Коронная роль Козы-дерезы - Дарья Донцова

что медальон – собственность Веры Игнатьевны, моей мамы. Есть лишь одно старое фото мамы, сделанное на юбилее их свадьбы с отцом. Вот там она при полном параде с этой подвеской. Боже! Варвара! Почему я сразу не сообразила! В каком состоянии красавица? Пьяная? Или наркотики?

– Кем вам приходится упомянутая девушка? – уточнил Костин.

– Единокровной сестрой, – ответила Котова, – Варвара Николаевна Смычкова. У нас внушительная разница в возрасте. Если я приеду к вам, привезу снимок мамы с украшением, отдадите мне птицу? Ничем не могу доказать, что ювелирное изделие – семейный раритет. Но если вы серьезно побеседуете с Варварой, строго объясните, что за воровство ей придется ответить, она испугается и признается, что украла его из моего дома.

– К сожалению, владелица дорогого изделия скончалась, – наконец-то сообщил правду Володя, – при теле обнаружен паспорт на другое имя.

– Так, – протянула Елена. – Она в морге? Других родных у Варвары нет. Как получить тело? Нехорошо, если дочь моего отца похоронят в общей могиле.

– К вам приедет наш детектив Евлампия Романова и все расскажет. Или хотите сами в агентстве появиться? – уточнил Володя. – Повторяю, паспорт оформлен не на Смычкову. Возможен такой вариант: ваша родственница взяла без спроса ценность у вас и продала. А погибла покупательница. У нас пока нет ясности.

– Неловко утруждать вашу сотрудницу, – объяснила Елена, – но, конечно, мне удобнее, если она сама подъедет.

– Вы ответите на наши вопросы? – уточнил Володя.

– При условии, что знаю ответы, непременно, – заверила Котова. – Сейчас пришлю адрес по навигатору.

Володя положил трубку на стол.

– Давай, Лампудель. Чем дольше мы пытаемся разобраться в этой истории, тем сильнее сгущается тьма.

Мобильный Костина затрезвонил.

– Да, Дима, – откликнулся Вова. – Точно? Ничего не перепутал? Когда? Ясно.

– Что случилось? – насторожилась я.

– Илья Григорьев уволился из морга, – объяснил наш начальник.

Чернов посмотрел в один из своих ноутбуков:

– Нет, он числится среди сотрудников.

– Я отправил в учреждение сегодня к открытию Еремеева, – объяснил Костин, – велел ему потрясти стилиста. И оказалось, что тот в день, когда труп неизвестной нам молодой женщины увез неизвестный нам катафалк неизвестно куда…

– М-да, – буркнул Чернов, – со всех сторон пока «неизвестно нам».

– Вот в этот день вечером Григорьев позвонил начальнику морга, сообщил, что более не может приезжать по вызовам, улетает к матери в Тбилиси, заболела она, очень ей плохо. Торопится сыночек, хочет успеть с родительницей проститься, услышать ее последние наставления ребеночку. Он в аэропорту, рейс у него в полночь.

– Сейчас, сейчас, – забормотал Чернов, – пять минут. Илья Карлович Григорьев, отец в документах не указан, мать – Лариса Карловна Григорьева скончалась год назад от инсульта. Замуж никогда не выходила, работала администратором в гостинице, жила в коммунальной квартире, там же с рождения прописан сын. Похоже, женщина дала ребенку отчество по имени своего отца Карла Ивановича Григорьева. В полночь рейса в Тбилиси нет. Последний улетел в семь вечера. Когда Илья на работе сообщил об отлете?

– В районе двадцати одного часа, – уточнил Костин. – Официально он в морге в штате не состоял. Илье звонили, когда кто-то заказывал гримера. Деньги ему отправляли на ИП, он честно свои шесть процентов отдавал. Никакого горя его отъезд у Владимира Лукина не вызвал и хлопот не доставил никаких. Захотят люди нанять стилиста для мертвых, им в похоронном агентстве контакт дадут.

– Стокгольм! – воскликнул Юра. – Он туда рванул, без пятнадцати десять вечера отчалил. Небось уже из дьюти-фри звонил.

– Швеция, – процедил Володя, – эта страна не выдает преступников России. Да и мы не можем ни в чем Григорьева обвинить. Однако здорово он перепугался, раз в такой спешке смылся. И как ухитрился визу получить?

– Ему она не нужна, Григорьев имеет вид на жительство, потому что в восемнадцать лет женился на тридцатишестилетней Вильме Андерссон, – сообщил Юра, – постоянно туда-сюда летает. Ему надо только билет купить. Он взял место в бизнесе. Там билет дорогой, поэтому в салоне первого класса всегда есть свободные места. Думаю, в ближайшее время парень в Россию не вернется.

У меня зазвонил телефон, я посмотрела на имя того, кто хотел поговорить со мной, и незамедлительно ответила, не забыв включить громкую связь.

– Добрый день, Зинаида.

– Подонок, – заплакала женщина, – вот уж наградил меня господь сыном! Нашла сейчас у него в тайнике за ковром в комнате визитницу, а в ней карточку на имя Варвары Николаевны Смычковой. «Звони, я согласна на все». И телефон. Я спросила: это кто? Никита сначала врал: – «Не знаю, подобрал коробочку на улице, она золотая, сдам ее в скупку».

Потом признался. Коробочка выпала из одежды, которую он в сортир выкинул. Он ее себе оставил. Идиот! Решил, что она из драгметалла. Я поспешила вам рассказать.

– Спасибо, Зинаида, – поблагодарила я.

Чернов посмотрел на Костина:

– Мы уже слышали про эту девушку. Ну, теперь появляется предположение, как она оказалась на шоссе, по которому не ходят пешеходы и не очень часто машины ездят. На визитке указано: «Звони, я согласна на все». Вероятно, клиент потребовал от нее что-то этакое, а проститутка отказалась и лишилась жизни.

Глава двадцать седьмая

Елена Николаевна приветливо встретила меня в комнате, которая походила на столовую и выглядела уютно. Единственное, что мне не понравилось: лазерная панель, которая демонстрировала жертву ДТП. Хозяйка быстро заговорила:

– На улице холодно, погода промозглая. Зима теперь в Москве почти как в Европе, слякоть, грязь и сырость.

– У нас все-таки бывают морозы и снег, – возразила я.

– Давайте поговорим за чашечкой вкусного капучино, – предложила хозяйка, – сейчас похвастаюсь, я прекрасно его готовлю, зерна выбираю придирчиво, покупаю исключительно те, что из Бразилии.

Я не любительница арабики, но решила ею прикинуться.

– С удовольствием. Вы правы, при такой погоде капучино – прекрасный вариант.

– Еще лучше, когда сопровождается настоящим бельгийским шоколадом, – подмигнула мне владелица детского центра и вынула из буфета коробку.

– Обожаю такой, – на этот раз искренне воскликнула я.

– Мы с вами сошлись во вкусах, – улыбнулась Елена, – я могу вставать на работу в пять утра, не обедать, не ужинать. Но от шоколадки отказаться не могу.

– У вас, наверное, здесь трудные дети, – решила я подобраться к нужной теме.

– Наши ребята прекрасны, но, к сожалению, им достались мерзкие родители, – вздохнула Котова, – или они рано стали сиротами, попали не в самые хорошие интернаты, к жестоким приемным родителям. Оказавшись здесь, все они сначала были очень насторожены, многие озлоблены. У нас есть несколько девочек, которых с самых юных лет снимали для порнофото. Эта информация тщательно закрыта от всех, кроме психолога, который с ними занимается. Никто