутите.

— Я не шучу, когда речь идет о серьезных вещах.

— Значит, сошли с ума, — констатировала Лиза.

— Итак, мы поженимся, и наш ребенок будет расти в нормальной семье, с мамой и папой. Я не хочу видеться с ребенком по средам и субботам, по схеме, утвержденной не живущими вместе родителями. По-моему, мое предложение — самый оптимальный вариант. Ты права, говоря, что богатые родители и хорошие родители — не синонимы, а богатый ребенок не значит счастливый. Короче, мы не должны лишать ребенка одного из родителей.

— Вы не слушали меня!

— Ты одна в этом жестоком мире, Лиза. У тебя нет семьи, которая бы поддержала тебя в трудный момент. Неужели ты действительно считаешь, что сможешь вырастить ребенка одна, без чьей-либо помощи?

— Да, это будет нелегко, — неохотно согласилась она. — Но и моя прежняя жизнь тоже не была легкой. Порой мне очень хотелось, чтобы рядом был кто-то, кто помогал бы мне, утешал, но…

— Что «но»?

— Но это вовсе не причина для брака. Разве вы не понимаете? Между нами нет любви… — Смахнув непрошеную слезу, Лиза продолжила: — А ваш образ жизни совершенно неприемлем для нормальной семьи. Наш брак станет ошибкой.

— Не будь наивной, — отрывисто бросил он, и командные нотки в его голосе разъярили Лизу.

— Во мне не осталось и капли наивности после встречи с вами. Но замуж за вас я не выйду.

— А я-то думал, что брак занимает первое место в списке твоих приоритетов, — холодно отрезал он, и лицо девушки вспыхнуло. — Я думал, что для тебя отношения с мужчиной невозможны без свадебных колоколов, колец и клятв в любви до гроба.

— Я никогда не говорила, что…

— Говорила. Но предпочла забыть.

Поднявшись с софы, Энгус подошел к креслу и угрожающе навис над Лизой так, что она почувствовала его дыхание. И ее тело тут же предательски напомнило, что когда-то он точно так же нависал над ней, в то время как его чуткие пальцы исследовали каждый дюйм ее тела, а нежные руки скользили, лаская… Лиза замотала головой, пытаясь отогнать неожиданные воспоминания, и глаза Энгуса тотчас прищурились.

— Неужели ты сожалеешь о том, что произошло между нами. — поинтересовался он, и хотя в его голосе не было гнева, нежность тоже отсутствовала. — Неужели ты возненавидела меня настолько сильно, что тебе претит даже мысль жить со мной в одном доме?

— Наш брак станет ошибкой, — глядя прямо в глаза Энгусу, упрямо повторила Лиза. — Вы неправы, думая, что мы сможем создать нормальную семью для ребенка. О какой семье может идти речь, если мы и минуты не можем быть вместе, не поссорившись? В какой обстановке будет расти малыш? В непрекращающейся третьей мировой войне между родителями? И вы думаете, он будет счастлив? Мои родители, — ее голос перешел в еле слышный шепот, — по крайней мере любили друг друга. Да, я ненавидела нескончаемые переезды, смену мест жительства и школ, но у меня была семья, где царили любовь и доброта. Без этого настоящей семьи не бывает.