Джокер в игре - Кристина Агатова

Да ничего. Даже больше – я ничего не знаю, поэтому терять точно нечего.

И я выложила ему все. Про то, что уже полгода занимаюсь картами Таро. Про то, что впервые в жизни ко мне пришла клиентка с реальной проблемой, а я ничем не могу ей помочь. Про то, что в полиции ничего внятного сказать не могут.

Вконец осмелев, я даже рассказала про этот жуткий сон, который никак не могла выбросить из головы.

Евгений оказался внимательным слушателем.

– И что ты обо всем этом думаешь? – спросил он, когда я закончила излагать свои разрозненные мысли.

– Не знаю, – беспомощно помотала я головой.

– А надо ли тебе взваливать на себя чужие проблемы? Сама Юлия не желает связываться с этим, хотя кому, как ни ей, стоило бы порваться на британский флаг, но найти мерзавца?

– Понимаешь, я сама была в состоянии жертвы. И поверь, это сложно. Ты словно принимаешь на себя удар за ударом, не делая ничего, чтобы защититься, потому что думаешь, что ты этого заслуживаешь. Я была уверена, что виновата во всем происходящем сама. Что это я – плохая, и меня нужно наказывать.

– Думаешь, Юля принимает это, как искупление?

– Скорее, она просто считает, что лучшее ей не светит. Но это просто иллюзия, а она – ее пленница. К тому же, вот ты когда-нибудь жил бедно?

– В каком смысле?

– В прямом. Сейчас ты не нуждаешься – свое кафе, дорогая тачка, живешь, наверное, не на вокзале и не в панельной пятиэтажке. Нормально живешь, многие завидуют. Так было всегда? Или был в жизни этап, когда ты не знал, что тебе купить – пачку жаропонижающих, потому что ты болен, или пакет макарошек, потому что ты еще и голоден?

– Полагаю, у тебя был?

– Не скрою, – кивнула я. – Судя по ответу, у тебя не было.

– До такой степени – нет, – согласился Женя. – Но я не с золотой ложкой во рту родился, сразу говорю. Родители у меня небогатые, если ты об этом.

– Так вот, Юля, судя по всему, как раз живет довольно бедно. Не настолько, как я описала, но немногим лучше. Пять с половиной миллионов это огромные деньги! С ними появлялась хоть какая-то надежда высунуть голову из беспросветной нищеты, а теперь она пропала. Мало того, что любимый человек, которому она доверяла, предал ее, так еще и ограбил.

– И ты решила ее спасти, потому что в ней увидела себя?

– А ты решил провести со мной сеанс психотерапии, потому что увидел во мне больную?

– О как, – восхищенно цокнул Женя. – У тебя не только волосы цвета огня, ты сама – огонь. Характер боевой, мне нравится. Давай думать, что мы можем сделать.

– В полицию я уже сходила, там пообещали узнать официальные подробности, которые Юля мне, конечно же, сообщить не может. Да и не хочет уже.

– Твоему информатору по шапке не настучат за разглашение?

– Он сам кому хочешь настучит, – похвасталась я. – Я ж не только таролог, у меня связи есть.

Женя откинулся на стуле и взял в руки чашечку с кофе. Он задумчиво посмотрел в нее, потом перевел взгляд на окно, и снова заглянул в чашку, словно пытался увидеть там какие-то тайные знаки.

– Знаешь, – задумчиво произнес он. – В этом деле очень много нестыковок. Допустим, твои карты не ошибаются. Ты извини, но я – скептик. Для меня что Таро, что хрустальные шары, что экзорцисты – примерно одно и то же. Но все же допустим, что есть некие высшие силы.

Я склонила голову на бок и выразительно на него посмотрела. Начинать отношения с обесценивания – так себе идея.

– Так вот, – нисколько не смущаясь, продолжил он. – В таком случае, мы имеем дело с чем?

– С чем?

– Подумай. Карты не ошибаются. Карты не врут. Так?

– Так.

– Но вместо ясной картины у тебя на столе – мешанина из фактов. Это значит – что?

– Что?

– Что врет кто-то другой! – заключил Женя и торжествующе посмотрел на меня.

– Кто?

– А вот тут и надо искать. То ли Юля тебе врет или недоговаривает, то ли она сама не знает правды. Значит, говоришь, в банке она была ошарашена тем, что вместо денег у нее пять с половиной миллионов фантиков?

– Совершенно точно. Она аж посинела.

– Почему она решила, что их подменил Владимир? Нет, даже не так. Почему она уверена, что эти события вообще связаны? Почему мы не рассматриваем такую версию – покупатели рассчитываются прикольными бумажками, а Владимир просто выходит из дома, попадает в ДТП и лежит среди неопознанных в морге или в реанимации.

– И как же на голову одного человека может разом свалиться столько крупных неприятностей?

– А так обычно и бывает. Уволили с работы, простыл, кран потек, еще и шампунь закончился – и это только до обеда. Что, не бывало таких дней?

Евгений был совершенно прав. Сама замечала, что несчастья ходят даже не парами, а целыми развеселыми компаниями. Какие-то покрупнее, какие-то помельче. Держишься изо всех сил, а потом срываешься на том, что на колготках поползла стрелка.

А дело вовсе не в ней.

– Ладно, – кивнула я. – И что это нам дает?

– Как минимум то, что мы оставляем Володе шанс быть мертвым, а не обогатившимся.

– Жуть какая. И зачем это надо?

– Скажи, тебе часто снятся вещие сны? – неожиданно спросил Женя.

Я задумалась. Никогда не рассматривала сны, как инструмент для предсказаний. Большую часть жизни я вообще, как и Женя, была убежденным скептиком и очень земным человеком. Всего полгода назад в мою жизнь легкой походкой вошли Таро и перевернули все представления в мире.

Теперь я была уверена, что все в мире связано незримыми нитями, надо лишь нащупать их. В моих руках появился точный и беспристрастный инструмент, помогающий понять суть вещей, и я опиралась на него, а не какие-то размытые образы из сновидений.

Но этот сон был необычайно четким. Даже сейчас я помнила его до мелочей.

– Хочешь сказать, что этот сон значит нечто большее, чем просто набор картинок и ощущений?

– Ну, ты же сама говоришь, что изо всех сил настраивалась на Владимира, и вот – когда твой разум расслабился и уступил место подсознанию, какие-то сигналы приобрели