Коронная роль Козы-дерезы - Дарья Донцова

из воспитанников понятия не имеет, какая судьба у его товарища. Мы строго храним тайны. Рано или поздно все подопечные оттаивают, начинают учиться, отвечают любовью на добро и заботу. Все! Кроме Варвары. А Смычкова горя никогда не видела. Зато сама столько бед принесла. С самого рождения!

Котова сделала глоток кофе:

– Нехорошо я сказала, ребенок не виноват в глупости и подлости взрослых. Мой отец, Николай Петрович Котов, был известным врачом, потом в придачу стал психологом. Папа задолго до моего рождения начинал карьеру заведующим домом престарелых, потом стал директором интерната для одиноких пожилых людей, мне об этом рассказывала мама. Вера Игнатьевна постоянно пыталась подрихтовать мужа. Она обожала супруга, была предана ему, как собака, испытывала бескрайнюю благодарность за то, что он предложил ей руку и сердце.

Елена поставила передо мной чашку с капучино:

– До сорока пяти лет отец не состоял в браке. Сейчас я уверена: он вел веселую холостяцкую жизнь. А когда папу сделали главврачом интерната для ветеранов, то он, наверное, ощутил себя падишахом в гареме. Откуда я все это знаю? Объясню в процессе рассказа. Учтите, Николай Петрович был из очень обеспеченной семьи. Мой дед тоже медик, да не простой, доктор наук, академик, гениальный психиатр, автор учебников, пособий, научных книг. Светило. Бабушка – замечательный детский врач. Их единственный сын Коля ни голода, ни холода никогда не знал, родители мальчика обожали. Этакое домашнее божество, которое поставили на пьедестал и поклонялись ему. Любое желание Николеньки считалось приказом, выполнялось мгновенно. Бабушка не родила других детей, чтобы сыночек не ревновал. Все Николаше, все для него, родимого, все ему, самому лучшему.

Елена поморщилась:

– Следует быть справедливой. Мальчик прекрасно учился, знания хватал на лету, всегда был отличником. Золотая медаль открыла для абитуриента двери медицинского вуза, который он окончил с красным дипломом. У семьи имелась огромная квартира в столице, но жили все здесь в прекрасном особняке при интернате.

А мама моя, Вера Игнатьевна, росла в других условиях. Бабушка с материнской стороны – уборщица в деревенском сельсовете и клубе, заодно и почтальон. Кто у нее был муж? Тайна, покрытая мраком. Баба Поля на мой вопрос: «А где дедушка, как его звали?» – всегда давала разные ответы. Моряк, который погиб, спасая во время шторма пассажиров корабля. Летчик-герой, он сумел отвести горящий самолет от Москвы, чтобы истребитель не упал на столицу, дедуля позаботился о населении, а о себе забыл, поэтому погиб в пламени. Лет в семь я поняла: бабка просто врет. Детство маленькая Верочка провела безо всякого присмотра. В те годы трехлетнего декрета не давали, материнского капитала не платили. Полина брала младенца на работу, клала кулек с ребенком где придется и принималась за дело. Малышка могла обораться, к ней никто не подходил. А лет с трех Вера оставалась одна. Мать уходила рано, запирала избу, боялась, вдруг неразумная девочка начнет играть со спичками и спалит дом. В теплое время года семья переезжала в летнюю кухню, избу сдавали дачникам. Москвичи попадались разные, одни жалели брошенку, кормили ее, дарили сношенную их детьми одежду. Другие гнали ребенка, не хотели видеть чумазую, вечно голодную крошку. В школу Вера пошла в девять лет, мать все никак не могла собраться и записать ее в первый класс. До шестого года обучения Вера была троечницей. «Удовлетворительно» ей ставили лишь по одной причине: двойка в четверти автоматически делала ученицу второгодницей. А никому из педагогов не хотелось, чтобы Калугина долго ходила в гимназию. Побыстрее дотащить такую до восьмого класса, и пусть идет работать, полы моет.

На шестом году обучения Вера с трудом читала, кое-как считала, сидела на последней парте, вела себя тихо, от скуки рисовала в тетради цветочки и домики. Калугину к доске не вызывали, домашние задания у нее не проверяли, за все контрольные она сразу получала тройки.

Летом после того, как дочь окончила шестой класс, Полина Ивановна сдала на год избу учительнице из столичной школы, у той была какая-то проблема с легкими. Наталья Сергеевна утром уезжала на работу в Москву, а вечера, выходные и каникулы проводила в селе. Совсем молодая женщина ужаснулась, поняв, что Вера почти Маугли, и стала с ней интенсивно заниматься. За три летних месяца Наташа подтянула Веру до настоящей крепкой тройки. А во второй четверти седьмого класса девочка выбилась в хорошистки. Восьмилетку Калугина завершила на пятерки, поступила в училище, получила профессию медсестры и нанялась в интернат, где царствовала семья Котовых.

Почему Николай, бонвиван, холостяк, богатый человек, любимец дам, щеголь, красавчик, обратил внимание на тихую, молчаливую представительницу среднего медперсонала?

Елена Николаевна допила кофе:

– Нет у меня ответа. Может, свою роль сыграла смерть его родителей? И отец, и мать скончались в один год друг за другом, сын остался без привычной опеки, заботы, фонтана любви. Думаю, он решил: лучше жениться, чем обзаводиться домработницей. Супруга ему требовалась исключительно для исполнения хозяйственных обязанностей. Но где найти такую, которая безропотно станет стирать, убирать, готовить и ублажать в постели, когда царь временно окажется без достойной любовницы? Дамы, с которыми привык иметь дело Николай, не пожелают стать рабынями. Верочка нанялась на службу в тот момент, когда Котов уже всерьез собирался обратиться к свахе. Да, да, они существуют при всех режимах, и в советской России их услугами пользовались. Муж потом сам Вере сказал: «Хотел найти супругу с помощью свахи и тут тебя увидел».

Глава двадцать восьмая

Елена улыбнулась:

– Мамочка не раз рассказывала, как она встретилась с мужем.

События разворачивались, как в сказке. Главврач пришел на работу, столкнулся в коридоре с молоденькой девушкой, которая несла бутылку с физраствором. Медсестра испугалась, уронила ношу, склянка разбилась, жидкость разлилась, капли осели на ботинках начальника.

– Простите, извините, не сердитесь, я случайно, – залепетала Верочка.

Потом она присела, вынула из кармана чистый отглаженный носовой платок и вытерла штиблеты мужчины. Именно в эту секунду решилась ее судьба. Николай Петрович окинул взглядом медсестру, понял, что она очень молода, не особо хороша собой, а сейчас и вовсе вся красная от смущения, и ласково произнес:

– Ну что вы, встаньте. Я сам виноват, выбежал навстречу. Как вас зовут?

Котову хватило недели, чтобы Вера влюбилась в него на всю жизнь.

Елену Николаевна вынула из коробки пустую гофрированную бумажную «корзиночку» из-под конфеты и начала складывать из нее кораблик.

– Папа не обижал маму. Одевал ее, обувал, делал ей подарки, собирал гостей на ее дни рождения, никогда не кричал на нее,